— А где у тебя эта сумка? — интересуется Рейн. Вот он и дал понять, что за ним дело не станет, он согласен. Что после такой замечательной новости никаких сомнений у него больше нет. Пусть приходит и приносит свое барахлишко.

— Да тут и есть! — и Бизнес, мотнув головой, переходит через улицу и заруливает в дверь универсама. Берет с полки корзинку для покупок, другую сует Рейну, а его сумку ставит на полку, что за кассой, рядом с туго набитой дорожной сумкой.

Проходя мимо прилавков с товарами, Бизнес кладет себе в корзинку первую попавшуюся консервную банку, а Рейну — булку. Тот и удивиться не успевает, зачем Бизнесу вдруг понадобились продукты, как Бизнес, уже расплатившись, направляется туда, где стоит сумка Рейна и битком набитая чужая дорожная сумка. Консервную банку Бизнес запихивает в дорожную сумку, а булку велит Рейну положить в свою. Они выходят из магазина, Бизнес несет набитую сумку с таким видом, будто он с ней и вошел в магазин.

— Чья это? — Рейн нерешительно кивает в сторону нелегкой ноши.

— Моя! А то чья же! — ничуть не смущаясь объясняет Бизнес. — Я ее оставил на хранение. В таких универсамах очень удобно оставлять свои вещички. Приноси, уноси, как тебе угодно. И главное — ни гроша не стоит.

— А если бы кто-нибудь увел твою сумку?

— Так Толстый стоял на стреме!

— Где?

— Да он же подсобником тут работает. Вот и приглядывал за ней.

Рейн переваривает услышанное.

— Здорово придумано! — произносит он наконец одобрительно.

Бизнес на такие плоские комплименты не реагирует. Он выше их. В его махинациях без маленьких хитростей не обойтись, и дело это настолько обыденное, что говорить тут не о чем.

Они подходят к воротам дома, где живет Рейн.

Едва войдя во двор, Бизнес тут же прижимается к стене, чтобы никто не заприметил его невзначай. Затем он передает сумку Рейну. Если теперь кто-то и увидит их, то он, Велло Вирма, или Бизнес, ничего сюда не приносил и знать ничего не знает.

Бизнес внимательным взглядом обводит сараи, поленницу, кусты, мусорные ящики.

«Чисто-пусто, как накануне сотворения мира!» — он вполне доволен обстановкой и тут же, тоном не терпящим возражений, командует:

— Быстро в подвал!

Они поднимаются на несколько ступенек вверх, а затем снова спускаются по полутемной подвальной лестнице. В нос шибает затхлостью и сырой землей.

Рейн на ощупь находит выключатель. Под потолком слабым желтоватым светом загорается одинокая лампочка.

По обе стороны прохода кое-как сбитые щелястые двери, за ними крохотные закутки. Внимание ребят привлекает массивный неуклюжий каток для белья, за ним бочки, какие-то ящики, спинка железной кровати и красные пластмассовые санки. Но Бизнесу здесь явно не нравится.

— А ваш подвал где? — спрашивает он.

— Здесь! — Рейн указывает в тупик, на дверь, запертую на висячий замок. Рядом с дверью навалены ящики.

— Ваши? — Бизнес кивком головы указывает на ящики.

— Наши. Не помещаются в подвал.

— Ага. Ясненько. Так и сделаем! — решает Бизнес. Он снимает верхний ящик, проверяет, пуст ли нижний, и велит Рейну поставить в него сумку, а потом, как крышкой, накрывает все сверху ящиком.

— Порядок. Унесу сам, — Бизнес протягивает Рейну руку, и Рейн ощущает в своей ладони что-то — ого, целый блок жевательной резинки.

— Знаешь, Длинный звал к себе завтра. Ну пока! — Бизнес неторопливо, ленивым шагом поднимается по лестнице.

Рейн разворачивает пакетик жвачки, сует пахнущую мятой полоску за щеку и принимается жевать.

«Ильмар, значит, звал… Интересно, в честь чего? Пришла бы Рийна тоже…»

Рейн идет домой.

