«Я не гарантирую ни твоей безопасности, ни мира», — написал Нер'зул сильным, резким почерком.

— Хороню, — сказал Велен. — Значит, ни безопасности, ни мира — как обычно в нашей жизни.

Дуротан подумал: слишком этот день погожий и яркий. Начало лета, все поет и радуется, и солнце слепит глаза. Лучше бы было, если б погода отвечала настроению — небо с мрачными свинцовыми тучами, безрадостное и унылое, а лучше еще и промозглый затяжной дождь. Но солнцу безразлично настроение одного орка или даже всего орочьего племени. Оно сияет, будто все всегда замечательно повсюду, куда падают его яркие лучи. Кажется, Ошу'гун пылает — так ярко отражается свет от множества ее хрустальных граней.

Дуротан умело расположил воинов — отряд Велена будет виден издали и задолго до того, как дренеи заметят орков. Решил дать пророку дренеев приблизиться вплотную, но расположил воинов так, чтобы удрать враги не смогли. Все орки, выжидавшие этим непристойно ярким днем, были вооружены до зубов, и шаманы приготовились заранее.

Остроглазая, наблюдательная, первоклассный боец, Дрека полезнее всего была в роли разведчицы. Дуротан отправил ее с передовым отрядом.

Едва Велен появится, она сообщит при помощи особого заклинания, подготовленного Дрек'Таром. Сам же Дрек'Тар остался рядом с Дуротаном.

Роль главного кланового шамана — защищать вождя. Оба стояли на скальном выступе прямо над входом в священную пещеру. Дюжины воинов ожидали с дротиками и топорами наготове, со стрелами на тетивах. Много дней воины потратили, подкатывая, располагая поудобнее валуны у обрывов. По одному слову Дуротана огромные камни обрушатся на головы дренеев. В этот прекрасный летний день гора повсюду грозила смертью.

Пропела птица, ветер всколыхнул черные волосы вождя. Дрек'Тар глянул на него озабоченно.

— Мой вождь, вы исполняете обещанное, — сказал, ободряя, — Помните: эти существа — наши враги.

Дуротан кивнул, подумав, что желал бы верить в это так же незыблемо, как любой другой орк.

Ветерок снова коснулся щеки, уже настойчивее, и в его шелесте различил он слова: «Они идут — их пятеро. Все без доспехов, очевидно безоружные. Идут пешком, будто в храм». Ветер подхватил ее слова, чтобы донести до ушей всех собравшихся орков. Когда приспеет время, Дрек'Тар велит ветру отнести им приказ вождя.

Дуротан выпрямился, сжал рукоять секиры.

Сердце заколотилось в груди.

— Вон они, — сказал Дрек'Тар угрюмо.

Да, сообщение Дреки было точным — даже в описании походки дренеев. Их не прикрывала странная бело-серебристая броня, виденная в тот день, когда Дуротан впервые встретил их. Одеты были как на праздничной трапезе — в широкие красивые платья ярких, переливчатых оттенков, развевающиеся на ветру, словно знамена. Впереди — сам пророк Велен, его ни с кем не спутаешь: белая кожа, мантия цвета песка… Несмотря на паршивое настроение, Дуротан усмехнулся помимо воли: дренеи так аляповато и ярко одеты, что лишь совсем слепой орк не заметит их издали. Но тут понял: дренеи ведь и хотят, чтобы их заметили.

Чтобы определили безоружность, беззащитность, чтобы поверили: идут они, совершая то, что Мамаша Кашур назвала бы паломничеством.

А может, это изощренная хитрость? Шаманам для убийства не нужны копья — как и дренеям.

Достаточно вспомнить их непонятные магические сети, возникавшие из ниоткуда, впивавшиеся в тело, обжигавшие. Нет, даже безоружные, дренеи вовсе не безобидны.

Воины знают, чего ожидать — Дуротан рассказал о боевом умении дренеев, — и подчинятся приказу беспрекословно. Без команды не выпустят стрелы даже предупредительно, не выкрикнут оскорбления. Вождь чувствовал настороженность ближайших воинов — интересно, может, это чувствуют и дренеи?

Вот дальние группы уже вышли, замкнули кольцо окружения за спинами врагов — в достаточном отдалении, чтоб те не заметили. Если и заметили, то виду не подали, продолжая шествовать спокойно, медленно, уверенно… будто в храм.

Дуротан и Дрек'Тар не стали прятаться. Спустя несколько невыносимо долгих минут Велен поднял голову — и встретился взглядом с вождем клана Северного Волка. Он не отвернулся, но выждал, пока все враги приблизятся. Те достигли подножия горы, но шагу дальше не ступили — дюжины орков вышли из укрытия и окружили их.

