— Не надо. Я сама, — прошептала Вера.

Но Альберт уже вскинул её рюкзак поверх своего.

— Тебе плохо? — спросил он, встревоженно всматриваясь в лицо Веры, которое из смуглого стало землистым.

— Нет, мне хорошо, Альберт. Очень хорошо, — чуть слышно проговорила Вера.

И действительно, она почувствовала, что это очень хорошо, когда рядом верный друг, готовый разделить тяжесть пути и прийти на помощь.

— Ты чего шкандыбаешь, Игорь? — с дружеской насмешкой спросил Алёшка.

— Ногу натёр, понимаешь, — с трудом улыбаясь запёкшимися губами, пояснил Игорь.

— Сейчас привал будет. Давай твой рюкзак.

— Нет, не надо. Я сам донесу.

Игорь твёрдо решил, чего бы это ему ни стоило, не отставать от товарищей.

За поворотом дороги, под старым дубом, выбиваясь из каменистой земли, журчал маленький родничок. Вокруг него, сбросив с натруженных плеч рюкзаки, скинув шляпы и платочки, уже блаженствовали в прохладной тени ребята.

— Приближается обоз, — сострил кто-то, когда к роднику подошли отставшие.

— Сам на подъёме пыхтел, как паровоз, а сейчас посмеивается над другими, — осадила насмешника Зина Симакова.

— Только ишак смеётся над товарищем! — сердито сверкнув чёрными глазами, проговорил Арташес Геворкович. — На Кавказе есть такая сказка… Один ишак, когда шёл без груза, то кричал и хвастал больше всех. А когда его нагрузили — сразу же свалился с тропинки в речку… — Физрук подошёл к Игорю. — А ну, садись, друг! Показывай, что у тебя с ногами? Зоя Борисовна! Идите сюда!

— Сейчас! — простонала Зоя Борисовна.

Она сидела, опершись спиной о ствол дерева и никак не могла отдышаться.

Арташес Геворкович осмотрел ногу Игоря и огорчённо покачал головой.

— Ай, яй! Почему не проверил, как надет носок? Маленькая складочка в пути даёт большую потёртость! Зина! Давай сюда вазелин, воду и бинт…

Он посмотрел, как Зина Симакова и Алла перевязывают ногу Игорю и сказал:

— А вообще все вы — молодцы, ребята! Я очень доволен вами. Ведь это не лёгкое дело — без привычки прошагать десять километров по горной дороге! Быть вам всем хорошими туристами-краеведами!

— Далеко ещё до этой самой Сарынсу? — спросил Витька.

— Да вот проводник говорит, что прошли ровно половину пути… — Чёрные глаза Арташеса Геворковича быстрым взглядом окинули ребят. — Для начала двенадцать километров горной дороги — добрая доза! Сейчас сделаем так: остановим машину, погрузим в неё палатки, мешки с продуктами, кастрюли… Вместе с этим имуществом отправим вперёд людей, которые к нашему приходу приготовят обед и разобьют палатки. Старшим группы назначаю нашего доктора Зою Борисовну!

Затем Арташес Геворкович назвал имена восьми ребят, и в том числе Игоря Валявского и Веры Сидоренко.

— Я пойду со всеми, Арташес Геворкович! — пытался протестовать Игорь.

— Разговорчики! — нахмурившись, прикрикнул физрук. — В походе каждый будет делать то, что скажу я, начальник туристского отряда! Высадитесь из машины там, где укажет проводник! Условия для лагеря — вода, тень деревьев, топливо…

Возле родничка затормозила грузовая машина. Из её кабины высунулась чубатая голова лагерного шофёра Мити.

— Карета подана, путешественники! — крикнул он.

Казалось, что крупные древние звёзды с любопытством заглядывают сквозь ветви деревьев на маленькую лесную полянку. В этот вечер полянка выглядела не так, как всегда. Под деревьями стояли четыре палатки, а между ними пылал весёлый костёр и красноватые огненные блики играли на тёмной бегучей воде горной речки Сарынсу.