Завтра по математике контрольная… Надо кое-что повторить. А вечером заскочить в мастерскую за фотоаппаратом. Интересно, сколько сдерут? Впрочем, от двадцати рублей должно бы и остаться кое-что, и это кое-что можно будет растратить в магазине фототоваров! Хорошо все-таки человеку денежному строить планы! Да-а… Ну хватит! Куда же подевалась математика? Так… вот она! Тебя же ищет не доищется юный любознательный десятиклассник… Любопытно, что они устроят «воронятам»?.. И где же мои возлюбленные прогрессии да логарифмы?

— Алло! Это больница? Позовите, пожалуйста, Лийзу Эрма. Спасибо, да, я подожду…

Товарищ Эрма, это Элли Каземаа, классный руководитель вашего Рейна. Здравствуйте, здравствуйте!

Вы знаете, я посоветовалась с нашим завучем. Вам лучше попросить пособие по месту работы. Например, на приобретение обуви для Рейна. Или еще на что-нибудь, да вы сами знаете, в чем он больше всего нуждается. Школа даст Рейну самую лучшую характеристику, в письменном виде. Характеристику приложите к заявлению о пособии. Договорились? Да что вы, что вы! Это же в порядке вещей, это мой долг… Да, я уверена, что заявление ваше будет удовлетворено. Так вы напишете? И правильно… Совершенно правильно! Характеристику на Рейна я вложу в конверт и оставлю его в канцелярии на ваше имя. Можете зайти послезавтра. Пожалуйста, пожалуйста… Всего хорошего, до свидания!

Отношение Рейна к математике действительно вполне можно назвать любовным, в нем было и глубокое уважение и вдумчивость, и математика, так сказать, в долгу не оставалась — раскрывала перед ним без утайки все свои секреты и законы.

Так что завтрашняя контрольная в сущности не слишком беспокоила Рейна. Конечно, кое-что может из головы вылететь, бывает, ну хоть ты тресни, уравнение никак не решается, но вообще-то Рейн был хорошо подкован, и не только в математике.

Рейн повторил извлечение корней, логарифмы, времени еще оставалось достаточно, и он взялся за реферат о Пушкине. А это задачка не из простых. Пушкин есть Пушкин, мало того, русский язык сам по себе тоже крепкий орешек. И самое удивительное — Рейн учит его уже девятый год, а так до сих пор и не владеет им. И не он один. Да никто в их классе как следует говорить по-русски не умеет. А ведь девять лёт учат! Так что, наверное, дело не в учениках, а в том, как учат. Методика все же чертовски важна! Например, у одного тренера спортсмен годами ничего не может добиться, а попадет к другому — и начинает бить рекорды.

В работе над рефератом проходит едва ли не целый час. Пора идти в мастерскую за фотоаппаратом.

На углу Рейн встречает Яака Вареса — Ворона. Под глазом у него фонарь, бровь залеплена пластырем. Вид недовольный, мрачный.

Рейн разглядывает его с любопытством и чувством легкого превосходства. Длинный свое обещание выполнил — никаких сомнений нет.

Яак останавливается, ждет, когда Рейн поравняется с ним, и пересиливая себя, не глядя на Рейна, спрашивает:

— Что я должен тебе купить?

От неожиданности Рейн замирает на месте. Лицо его расплывается в насмешливой улыбке. Выходит, Ильмар решил, что отлупить «воронят» мало, и приказал им, так сказать, материально компенсировать причиненные убытки. А эти мелкие вымогатели и поджали хвост. Нет, в этих компаниях сильному, похоже, повинуются беспрекословно, а сильные жалости не знают.

— Пошли вместе в мастерскую. Заплатишь за ремонт, — в тоне Рейна звучат пренебрежительные нотки. Интересно, как в данной ситуации повел бы себя Ильмар?

Яак послушно следует за Рейном. Они долго шагают молча, потом Яак с легким упреком, однако же с нескрываемым уважением, выдавливает из себя:

— Так бы и сказал, что ты Ильмаров дружок… Откуда мне было знать…

Ощущая безграничное превосходство над Яаком, понимая теперь, что Ильмар и его приятели не просто компания, а своего рода аристократия, сила, с которой остальные, без сомнения, считаются, Рейн бросает коротко:

— Теперь знаешь.

И даже не удостоив Яака взглядом, заходит в мастерскую.

В мастерской приходится подождать, и Рейн мысленно возвращается к недавнему эпизоду. В памяти оживает все происшедшее, в ушах снова звучат сказанные слова… и Рейн вдруг пугается. Ведь короткое «Теперь знаешь» означает только одно…