Когда открываю глаза, за окном уже темно. Яростно тру веки, пытаясь прийти в себя, и тихо матерюсь, вспоминая события прошедших суток. Внезапный обыск, кончившийся избиением, ссора с Ритой, мои грязные слова в ее адрес - не день, а клоака какая-то.

Принимаю еще одну таблетку болеутоляющего и иду в душ. Холодная вода тут же приводит меня в чувства, и мысли понемногу проясняются.

Я был не прав. Сорвался на Риту, наговорил ей кучу гадостей... А она ведь такая ранимая. Даже материться не умеет. А я ей "сука", "лицемерка"... Вот дебил!  Язык мой - враг мой, давно пора оторвать и выбросить.

Тут ведь и козе понятно, что мы с Веснушкой не сможем расстаться. Только зря воздух сотрясали. Рита вросла в меня, стала родной и невыносимо близкой. Наши вены переплелись, сердца бьются в унисон, а души полюбили друг друга еще задолго до нашего знакомства. В прошлых жизнях, наверное. Я чувствую это.

И если Рита хочет, чтобы я бросил всю эту хрень, я брошу. Мне без нее ничего не нужно: ни деньги, ни дурь, ни даже собственная жизнь. Пускай мне придется начинать с нуля, зато с ней. Вместе мы и горы свернем.

Да уж, порой побеждает далеко не сильнейший. Рита выиграла нашу схватку, даже не поднимая оружия. И я принимаю свое поражение с радостью. Потому что люблю. Потому хочу разделить с ней не только настоящее, но и будущее.

Внезапно в памяти всплывают ее слова о том, что она хотела бы создать со мной семью, завести детей... До этого пока, конечно, очень далеко, но мысли на эту тему по необъяснимой причине греют душу. А ведь и правда было бы здорово, если бы Рита стала матерью моего сына... Кто, если не она?

Вытираюсь полотенцем, наспех высушиваю волосы и одеваюсь. Нам с Ритой просто необходимо поговорить. Прямо сейчас. Я извинюсь, скажу, что готов отказаться от всего того, что ее пугает, и мы помиримся. Обязательно помиримся.

Вызываю такси, накидываю капюшон и выхожу на улицу. С неба крупными хлопьями падает снег, скрывая от глаз грязь и серость. Красиво и очень символично. Как снег отчищает землю, так и Рита отчищает мою душу. Мягко, нежно, с любовью.

Сажусь в машину, говорю водителю адрес Веснушки, и мы неспешно трогаемся в ночь. Прокручиваю в голове все, что я скажу своей девочке при встрече, как обниму, как попрошу прощения, как поцелую.

Мысли вращаются вокруг мягких Ритиных губ, когда такси останавливается у ее дома. Я без всякого умысла бросаю короткий взгляд в окно. Просто так, машинально. Но то, что вижу, заставляет все мое тело моментально напрячься.

В паре метров от нас паркуется черная Тойота. Вглядываюсь в номера и холодею. Пепел. Что он тут делает?!

- Эм... Ну что, выходить будете? - из оцепенения меня выдергивает голос таксиста.

- Дружище, припаркуйся вот за этой черной тачкой ненадолго, - не отрывая взгляд от автомобиля друга, говорю я. - Три сотни сверху.

Водитель без лишних вопросов выполняет мою просьбу, а я продолжаю гипнотизировать Тойоту. Сердце в груди колотится, как бешеное, так и норовя сломать оставшиеся целыми ребра... Но вдруг оно спотыкается, пропускает один удар, и, кажется, забывает биться дальше.

Из машины выходят двое: Пепел и Рита. Идут к подъезду. Вместе. Разве что за руки не держатся.

На нем серая бейсболка, которую он стрельнул у меня еще летом, а потом так и не вернул. Вот гаденыш.

На нем. Моя. Бейсболка. А рядом - моя девушка.

Я до судороги в челюсти сжимаю зубы, чувствуя, как у виска набухает и болезненно пульсирует вена. Руки невольно сжимаются в кулаки, а в горле пересыхает так, будто я съел пригорошню горячего песка.

"Не заходи в подъезд. Не заходи!" - почти молю я, мысленно обращаясь к когда-то лучшему другу. Я ведь не переживу. Не смогу пережить.

Но он заходит. Скрывается во мраке подъезда вслед за Ритой.

Даже, когда меня мутузил тот амбал, когда его берцы охаживали меня по спине и животу, не было так больно, как сейчас, в эту минуту.