Сидя вокруг костра, ребята пили чай из алюминиевых кружек. Чай попахивал дымком и к нему не выдавали ни белых сладких булочек, ни рассыпчатого печенья. Дежурная Вера Сидоренко наливала его большим черпаком из кастрюли, в которой в обед готовили суп с мясными консервами. Кто хотел, брал к чаю с разостланного на траве брезента куски простого серого хлеба, намазанного яблочным повидлом. Случалось, что прямо в кружку попадал рыжий комар — один из целой стаи летучих разбойников, атаковавших лагерь вечером. Комара вытаскивали пальцем и преспокойно продолжали прихлёбывать горячий чай. И этот чай, и хлеб, и повидло были удивительно вкусными. И костёр, брызжущий искорками и струйками дыма, тоже был не простым, а волшебным. Стоило вглядеться в быстрые, танцующие язычки пламени — и обязательно увидишь что-нибудь интересное. То по золотистому полю проносился стремительный всадник на рыжем коне. То среди огненных волн мчался быстрый катер. То вдруг мелькала и исчезала какая-то смеющаяся рожа. Да, обычный лагерный костёр обладает чудесной, волшебной способностью показывать всё, что пожелаешь!

— Значит, так, ребята! — громко объявила озабоченная Зина Симакова. — Первым по лагерю дежурит Альберт Мяги. В двенадцать часов его меняет Виктор Олейников. В два принимает дежурство Игорь Валявский. С двух до четырёх нас охраняет Алексей Комов, а с четырёх до шести — я…

— Давайте кино рассказывать! — предложил кто-то из девчонок.

— Давайте, давайте! — подхватили другие.

— Тише вы, сороки! — вполголоса сказал Витька. — Слушайте! Мне кажется, что наше командование принимает важное решение…

Из-за палаток до ребят донёсся раздражённый голос Зои Борисовны:

— Я не могу разрешить этого ночлега! — громко доказывала она. — Вы что, хотите ребят уложить спать на сырых ветках, в холодных палатках?

— Да ведь сейчас не зима и даже не осень, а жаркое лето, — возражала Алла. — И мы не в сибирской тайге, а на Черноморском побережье…

— Всё равно! — ещё повысила голос Зоя Борисовна. — Я отвечаю за здоровье ребят и не могу разрешить… Здесь комары. А вдруг среди них малярийные, анофелесы!

— Хорошо! — заговорил Арташес Геворкович. — А что вы предлагаете?

— Я предлагаю ночевать в здании лесного кордона! Там дощатые нары и будет тепло…

— А ваши анофелесы туда не залетят? — сердито поинтересовался физрук. От злости он начал говорить с сильным гортанным акцентом. — Вы вывесьте бумажку — анофелесам влёт воспрещён. И они вас послушают?

— Глупые шутки! — взорвалась Зоя Борисовна.

— Давайте говорить тише и спокойнее! — предложила Алла. — Незачем делать ребят участниками нашего спора…

Голоса перешли в шёпот.

— Ну вот! — мрачным тоном произнёс Витька. — Теперь наша докторша загонит нас в душный и вонючий кордон!

— А мы не пойдём! — возразил Алёшка. — Зачем мы тогда тащили палатки, если ночевать в помещении? И чего она против наших палаток?

— Чего, чего? Поломала в походе свои каблуки-шпилечки, ноги натёрла… Вот и стало ей казаться, что самые обыкновенные лесные комары злее свирепых тигров, — пояснил Витька.

Из-за палаток, прихрамывая, выскочила разозлённая Зоя Борисовна. За нею шли нахмуренный Арташес Геворкович и встрёпанная, раскрасневшаяся Алла.

— Дети! — громко заговорила Зоя Борисовна. — Здесь, на берегу реки, сыро и много комаров…

— Анофелесов! — подсказал Витька.

— Да, анофелесов! — сверкнула в его сторону очками Зоя Борисовна. — Поэтому будем ночевать на старом кордоне…

— Не будем! Не пойдём! Мы хотим спать в палатках! — заорали мальчишки и девчонки.

— Тише! Ти-ше, ребята! — Арташес Геворкович поднял руку. — Давайте сделаем так, кто хочет — будет ночевать здесь, в палатках, а кто захочет — пойдёт с Зоей Борисовной на кордон.

— Правильно! Даёшь палатки! — снова закричали ребята.

Алла усмехнулась, бросив быстрый взгляд на Зою Борисовну.

— Кто идёт со мною на кордон? — поджимая губы, спросила Зоя Борисовна. — Там вы будете в безопасности и от простуды и от малярии…

Вера Сидоренко встала и взглянула на ребят испуганными глазами.

— Можно, ребята, мне пойти с Зоей Борисовной? — несмело спросила она. — Я… Я очень боюсь малярии…

— Ну, и катись, анофелеос несчастный! — гаркнул Витька.

— Олейников, утихомирься! — прикрикнула Алла. — Конечно, Верочка, если хочешь, то иди с доктором…