– Попытался. Это ее не интересует.

– Но вы же ее отец! И, значит…

– Она скорее прислушается к случайному встречному, чем ко мне. Я это знал заранее, а потому пустил в ход Жискара.

– Как Жискара?

– Да-да. Жискар ее большой любимец. Когда она занималась робопсихологией в университете, то без спроса изменила некоторые частные моменты в его программе – а это как ничто другое устанавливает близость между человеком и роботом… за исключением способа, которым воспользовалась Глэдия. Могло показаться, что Жискар – это новый Эндрю Мартин…

– Кто такой Эндрю Мартин?

– Кто был Эндрю Мартин? – сказал Фастольф, делая ударение на «был». – Вы ничего про него не слышали?

– Абсолютно ничего.

– Любопытно. В этих наших древних легендах действие происходит на Земле, однако на Земле они неизвестны. Так вот: Эндрю Мартин был роботом, но постепенно стадия за стадией якобы стал человекоподобным. Конечно, человекоподобные роботы создавались и до Дэниела, но они представляли собой примитивные игрушки, почти автоматы. Тем не менее о способностях Эндрю Мартина повествуются чудеса – неопровержимые свидетельства мифичности описываемых событий. В легенде также фигурирует женщина – Крошка Мисс, как ее чаще называют. Отношения между ними были слишком сложны, чтобы пересказывать их сейчас, но, полагаю, каждая девочка на Авроре грезила о том, что она – Крошка Мисс и у нее есть свой Эндрю Мартин. Во всяком случае, Василия об этом мечтала, и Жискар стал ее Эндрю Мартином.

– Так что же?

– Я поручил ее роботу передать ей, что вас будет сопровождать Жискар. Она не видела его уже много лет, и я подумал, что ради него она согласится встретиться с вами.

– Но, видимо, это ее не соблазнило.

– К сожалению, нет.

– Значит, необходимо придумать что-то еще. Должен же существовать способ заставить ее увидеться со мной.

– Вот и придумайте, – ответил Фастольф. – Через несколько минут вы увидите ее по трехмернику, и у вас будет пять минут, чтобы убедить ее, что ей необходимо встретиться с вами лично.

– Пять минут! Что я сумею сделать за пять минут?

– Не знаю. Но это все-таки лучше, чем ничего.

Пятнадцать минут спустя Бейли стоял перед трехмерным видеоэкраном, готовясь познакомиться с доктором Василией Фастольф.

Доктор Фастольф вышел, сказав с кривой усмешкой, что его присутствие только сделает его дочь неподатливой на убеждения. В комнате не было и Дэниела. Остался только Жискар составить Бейли компанию. Теперь он сказал:

– Трехмерный канал доктора Василии открыт для приема. Вы готовы, сэр?

– Насколько вообще могу быть готов, – буркнул Бейли. Он не захотел сесть, чувствуя, что стоя производит более внушительное впечатление. (Насколько внушительным может показаться землянин?)

Экран засветился, а комната погрузилась в полумрак. На экране появилась женщина – сначала не в фокусе. Она стояла лицом к нему, опираясь правой рукой на лабораторный стол, устланный диаграммами. (Она как будто тоже рассчитывала произвести внушительное впечатление.)

Изображение сфокусировалось, края экрана словно исчезли, и фигура Василии (если это действительно была она) обрела трехмерность. Она стояла в комнате, просто о ощутимо реальной, но только обстановка была другой, не соответствующей обстановке комнаты, где находился Бейли, и переход был резким.

На ней была темно-коричневая юбка, разделявшаяся на две широкие полупрозрачные брючины, так что ее ноги от середины бедра смутно сквозь них просвечивали. Блузка была узкой и без рукавов, открывая руки по плечи, Очень низкий вырез, очень светлые волосы завиты в тугие кудряшки.

Она не унаследовала невзрачности отца, и уж тем более его огромные уши. Оставалось предположить, что мать ее была красавицей, и ей повезло с распределением генов.

Она была невысока, а черты ее лица поразительно напоминали черты Глэдии, только их выражение казалось гораздо более холодным, и несли печать сильной личности. Она спросила резко:

– Вы – землянин, который прилетел, чтобы распутать трудности моего отца?

