И снова в начале пути. Проклятье какое-то!

Она проснулась от шума. Вернее, так ей показалось. Но в комнате было тихо.

Розалин долго лежала и не могла больше уснуть. Это состояние нетерпения, тоски и томления по чужому теплу — жуткое, словно чувство острого голода — это чувство её пугало. Сейчас не время. Не место… Сейчас вообще всё не так!

К счастью, она уже почти привыкла спать урывками и на работе это не отражалось. Хотя теперь у Розалин появилась отговорка своему дурному настроению и самочувствию — влюблённость. Правда, ей вдруг пришла в голову очень неприятная мысль. Когда об этом узнают все девушки, кто-то из них всё равно рано или поздно проговорится кому-то из магов… и это неминуемо дойдёт до господина Браббера. Стоило представить момент, когда он узнает… Розалин чуть не застонала. Как же ей этого не хотелось! Она просто дрожала от отвращения, стоило представить, что этот тип будет самодовольно думать, будто Розалин в него влюблена!

А ведь это хороший способ подобраться к нему близко. Разве она в том положении, чтобы перебирать?

Розалин перед выходом из комнаты заглянула в зеркало, в свои глаза и сказала себе — ты сделаешь всё, что нужно, чтобы его остановить. Всё. Слышала? Учись прятать это выражение брезгливости и смени на глупое хлопанье глазками и надутые губки. Ты с ним даже в постель ляжешь, если будет необходимо. Поняла? Но пока, возможно, удастся обойтись малыми жертвами.

Завтрак ничем не порадовал — Туя пока не придумала, как им захомутать господина Браббера. Да и вообще до сих пор не свыклась с мыслью о внезапной влюблённости Розалин и чувствовала себя при упоминании данного момента неловко. Особенно это было видно, когда на завтраке появилась Ассоль, неожиданно очень счастливая. Ею даже Линетта была довольна. Обе смеялись и разговаривали, и со стороны казалось, у них всё замечательно.

Розалин морщилась с досадой. Вид цветущей Ассоль мог поколебать решимость Туи помогать Розалин с завоеванием мужа. Да что там Туя… сама Розалин вдруг почувствовала стыд. Может, Ассоль на самом деле влюблена в господина Браббера, чисто и искренне, по-настоящему. Возможно, они составили бы замечательную пару и до конца своих дней были бы счастливы вместе. Если бы не Розалин…

Жаль… но жизнь жестока. Розалин не допустит их сближения. И кстати, это к лучшему, ведь жизнь господина Браббера вполне может прерваться резко и неожиданно. По сути, Розалин окажет Ассоль услугу, когда заранее избавит от мучений и страданий из-за потери любимого человека, не допустит, чтобы та стала молодой вдовой.

Совесть успокоилась, а Тую Розалин дёргать не стала. Они договорились пока никому больше не сообщать о влюблённости Розалин, пусть вначале Розалин поговорит с господином Браббером и убедится, что не собирается отступать. Она, конечно, не отступит, но Туе нужно время. Она сама сделает свой выбор и если он будет в пользу Ассоль… что же, Розалин продолжит действовать в одиночестве. Ей ведь не привыкать. После того, как не стало Вики её постоянно пытались остановить. Разве что Лантана не нудела и не задерживала, а остальные… даже помогая, они через слово просили ещё раз подумать, ещё раз всё прикинуть, ещё немного подождать. Пожалуй, только Лантана понимала, в каком они положении, потому что постоянно жила среди местных. А в Питомнике всё тешили себя надеждой, будто случится чудо и всё наладится само собой, все неприятности однажды истают и наступит пора всеблагой радости! Старцы такой настрой культивировали и одобряли. А Розалин… нет, Розалин не согласна была ждать чьей-то милости, поэтому отправилась решать свою судьбу и судьбу Питомника самостоятельно.

Вот в таком настроении — одиночества и решительного настроя действовать вопреки неблагоприятным обстоятельствам — Розалин вошла в отдел магических животных.

