— Возможно, я ведь пока её голоса не слышала. Но она или кто-то другой обязательно будет. Да уже есть АйЮ, БоРам, СонЁн.

— Я вам пришлю на почту песни Клары, — обещает Икута.

Мы не вдвоём стоим, не прячемся, остальные наш диалог слышат. СанХён выражает одобрение всем лицом. И не прячет восторга, когда Икута заявляет:

— Мы согласны на ваши условия, ЮнМи-ян. Тридцать процентов от прибыли будут ваши.

— Тридцать пять, — мягко поправляю я, — Я уступаю вам пять процентов. Моя доля — двадцать пять, ещё десять — исполнителю.

Икута вздыхает. Я помалкиваю про авторские, но эта тема обсуждена и закрыта. Да и не такие там большие деньги, чтобы бодаться.

— А если вы исполнитель…

Улыбаюсь и пожимаю плечами. Ответ очевиден.

— Мы уже опробовали некую схему во Франции. Вы ведь получили своё. И вряд ли ваша прибыль не исчисляется восьмизначными числами.

Икута молча улыбается, я права. По моим прикидкам, их доходы по Европе сильно превысили десять миллионов евро. Это не считая их долю, пусть невеликую, от самих концертов.

Холл понемногу пустеет, постоянно ощущаемое жужжание голосов стихает. Мы выходим наружу, навстречу сияющим огням великолепного вечернего города. Икута прощается с нами.

— ЮнМи-сии, а вы хотите жить в Майами? — по-школярски неуклюже, но зато по-английски, спрашивает ЁнЭ. Молодец какая! Неукоснительно выполняет моё указание.

— Нет, ЁнЭ. Здесь слишком жарко, слишком много солнца.

В номере мама расстроенно спрашивает:

— Юночка, неужто ты ничего не получишь?

Ну, вот как ей объяснить? Я ведь на месте оргкомитета поступила бы точно так же. Не мной придумано: держи интригу до конца!

— Мама, у нас ещё две номинации. Не расстраивайся раньше времени. Я — номинантка, это уже победа.

США, Майами, центр Адриан Аршт

7 апреля, местное время 19:14.

Я прорвалась! Я получила! Грэмми у меня! Теперь есть чем всем хейтерам и завистником выбить зубы. Статуэточка-то тяжёленькая!

Теперь завожу свою любимую «Derniere Danse» и по закону равновесия чувствую что-то не то. Нет, на моём уровне чистый провал не возможен, но с первых нот я не смогла сгенерировать моё любимое облако. В попытке выправить положение смотрю на своих, их мало, но они так светятся! От них, хоть и слабенький, их мало, однако отклик есть. Начинаю работать, понемногу раскручивая, и с облегчением вижу, что вовлекаю остальной зал. Туго идёт, но поддаётся.

Лёд целиком ломается, когда я включаю нижний регистр. Это мой козырь и не единственный. Облако появляется, преимущественно на основе удивления, но мне сойдёт. Теперь они никуда не денутся. Начинаю играть с регистром и переходом от низкого к высокому. Эта песня, вовсе не зря я её люблю, даёт прекрасные возможности для таких фокусов. Неизбежно облако разрастается, и вот я уже не вижу зрителей, только его. Вот сейчас я чувствую себя настоящим победителем.

Ожидаемо мне дали Грэмми за результативность. Других вариантов просто не было. Ближайший ко мне конкурент имел на четыре композиции меньше. За продюсерство, как оказалось, отдельной статуэтки не предусматривалось. Получила грамоту с изображением граммофона и в рамочке. Как мне потом объяснили, статус почти такой же. Просто по этой номинации согласно регламенту полновесный приз не полагается, но, тем не менее, награда ценная.

Заканчиваю. Аплодисменты очень странные, то вспыхнут в одном месте, тут же стихают, прорываются из другого конца. Так и перекатывается рокот по залу. Не публика, — понимаю я, — конкуренты и их свиты. Ещё и в этом трудность.