– Да, доктор Фастольф, – ответил Бейли с той же резкостью.

– Называйте меня доктор Василия. Я не хочу, чтобы возникали недоразумения, поскольку это фамилия моего отца.

– Доктор Василия, мне необходимо встретиться с вами лицом к лицу и на достаточно долгое время.

– Естественно! Но вы же землянин и потенциальный источник инфекции.

– Я прошел медицинскую обработку и совершенно безопасен. Ваш отец провел со мной большую часть дня.

– Мой отец разыгрывает из себя идеалиста и вынужден время от времени проделывать всякие глупости, чтобы не выйти из образа.

– Но, полагаю, вы не хотите ему зла. Отказываясь встретиться со мной, вы подвергаете его опасности.

– Вы только теряете время. Иначе как сейчас вы меня не увидите, а половина времени, которое я вам уделила, уже прошла. Если вас это не устраивает, мы можем сейчас же прекратить разговор.

– Здесь Жискар, доктор Василия, и он хотел бы убедить вас, чтобы вы встретились со мной.

Жискар вошел в круг видимости.

– Доброе утро. Крошка Мисс, – сказал он негромко.

На мгновение Василия словно смутилась и сказала более мягким тоном:

– Рада трехмерно тебя видеть, Жискар, и готова тебя принять, когда ты захочешь, но этого землянина не приму, даже если попросишь ты.

– В таком случае, – почти крикнул Бейли, пуская в ход последние резервы, – мне придется представить дело Сантрикса Гремиониса на всеобщее обозрение без предварительной консультации с вами.

Глаза Василии расширились, рука на столе вскинулась и сжалась в кулак.

– При чем здесь Гремионис?

– При том, что он красивый молодой человек и ваш хороший знакомый. Так я буду разбираться дальше, не выслушав вас.

– Я скажу вам прямо сейчас, что…

– Вы можете сказать мне это только лицом к лицу.

Ее губы задергались.

– Хорошо, я вас приму, но останусь с вами ровно столько, сколько сочту нужным, предупреждаю вас… И привезите Жискара.

Раздался щелчок, и изображение исчезло, а у Бейли закружилась голова от внезапной перемены. Он с трудом добрался до кресла и рухнул в него.

Рука Жискара поддержала его под локоть.

– Сэр, вам помочь? – спросил робот.

– Все в порядке, – ответил Бейли. – Мне нужно немножко передохнуть, и все.

Он увидел перед собой Фастольфа.

– Вновь прошу у вас извинения, что я не исполнил свои обязанности хозяина. Я включил второй аппарат, который только принимает, но не передает. Мне хотелось увидеть дочь, пусть она меня и не видела.

– Понимаю, – с легким придыханием произнес Бейли. – Если хорошие манеры требуют извиняться за то, что вы сделали, то я вас извиняю.

– Но что это еще за Сантрикс Гремионис? Впервые слышу это имя.

Бейли внимательно посмотрел на Фастольфа и ответил:

– Доктор Фастольф, это имя я сам в первый раз услышал сегодня утром от Глэдии. Мне про него ничего не известно, но я рискнул назвать его вашей дочери. Вероятность успеха была крайне мала, однако результат оправдал мои надежды. Как видите, я способен делать полезные выводы даже из крайне скудной информации, а потому не мешайте мне спокойно заниматься этим и дальше. Пожалуйста, в будущем оказывайте мне полное содействие, а о психическом зондировании больше не упоминайте!

Фастольф промолчал, и Бейли почувствовал угрюмое торжество: сначала он подчинил своей воле дочь, а теперь отца.

Но он понятия не имел, долго ли так продлится.

Бейли остановился у дверцы машины и сказал твердо:

– Жискар, я не хочу, чтобы стекла заматовывались. Я не хочу сидеть сзади. Я хочу сидеть спереди и знакомиться со Вне. Поскольку сидеть я буду между тобой и Дэниелом, со мной ничего не случится, разве что машина разобьется. А в этом случае погибнем мы все, и где я буду сидеть, спереди или сзади, никакого значения иметь не может.