Сука, Пеплов, не просто нарушил данное мне обещание, нет... Он харкнул мне в душу. Предатель.

Но ладно он... Хрен с ним. Я потерял к нему доверию еще тогда, когда увидел, как он тянется губами к моей Веснушке.

Но она... Как же она могла со мной так поступить? Я ей про великою любовь, про будущее, про вечность...

А она мне лгала. Хлопала глазами цвета моря и лгала.

Сделав над собой усилие, сглатываю тугой ком, подступивший к горлу, и часто моргаю.

- По этому адресу всё, - говорит кто-то моим голосом. - Поехали в бар.

- В какой бар? - приподнимая брови, интересуется таксист.

- Без разницы, главное, чтоб бухло было, - бесцветно отвечаю я, откидываясь на сиденье и в изнеможении прикрывая глаза.

Денис

Весь вечер отчаянно пытаюсь забыться на дне бокала, но получается с трудом. Даже сквозь сильное опьянение мысли о Веснушке буровой установкой долбят голову, и я с силой сжимаю пальцами виски́, пытаясь думать о чем угодно, только не о ней.

- Плесни еще, - хмуро бросаю я бармену, который косится на меня с явной жалостью.

По мне определенно видно, что я раздавлен, да и чертовы ребра ноют, как ненормальные.

Бармен подает мне очередную порцию виски. Сегодня я пью чистый: безо льда и без колы. Хочется поскорее накачаться и улететь в мир бессознательного, подольше от проблем и боли. Но нужная кондиция никак не наступает.

Угрюмо оглядываю бар и с ненавистью прожигаю взглядом сидящие неподалеку парочки. Вот суки! Кажутся такими счастливыми и беззаботными... Меня так и подмывает подойти к ним и проорать, что любовь - это вымысел! Такой же, как Дед Мороз, Хогвартс и драконы. Что все люди - лживые твари, и никому нельзя верить.

Но я сдерживаюсь, опускаю взгляд вниз и резким движением осушаю очередной бокал.

В баре ненавязчивым фоном играет популярная нынче музыка. Небольшие компании девушек пританцовывает у своих столиков, томно потягивая кальяны и зазывно посматривая на проходящих мимо парней.

Одна из них, высокая кареглазая брюнетка в обтягивающем платье, уже четверть часа строит мне глазки, плавно выгибаясь в такт песне. Я отмечаю это автоматом, почти бессознательно и отворачиваюсь. Сейчас мне не хочется ни игривых перестрелок взглядами, ни уж тем более общения.

Издаю тяжелый вдох и вновь прошу у бармена добавки. Обхватываю пальцами широкий бокал и сжимаю его до белых костяшек. Вот бы отмотать время назад! Ни за что бы не связался с Ритой... И пускай мне было с ней чертовски, просто до поросячьего визга хорошо, сейчас я чувствую себя опустошенным и преданным. Вот тебе и девочка-одуван, всю душу из меня вытрясла.

И чего она только нашла в Пеплове? Чем он лучше меня? Мы ведь с ней даже расстаться по-человечески не успели, а она уже к нему упорхнула... Теперь понятно, откуда эти фразы "не хочу тонуть с тобой", "наши отношения долго не продержатся"... Конечно, не продержатся, когда она водит шашни за моей спиной! Сука!

- Привет, ты тут один не скучаешь? - ко мне подсаживается та самая брюнетка, вырывая меня из мрачных размышлений.

- Нет, - холодно бросаю я, делая новый глоток. На душе так хреново, что хоть вой.

- Слушай, а я ведь тебя знаю, - продолжает она. - Ты Рей, верно?

Просто киваю, не удостоив ее ответной реплики.

- А я Алина. Мы с тобой лет пять-шесть назад в лагере вместе отдыхали. В "Электронике", помнишь?

С одиннадцати до шестнадцати лет я действительно каждое лето ездил в "Электроник", так что вряд ли она это выдумала.

Поворачиваюсь к ней и внимательно всматриваюсь в лицо. Большие шоколадные глаза, опушенные черными ресницами, смуглая кожа, нос с небольшой горбинкой и крошечный шрам на левой щеке. А я ведь и правда раньше ее уже видел.

- Прикольно, - уголком губ улыбаюсь я. - Веселое было время.

- Не то слово, - соглашается она, пододвигаясь чуть ближе. - Если честно, ты мне тогда жутко нравился, но ты всю смену повстречался с этой... Как ее... Лизой Кирьяновой.