Кланяюсь, спускаюсь со сцены. С видеосъёмкой, где главную роль должен был сыграть мой средний палец, я тоже пролетела. Моего оператора, с которым я договорилась, на месте не оказалось. И не поняла, куда его передвинули. Наверное, в конец зала. Собственную съёмку нельзя вести, ЁнЭ попробовала втихомолку, но сидела неудачно. Пальчик, я как бы мимоходом, держа руку вниз, — не вот я лепила «фак» прямо перед собой, — выставила. Но как потом мы посмотрели, видно крайне плохо. Облом-с!

Мама вот-вот расклеится вконец, то и дело платочек к глазам подносит. Надо её отвлечь.

— Мамочка, извини, что не сказала сразу, — целую в мокрую щёку, — я ещё вчера знала, что награда будет…

— Юна! И ты молчала?! — возмущение так велико, что слёзы мгновенно высыхают, — И ничего не сказала?! Родной матери?!

Так, проблему устранили, теперь надо ноги делать. Оставляю её СанХёну с КиХо, сама под предлогом наводить мосты с полезными людьми, сруливаю в сторону. И ведь успела кое с кем визитками обменяться, но об этом позже буду думать. Попадаюсь на глаза рыжему мистеру Рестоуну.

— Мисс Агдан, вы были правы, настаивая на своей песне. Признаю, — он разводит руками. Я смеюсь.

— О, нет! Вы были правы на сто процентов. В Америке нужна песня на английском языке и лучше в американском стиле. Я сумела выплыть, но было тяжело. Не предусмотрела, в следующий раз подберу песню специально для американской публики.

— Вы почувствовали что-то, правда? — от ощущения полного взаимопонимания мистер расцветает улыбкой.

— О, да. Я права, песня наилучшая для моего голоса, но и вы правы. Песня не для американцев.

Расстаёмся крайне довольные друг другом.

В отеле, уже в холле перед номером, меня осеняет. А чего я так напрягаюсь из-за послания среднего пальчика ЮЧжин? Это ведь месседж индивидуально для неё! Зачем засорять неприличными жестами мировой эфир из-за одной дуры?! ЁнЭ!!!

Мой верный менеджер на фоне холла и окон, за которыми цветёт огнями ночной город, делает снимок со мной в главной роли, с Грэмми и обещанным жестом прямо в камеру. Будет день, будет пища; будет ночь — будет и по башке кому-то, кхе-кхе…

Сеул, особняк семьи Ким

8 апреля, время 14:03.

Госпожа МуРан после обеда и прогулки отдыхает перед телевизором. Одна. Невестка уехала по магазинам и рынкам. Внезапно МуРан торопливо хватается за пульт и жмёт кнопку громкости.

«…Свершилось! Впервые в истории Республики Корея мировая высшая музыкальная награда Грэмми оказалась в нашей стране. Вчера, 7 апреля её удостоилась наша соотечественница певица и композитор Пак ЮнМи, известная под псевдонимом Агдан! Эта милая и красивая девушка в который раз заставила говорить о нашей стране весь мир. Песня, исполненная ею на французском языке, — да, наша Агдан пишет песни на многих языках, — потрясла публику. Заставить аплодировать профессионалов из многих стран очень непросто. Но Агдан сделала это с восхитительной лёгкостью. Совсем недавно Агдан, группа „Корона“ и АйЮ вернулись из Франции, где прошли их гастроли с огромным успехом. Наши дипломаты сообщают, что французское правительство обсуждает, каким образом отметить весомый вклад в музыкальную культуру Франции, который внесла Агдан. Но какой бы высокой не была награда из Парижа, превзойти уже полученную корейской певицей вчера в Майами, она не сможет.

Взята ещё одна вершина на великом пути распространения по миру идей Халлю…»

Начинается трескучее «бла-бла-бла» и МуРан досадливо убавляет звук. Переключает канал, там то же самое, третий…

«Президент республики Пак ГынХе отдала распоряжение подготовить торжественный приём в своей резиденции Чхонвадэ в честь певицы Агдан…»

«К-поп совершает прорыв на мировой музыкальный рынок. Ожидается рост конкурса в школы искусств, музыкальные школы, консерватории и университеты с факультетами искусств…»

— Это уже не подвижная девочка, — вслух говорит МуРан, но в новом определении для Агдан затрудняется. Нет сравнимого явления, чтобы подобрать нужное слово. Что или кто может обладать ускорением гоночного автомобиля и мощью железнодорожного экспресса?