— Мишель… — он тихонько тронул ее за плечо, — может, не стоит рубить с плеча?

Убирайся, — услышал он в ответ. — Или я позову полицию.

Понимая, повлиять на Мишель он не сможет, Джерри со вздохом поднялся. За долгие годы службы он бесчисленное количество раз уезжал в командировки, поэтому собрать сумку было делом пяти минут. Но доведенные до автоматизма действия давались с огромным трудом, ведь в этот раз Джерри уходил из дома навсегда.

Мишель не шелохнулась, когда он, закончив паковать вещи, с силой захлопнул дверцу шкафа. Понимая, что любые попытки повлиять на нее сделают только хуже, Джерри направился к недорогой, но неплохой гостинице.

Ему с удовольствием сдали комнату, не став ни о чем расспрашивать. Портье принес Джерри поднос с ужином, чтобы тому не пришлось спускаться в переполненный бар под множество любопытных глаз. Не спрашивая, повар добавил к изрядному куску лазаньи пыльную бутылку виски и несколько порошков от головной боли. Видимо, потерпевших кораблекрушение в море семейной жизни здесь видели не впервые. Сдержанно кивнув в знак благодарности, Джерри взялся за стакан, но передумал и потянулся к кувшину томатного сока, скромно томящегося под охлаждающими чарами. Он не собирался топить горе в бутылке, потому что внезапно понял — после того, как прошла первая, самая острая боль, на него накатило абсолютное равнодушие.

Джерри съел ужин, почитал найденную в комнате книгу и лег спать. Ему не снилась Мишель, как обычно это бывало после их ссор — во сне Джерри просто чувствовал себя до головокружения свободным. Джерри и проснулся с этим ощущением свободы. Портье снова сам принес ему еду — на сей раз плотный английский завтрак с овсянкой, яичницей и жареной ветчиной, а также апельсиновым соком и кофе. Пригубив кислый, почти лишенный аромата напиток, Джерри с отвращением отставил стакан в сторону, вспомнив тот вкуснейший сок, что выжимал из разрубленных пополам плодов Доминик, так изящно и вместе с тем на удивление распутно слизывая текущие по рукам оранжевые капли.

Приказав себе не думать о Доминике, хоть этот приказ и невозможно было выполнить — воспоминания преследовали Джерри постоянно — и в ванной при взгляде на свежевыбритый лобок, и в кровати, где так неправильно пустовала половина — он быстро натянул форму и отправился на работу.

День не задался с самого утра — едва переступив порог своего кабинета, Джерри получил рапорт от главы управления правоохраны — вчера поздней ночью кто-то пытался ограбить несколько магазинов и убили сторожа в одном из них, а дежурные следователи ничего не смогли толком разузнать. Вздохнув, Джерри прошел в приемную своего единственного начальника для продолжительного и нудного разбора полетов. Вернувшись, он попал сразу в гущу событий — из-за неслаженной работы отделов провалилась так долго разрабатываемая операция по задержанию опасной преступницы, и несколько следователей угодили в больницу с тяжелыми ранениями и весьма неприятными проклятьями. Под конец дня, когда вымотанный до ужаса Джерри присел, чтобы выпить чашку чаю, дверь его кабинета отворилась без стука, и вошел Энди.

— Плохо работаешь, отец, — вместо приветствия сказал он, бросая перед Джерри утренний выпуск самого известного в стране таблоида, — или не думал, что мама способна на такое?

Джерри удивленно вскинул брови и, пробежав глазами первую полосу, едва не схватился за голову от того, что именно наболтала Мишель о причинах затеваемого ею развода.

— Она застала меня… — он сделал жест рукой, призванный пояснить Эндиу всю ситуацию. — Чары забвения надо было, да?

Энди ответил после паузы, тщательно подбирая слова.

— Я думаю, да. По крайней мере, я на твоем месте поступил именно так. Надеюсь, тюрьма мне не светит, ты же не сдашь сына отделу сдерживания магии? — он невесело усмехнулся, а потом будто решился: — Она бы нас с Данканом со свету сжила, — выпалил и испуганно уставился на Джерри. — Ты же понимаешь? — прошептал с надеждой. — Теперь понимаешь?

