Отер ладонью лоб — всего лишь пот, не кровь.

Пока не кровь. Возможно ли изменить будущее, не допустить разрушений, остановить легион чудовищ?

Ответ пришел к нему, ясный и свежий, будто глоток прохладной чистой воды в пустыне: ДА!

Друзья явились без промедления, услышав отчаяние в его зове. За несколько мгновений он, прикоснувшись к их разумам, сообщил увиденное, передал чувства. Сперва мелькнула надежда: они поняли, согласились. Предсказанное не свершится!

Но Архимонд нахмурился.

— Это пророчество мы не можем проверить. Это лишь твои подозрения.

Велен поглядел на друга, недоумевая, затем обратился к Кил'джедену. Тот не был столь порабощен тщеславием. Кил'джеден силен и мудр.

— Архимонд прав, — подтвердил Кил'джеден, не задумываясь. — Здесь нет истины — лишь страхи в твоем сознании.

Велен смотрел, исполняясь боли. Осторожно, тщательно отделил свой разум от сознания друзей. Теперь он остался в одиночестве — никогда больше не разделит чувства и мысли с этими двумя, раньше бывшими как части целого, продолжения его души и разума. Кил'джеден же воспринял разрыв связи как признак согласия, как поражение Велена — как тот и рассчитывал. Потому улыбнулся, положил руку на плечо.

— Не бойся — я не обменяю доброе и правильное на то, что может обернуться бедой, — сказал Кил'джеден утешительно. — Да и ты, думаю, тоже.

Велен не рискнул солгать — просто опустил глаза, вздохнув. Когда-то и Кил'джеден, и даже Архимонд разгадали бы столь простую увертку. Но сейчас им было не до разгадок — мечтали увлеченно о необъятной силе, ожидающей впереди. Переубеждать поздно: эти двое, когда-то столь великие, уже превратились в слуг Саргераса, уже шагнули к превращению в ман'ари. Велен понял: если догадаются, что он не с ними, станут врагами, и последствия будут ужасны. Нельзя выдавать себя, нужно выжить — для того, чтобы спасти хоть кого-то из своего племени от проклятия и гибели.

Велен кивнул в знак согласия, но промолчал, и было решено, что все вожди эредаров подчинятся великому Саргерасу. Кил'джеден с Архимондом тут же отправились готовить встречу новому владыке. А Велен остался проклинать себя за беспомощность. Хотел защитить весь народ, но понимал: невозможно. Большинство поверят Кил'джедену с Архимондом и пойдут за ними к горькой судьбе. Но есть горстка единомышленников, доверяющих, готовых бросить все по одному его слову. Им придется бросить: родной их мир, Аргус, вскоре разрушится, пожранный безумием легиона демонов. Уцелевшим останется только бежать.

Но куда?

Велен глядел на кристалл, исполняясь отчаяния. Саргерас грядет, и в этом мире нет от него спасения. Как и куда бежать?

Слезы затуманили взгляд. От них, наверное, кристалл показался мерцающим, дрожащим… Велен моргнул — нет, это не обман: кристалл засветился! Поднялся медленно с пьедестала, поплыл, завис перед потрясенным Веленом.

В сознании зазвучал тихий голос: «Коснись!»

Пораженный, трепещущий, Велен протянул сильную руку, ожидая знакомого спокойного тепла.

Охнул — от кристалла хлынул поток энергии, почти столь же мощный, как явленная в видении темная сила. Но энергия кристалла была чистой, неоскверненной — и с нею возродилась надежда, вернулась крепость души.

Странное поле света вокруг кристалла разрослось, вытянулось, приобретя форму диковинного существа. Велен заморгал, почти ослепленный, но отворачиваться не хотел.

— Ты не одинок, Велен из народа эредаров, — прошептал в сознании мягкий, тихий голос, подобный шелесту ручья, шороху летнего ветра.

Сияние померкло, и Велену предстало создание, сотканное из живого света, золотисто-желтое в средоточье, спокойно-пурпурное по краям.

У центра его кружились, плясали поблескивающие металлом знаки, умиротворяющие, завораживающие. Оно говорило, и слова его, вспыхивающие в сознании, казались голосом воплощенного света.