Господин Лукавин отсутствовал, а все три его ученика суетились и перемещались по комнате, будто не могли найти себе места. Они передали Розалин задание от начальства — написать запрос на поставку бытовых товаров, в частности, клеток для новых финелек, а когда она прошла в кабинет, закрыли за ней дверь. И данные по температурному режиму сами сняли и ей передали, оставалось только внести их в журнал.

Эта деятельность была необычной.

Дело в том, что большую часть времени в отделе магических животных никто не работал. Ученики болтались без дела, господин Лукавин чаще всего просто прохаживался между клеток и изливал на окружающих бесконечные повествования о своей бурной юности, и изредка отправлял кого-нибудь создавать финельки. Судя по всему, этот процесс практически не требовал магии. Розалин думала, что и сама бы прекрасно справилась, но она не желала принимать в этом участия. Настолько не желала, что даже ни разу не подсмотрела, что именно делают ученики в процессе погружения существ в анабиоз.

Уборку в отделе делала приходящая вечером женщина. Клетки из-под палки чистили ученики. Корм и еда подавались из ёмкостей, которые достаточно было пополнять раз в несколько дней.

Деятельность отдела магических животных была отработанной. А бумажный завал Розалин разобрала, так что работа очень быстро превратилась в рутину.

А сегодня что-то изменилось. Розалин сделала вид, будто не замечает напряжения, но дверь в большой зал приоткрыла и чутко прислушивалась к каждому звуку.

Почти перед самым обедом раздались странные крики, явно нечеловеческого происхождения, скрежет, ругань, вполне себе человеческая, и звук открывающейся большой двери. Несколько рабочих затащили в отдел массивную клетку, закрытую плотной тёмной тканью. И внутри кто-то был. Существо бесновалось, клетка подпрыгивала и ходила ходуном.

К тому моменту, когда Розалин встала из-за стола и выглянула в большой зал, рабочие уже дотащили клетку до комнаты, куда Розалин не пускали и теперь ждали, пока господин Лукавин, на редкость собранный и серьёзный, отопрёт дверь. Потом затащили груз в комнату.

Раздался повторный визг. Странный, переливчатый, как бульканье.

Ноги понесли Розалин поближе. Господин Лукавин недовольно взглянул на неё, но она не заметила. Потом начальник заскочил в комнату, потянул дверь, чтобы её закрыть. В последний момент рабочие практически бросили клетку на пол, и покрывающая её ткань сползла вниз.

Внутри было что-то странное — яркое, светящееся, словно горка углей. И при этом огонь был будто мех — из тончайших полосочек. И шевелился.

Розалин не успела рассмотреть лучше, дверь захлопнулась, словно голодный рот, который, наконец, получил еду. Визг как отрезало. Значит, на двери ещё и противозвуковая защита!

Ну что же, никаких сомнений — вот оно — настоящее магическое животное!

Сегодня на обед пришло мало народу. Но Розалин не заметила, она была поглощена мыслями о том, что происходило в комнате, куда доставили магического зверя. И размышляла, стоит ли делиться новостью с Туей. Та была молчаливой и о чём-то думала, да так, что её голова ощутимо трещала. Ну, или так казалось, потому что Туя то и дело морщилась и прикасалась к вискам пальцами. Тыкала в них, будто хотела проткнуть насквозь и поправить изнутри то, что мешает.

И сегодня она мало ела. Оставаясь неизменно худой, даже тощей, обычно Туя сметала целую тарелку с горкой, в этот раз же едва прикоснулась к мясу и овощам. Её плечи заострились и платье в мелкий голубой горох висело на ней, как на вешалке. Будто Туя целую неделю приём пищи пропускала, а не один обед.

В общем, ей точно было не до очередных проблем Розалин, но та всё же не смогла сдержаться

— Туя. — Наконец, решилась Розалин. — Послушай! Я видела… к нам сегодня клетку доставили… а там какой-то зверь. Магический. Он светится… горит! Но я не поняла, кто, его сразу спрятали. И никто ничего не говорит. Ученики носы воротят, господин Лукавин даже не слушает… Туя… У тебя что-то произошло?

Надо было сразу догадаться! А Розалин только со своими заботами и носится! Хотя терпеть не может, когда кто-то рядом так себя ведёт — словно он главнее всех прочих и ни у кого априори не может быть более серьёзных дел.