— Понимаю, — эхом ответил ему Джерри. — Мне только жаль, что я был настолько херовым отцом, что ты так и не решился мне признаться. Хотя… — он закрыл глаза, в деталях вспоминая уже такой давний разговор с Домиником. — Наверное, это правильно. Тогда бы я не понял… Ты прости меня, ладно?

И он уткнулся взглядом в газету, вчитываясь в расплывающиеся перед глазами строчки.

«…ся только гадать, сколько лет Джерри Купер водил за нос свою жену, да и всех нас вместе взятых. Не исключено, что его патологические наклонности проявились ещё в школе, ведь даже слепой бы не заметил его нездоровую тягу к…»

— Не надо, — Энди выдернул из его рук газету. — Не нужна тебе вся эта грязь. Не читай, — он скомкал газету и бросил в корзину. — Доминик-то что говорит? Ты же сейчас у него жить будешь?

— Доминик? — Джерри несколько озадаченно посмотрел на Энди. — Не знаю… Я не видел его с тех пор, как… как мы вернулись. Я пришел в в его дом, узнал, что он спит в своей спальне и ушел.

Джерри встал с кресла и отошел к окну, уставившись на скучный индустриальный пейзаж за ним.

— Я снял комнату в Парадизе, что в южной части города. И он, кстати, — помимо его желания из груди вырвался тяжелый вздох, — тоже не пытался связаться со мной… Наверное, и забыл уже.

— Или решил, что ты не хочешь его видеть, раз не попросил разбудить. Убедился, что всё в порядке, и умыл руки, — возразил Энди. — Я же говорю, он гордый. Первый никогда не придет. Не знаю, рассказывал ли он тебе… — тут он замялся, не зная, стоит ли продолжать.

— О том, что вы встречались? — догадался Джерри. — Да.

— Ага, об этом, — кивнул Энди смущенно. — Так вот из-за этой его гордости ничего и не вышло. Один слишком упрям, другой слишком горд — вот и разбежались по собственной дурости.

— А если бы повернуть все вспять, — пристально глядя сыну в глаза, спросил Джерри, — ты бы умерил гордость, чтобы остаться с ним?

Зачем ему это знать, тем более что это всего лишь праздный вопрос, Джерри не мог объяснить даже себе, но почему-то так важно было услышать ответ.

— Что? Нет! — не задумываясь, и слегка удивленно ответил Энди. — Мне тогда шестнадцать было, а ему и того меньше. Но дело даже не в этом. Человек, ради которого я умерил и гордость, и упрямство, уже давно со мной, и это совершенно точно не Хьюз.

— Вот и здорово! — Джерри хлопнул его по плечу. — Ты только береги уж его. И проследи, чтобы он не впутывался в сомнительные предприятия, — ухмыльнулся, вспомнив историю о заколдованном подарке. — А как ты думаешь, — он резко переменил тему, — еще не поздно отправить ему весточку?

— Уверен, что нет, — улыбнулся Энди. — Более того, Доминик наверняка видел газету, и если письма не будет, с него станется подумать, что ты решил начать новую жизнь без него.

— Что же мне, его на свидание что ли приглашать? — вздохнул Джерри. — Черт возьми, как на острове все было просто и понятно. А тут посмотрите, пожалуйста, — он закатил глаза. — Еще и цветы прикажешь ему дарить?

И тут Энди рассмеялся. Даже не так — загоготал в голос, хлопнув ладонью по столу.

— Па-ап! — простонал сквозь смех. — Ну ты даешь! Цветы!

Смех оборвала Саманта, занимавшаяся поступающей в отдел корреспонденции. Быстро поздоровавшись, она передала Джерри аккуратно заклеенный конверт и удалилась, стуча каблучками.

— Это от Доминика! — тут же опознал Энди. — Пап, это его автограф, — он указал на размашистую подпись, стоявшую на месте адреса отправителя.

Признаться, Джерри никогда не было так страшно.

— Не буду мешать, — сказал Энди, берясь за дверную ручку. — Но не спеши с ответными действиями, ладно?

— Не уходи, — попросил Джерри, — давай пообедаем? — у него не хватило духу признаться, насколько он боится открывать конверт.

Энди, вероятно поняв чувства Джерри, вернулся к столу и демонстративно уткнулся в какой-то журнал, показывая, что совершенно не намерен любопытствовать. Задержав дыхание, Джерри разорвал конверт и достал письмо.