Велен вовсе не выглядел удивленным. Осмотрелся, улыбнувшись, затем снова посмотрел на Дуротана. Тот спустился медленно, встал лицом к лицу с пророком.

— Много же времени прошло с тех пор, как мы глядели вот так друг на друга, — сказал Дуротан спокойно и умышленно, не именуя его по его званию.

— В самом деле, о Дуротан, сын Гарада, вождь клана Северного Волка, — ответил Велен переливчатым, мягким голосом, так врезавшимся в память со дня встречи в городе дренеев. — Вы еще друзья с Оргримом?

— Да, друзья. Он теперь носит Молот Рока и второй по старшинству в своем клане.

Искренняя печаль отобразилась на лице вождя — снова вспомнилась та давняя ночь, когда сидели за столом и говорили об оркских обычаях и о том, какой ценой достанется Оргриму Молот Рока.

— Я надеюсь, ваши отцы ушли к предкам доблестно.

— Сегодня мы здесь не для того, чтобы вспоминать прошлое, — сказал Дуротан резче, чем намеревался, ту ночь он вспоминать не хотел. — Мы здесь потому, что вы осмелились дерзко преступить пределы священной для нас земли.

И подумал: «Вот оно, началось — и не стоит тратить слов попусту». Велен выдержал Дуротанов взгляд, кивнул.

— Но я слал письмо не тебе, а Нер'зулу — и он не захотел встречи со мною. Интересно, сообщил ли он тебе содержание письма?

— Мне его содержание знать не нужно. Меня просили прийти вместо Нер'зула — я и пришел.

Велен чуть сгорбился, вздохнул тяжело.

— Вижу, он не сказал тебе, почему я пришел.

— Это мне тоже знать не нужно!

— Но тогда о чем нам говорить? — Голос Велена стал ясен и резок — ничего не было в нем старого и ветхого, вопреки хрупкому и древнему виду пророка.

Вот так неожиданность! Дуротан впервые понял, насколько велика сила воли этого почтенного старца, ведущего свой народ бесчисленные годы.

— Этот… эта гора священна для твоего народа. Мы это знаем и уважаем. Но она священна и для нас, — сказал Велен, ступая вперед, глядя Дуротану прямо в глаза.

Воины-орки забормотали, переминаясь с ноги на ногу, но с места никто не двинулся.

— Глубоко внутри горы обитает существо, долго заботившееся о народе дренеев. Оно намного старше, чем любой из нас способен вообразить.

Но даже древние могучие существа смертны, и теперь пришел его час. Но пока оно еще живо — и орки, и дреней могут обрести мудрость, милосердие и примирение с его помощью…

— Святотатец!!!

Дуротан вздрогнул. Крик исторгся не из глотки нетерпеливого и вспыльчивого воина — от негодования дрожал, глядя с ненавистью, стоявший рядом шаман Дрек'Тар. Жилы вздулись на его шее, он тряс кулаком, грозя. Дуротана так поразил взрыв шаманского негодования, что он не пресек неповиновение сразу, как следовало.

— Ошу'гун принадлежит нам! — орал Дрек'Тар. — Это дом наших возлюбленных мертвых, колыбель их духов, и твои грязные раздвоенные копыта не достойны и шагу ступить на ее священные склоны!

Велена, кажется, шаманская несдержанность тоже удивила. Повернулся к нему, протянул руку, будто умоляя.

— Да, духи ваших мертвых нашли приют в этой горе, я никогда этого не отрицал! Но их привлекло туда именно это существо. Оно стремится…

Велен избрал самые неподходящие к случаю слова. Недослушав, шаман взревел от ярости. Другие подхватили, и не успел Дуротан опомниться, как воины бросились на дренеев! Дрека кинулась навстречу, пытаясь остановить, — тщетно, они набегали неукротимой волной. Тогда вождь развернулся и с маху отвесил оплеуху своему шаману.

Тот покачнулся, зарычал.

— Защити их! — крикнул Дуротан. — Слушай приказ: мы должны взять их живыми! Волк тебя дери, защити их!

Глаза шамана сверкнули яростью — но лишь на краткий миг. Поднял руки, закрыл глаза — и внезапно вокруг дренеев вспыхнул пламенный круг. Поднялся ветер, взметывая пламя все выше, отшвыривая воинов. Те отступили — но, к ужасу Дуротана, лучники положили стрелы на тетивы.