— Мы тоже заметили грозящий множеству миров ужас. Наша цель — равновесие существования, а задуманное Саргерасом превратит вселенную в руины, в царство хаоса. Все чистое, правдивое, верное, святое сгинет безвозвратно…

— Что вы… кто? — Велен, ошеломленный сиянием существа, даже не смог облечь вопрос в разумную форму.

— Мы — наару. Ты можешь звать меня К'ер.

— Наару… К'ер… — прошептал Велен и словно бы, произнеся, причастился их сокровенной сути.

— Страшное уже началось. Мы не в силах остановить его — твои друзья вольны в своем выборе.

Но ты потянулся к нам отчаявшимся сердцем, желая спасти доступное спасению. Потому мы сделаем, что в наших силах, — спасем тех, чьи сердца отвергнут ужас, предложенный Саргерасом.

— Что же мне делать? — Глаза Велена снова наполнились слезами, теперь уже от радости и новой надежды.

— Собери тех, кто прислушается к твоей мудрости. В самый долгий день года поднимись на высочайшую гору твоей земли, взяв кристалл Ата'мала с собою. Давным-давно мы дали его твоему народу, чтобы в нужное время вы могли отыскать нас. Мы явимся и унесем вас прочь.

На мгновение тень сомнений, зыбкая, словно пламя свечи, промелькнула в сердце Велена: ведь раньше он и не слыхал никогда о созданиях света, называемых наару, а сейчас одно из них желает, чтобы Велен похитил драгоценнейшую реликвию своего народа. Подумать только, уверяет, что они подарили народу эредаров этот кристалл! Возможно, Кил'джеден с Архимондом не ошиблись, и видение Велена было всего лишь плодом страха.

Но пока сомнения одолевали разум, Велен понял — это всего лишь отзвуки горечи и желания вернуть все к прежнему согласию, гармонии и миру, царившим до прихода Саргераса.

Все, сомнений больше нет — он знает, что делать. Велен склонил голову перед исполненным света существом.

Первым Велен призвал самого давнего и доверенного союзника, Талгата, не раз помогавшего в прошлом. Теперь все зависело от Талгата, способного оставаться незамеченным там, где появление Велена неизбежно привлекло бы внимание.

Талгат сперва сомневался, но, когда Велен соединил разумы и показал картину темного будущего, убедился и сразу согласился помочь. Однако ничего про наару и обещанную ими помощь Велен не рассказал, поскольку не знал, как именно помогут светлые существа. Заверил лишь, что есть способ избегнуть злого рока, если Талгат доверится.

Длиннейший день года приближался. Пользуясь тем, что Кил'джеден с Архимондом думали только о Саргерасе, Велен со всей осторожностью и скрытностью прикоснулся к умам тех, кому доверял. Талгат тоже собирал народ. Затем Велен принялся сплетать тончайшую магическую сеть вокруг обоих изменников, почитаемых когда-то друзьями, чтоб те не заметили лихорадочной активности у себя под носом. Работа шла быстро, но казалось — так недопустимо, предательски медленно.

Наконец работа завершилась, день настал, избравшие путь Велена взошли следом за ним на вершину самой высокой горы их древнего мира.

Осмотрелись — как же мало собралось, считанные сотни! Увы, позвать можно было лишь тех, кому Велен целиком доверял. Нельзя рисковать всеми, призвав того, кто способен предать.

Незадолго до восхождения Велен забрал кристалл из храма. Последние дни он провел, изготовляя копию, чтобы не поднялась тревога, когда кристалл исчезнет. Вырезал подделку из обычного хрусталя, заклял, наделив свечением, но фальшивка не отзывалась на прикосновение. Любой, коснувшийся кристалла, немедля обнаружил бы пропажу.

Настоящий кристалл Велен крепко прижал к себе, наблюдая за взбирающимися на гору эредарами — сильные копыта и руки легко находили опору. Многие уже добрались и теперь смотрели недоуменно, не решаясь, однако, озвучить вопрос.

Как же и куда они убегут отсюда?

В самом деле… И Веленом на мгновение овладело отчаяние — но он вспомнил существ света, соединившихся с его разумом. Они придут, непременно!

А пока с каждым мгновением все опаснее: раскроют, найдут! Столь многие еще не прибыли, даже Талгат. Старый друг Ресталаан улыбнулся ободряюще: