"Здравствуй, Джерри", — прочитал он и, отставив письмо, поспешно налил себе стакан воды, прежде чем читать дальше.

"Не знаю, насколько уместно это письмо, и хочешь ли ты вообще его читать, но после той мерзости, что я обнаружил сегодня в газетах, мне всё же захотелось сказать тебе пару слов. Ну, во-первых, я очень надеюсь, что ты больше не веришь во всю эту гомофобную чушь и понимаешь, что эти гадости написали узколобые ограниченные люди, которые ни черта не понимают ни в чувствах, ни в сексе, ни в любви, если уж на то пошло. А во-вторых… Джерри, ты замечательный человек. Пожалуйста, помни об этом.

Береги себя.

Твой Доминик.

P.S. В конверте билеты на концерт. Я пойму, если ты не придешь. В любом случае, можешь отдать их Кэтрин или ещё кому-нибудь"

Написать ответ Джерри не решался долго. Энди уже по второму или третьему кругу шерстил журнал, а он все сидел, подперев руками голову. Но потом все же решился.

"Доминик, здравствуй, — вывел он быстрым, угловатым почерком. От слишком сильного давления на бумаге оставались глубокие борозды, но сейчас Джерри было совершенно не до чистописания. — Спасибо.

Я с удовольствием приду на концерт, надеюсь, ты споешь одну из своих песен, тех, с острова, настоящих.

Твой (я все еще надеюсь стать гимнастом) Джерри.

P.S. Энди передает тебе привет"

Вызванная Саманта понятливо кивнула, когда Джерри уточнил, что письмо срочное и требует немедленной отправки. Джерри, чувствуя себя совершенно счастливым, выхватил из рук Энди измятую газету.

— Идем обедать, если не боишься, что тебя вместе со мной проклянут какие-нибудь поборники морали, — он широко улыбнулся, увидев в глазах сына немой вопрос. — Все хорошо. Он билеты прислал. Целых три. Так что если хочешь, пойдем втроем с Дунканом.

— Данкан, папа, — поправил Энди, улыбаясь. — Он бесится, когда его зовут Дунканом. Чёрт, ты не представляешь, как я рад, что могу наконец о нем рассказать! — он вскочил с места и порывисто обнял Джерри со спины.

— И я рад, — Джерри накрыл его руки своими, — идем!

Вопреки мрачным предсказаниям Джерри, никто не показывал в них пальцами и не выкрикивал проклятья вслед. Они совершенно спокойно пообедали в столовой, и все по-прежнему вежливо раскланивались с Джерри.

— Они что, не читают газет? — не выдержал Джерри, допивая чай. — Или это такая пытка — делать вид, что я по-прежнему доблестный начальник убойного, но сыпать проклятья исподтишка?

— Знаешь, а ведь многие очень не любят маму, — огорошил его Энди. — Думаю, большинство только порадуется, что ты наконец от неё ушел. Странно, конечно, что к парню, но тоже в какой-то степени логично. Кстати, а ты собираешься скрывать свои отношения с Домиником или как?

— Нет, — Джерри даже сам удивился, насколько легко оказалось ответить на вопрос, — если только этого не захочет Доминик, но, насколько я понял, он никогда не пытался скрывать свои предпочтения.

Он с нескрываемым удовольствием зачерпнул воздушные сливки над пудингом и тут же поперхнулся, вспомнив о фамилии Доминика.

— Если меня не убьет цунами, поднятое Мишель, — простонал он, откашлявшись, — то удавит Франко, это как пить дать!

— Вряд ли, — беспечно покачал головой Энди. — Мистер Хьюз никогда и ни при каких обстоятельствах слова дурного Доминику не скажет. У них классные отношения — Мистер Хьюз ему доверяет, а Доминик делает все, чтобы оправдать это доверие. То есть, если он делает что-то, что мистеру Хьюзу не нравится, то тому достаточно объяснений, почему Доминик так поступил. А тут, думаю, даже их не потребуется — очевидно же всё.

— Ну да, — улыбнулся Джерри, — но на мне он отыграется пусть не в заклятьях, так в злословии точно. Хотя, — пожевал он губами, — мне не привыкать.

Энди угрюмо кивнул, и Джерри захотелось пошутить, мол, смотри как я вовремя спалился перед Мишель — в пылу бракоразводного процесса того, что ее старший сын живет с мужчиной, она и не заметит — но не успел. В его кармане заверещал экстренный связной портал, настроенный только на нескольких людей.

— Купер, когда закончишь читать сегодняшний пасквиль, вспомни, что половина твоего отряда на больничные койки завалилась, — сказал Франко, и голос у него был уставший. — Я кое-что нашел и очень хочу тебе показать, пока следы не затерлись.

Спешно попрощавшись с Энди, Джерри отправился обратно на службу.

Франко встретил его, расхаживая по кабинету, и предупреждающе вскинул руку.

— Так, объятия и поздравления потом, — сказал язвительно. — Для начала поработаем.

— Прости, что потом?! — ошарашенно переспросил Джерри.

— Ну как же, ты же вроде теперь должен звать меня папочкой и всё такое, — хмыкнул Франко, но видя ещё большее непонимание, устало объяснил: — Доминик рассказал мне про остров, а увидев сегодня газеты, я понял, что вы с моим сыном решили строить счастливое совместное будущее… Или я поспешил с выводами?

— Нет, — замотал головой Джерри. — Мы, конечно, еще ничего такого не обсуждали, но… — он прикрыл глаза, вспоминая Доминика, его улыбку и непосредственность. — Хьюз, у тебя совершенно чудесный сын!

— Ну, не новость, — пробурчал Франко. — И, думаю, не стоит предупреждать, — от резкой смены тона с благодушного на угрожающий Джерри даже поежился, — что играть с ним я не позволю.

— А я и не собираюсь. — Джерри выдержал пристальный взгляд холодных серых глаз. — И если с лирикой ты, папочка, закончил, то давай о наших баранах, тьфу, о следователях.

— Яйца бы тебе отрезать, — вздохнул Франко, — да поздно. Теперь уже Доминик не простит. Раньше надо было озаботиться, курсе на шестом…

— Ничего, кастраты, как я слышал, и без яиц кончают, — холодно заметил Джерри. — От стимуляции простаты… — и резко замолчал, вдруг поняв, какую именно точку в его теле нащупал Доминик, и что именно он вчера отчаянно пытался потереть пальцами в ванной.

— Боже, — протянул Франко, не сводя глаз с отчаянно покрасневшего Джерри.

— Давай потом в язвительности поупражняемся! — огрызнулся Джерри. — Зачем звал-то? Явно не только о моих яйцах и простате судачить.

— Нет, но ты, Купер, рожден, чтобы меня бесить, — вздохнул Франко. — Но я все же умоляю тебя: никогда — слышишь?! — никогда больше не рассказывай мне о своей простате. Всё. Теперь о проклятье. Видишь эту хрень? — он бросил на стол обугленный металлический кругляш. — Это называется "Пенни Гримма", и должен тебе сказать…

Джерри, к своему стыду, пропустил первую часть объяснений, так что Хьюзу пришлось потом повторять, но зато сумел успокоиться и взять себя в руки. Подумать только, они с Франко не только не подрались, не поругались и даже не послали друг друга матом — о нет, они обсудили насущные проблемы кастратов и джеррину простату.

— Прости, давай сначала, — сказал он, перебивая Хьюза на середине слова. — Я прослушал.

— Купер, я тебя убью! — процедил Франко и, вздохнув, потер виски. — Это "Пенни Гримма"! Услышал?! Он используется для…

Джерри мысленно улыбнулся, решив, что Доминик все же немного похож на отца, и, решительно отбросив посторонние мысли, вслушался в объяснения.

Джерри стоял неподалеку от беснующейся толпы молоденьких девочек и никак не мог понять, что же заставляет их визжать, кричать и материться как грузчики. Нещадно отталкивая товарок, они стремились протиснуться как можно ближе к магическому барьеру, отделяющему сцену от зрительного зала. В отличии от них Джерри беспрепятственно преодолел его — наложенные на билет чары пропустили его в VIP-зону, и он ежесекундно ловил на себе неприязненные взгляды менее удачливых фанатов. До концерта оставалось еще несколько минут, а зрители уже пели хором какие-то песенки и скандировали:

— MinK! MinK!!!

Кто-то даже признавался в любви. Причем, если судить по тембру голоса, это был парень. Джерри тряхнул головой, отчаявшись понять эти странные чувства, и отвернулся к сцене, где как раз погасло техническое освещение, знаменуя начало концерта.