— Мачеху в дом не пускаешь?

— Теперь пускаю, — вздыхает от факта тактического отступления Сергей, — Она, во-первых, намного позже возвращается. Иногда одновременно с отцом. Ей приходится Кирюшку из садика забирать. И с ним я не могу её за дверью держать.

— Спасибо, Серёжа. Мне теперь и мои проблемы кажутся такими безобидными. Аннён!

— Пока, Юна.

Телеканал C3TV-Goodtv

21 января, время 19:56.

Сижу за округлым низким столиком вполоборота к хорошенькой ведущей Нам СонЛи. Камеры располагают так, по крайней мере, одну из них, что мы видны во весь рост. Я про наши ножки, будто зрителю предлагают сравнить, у кого лучше. Что тут сравнивать, лично я и так знаю.

Телеканал, которым распоряжается оппозиционная партия, пошёл на риск. Не такой великий, впрочем, — будь они одним из телеграндов, тогда да, — и бонус в случае успеха затмевает любые риски. Просто прямой эфир всегда риск. К тому же я разрешила любые, самые провокационные вопросы.

— На слишком неделикатные вопросы я просто не отвечу, уклонюсь. Но, конечно, какие-то естественные рамки должны быть. Совсем уж неприличные темы поднимать не надо.

Меня заверили, что всё будет в наилучшем виде. Они вообще-то все, как заведённые бегают. Я так понимаю, телеканал не от хорошей жизни от оппозиции подкармливается. Прозябают они, честно скажу. Сейчас, небось, господина Чо ВинЧона до небес превозносят за то, что меня им подкинул. А что было мне делать? С ведущими каналами договориться не удалось, кажется, они до сих пор на меня обижаются. Во-первых, пара лицензий от Франс-2 от них ушла, во-вторых, с японцами они не сумели договориться насчёт трансляций с наших концертов. Худо-бедно чего-то добились, но мечтали, видно, о другом. И причём здесь я? Они меня даже не просили их пролоббировать.

Так или иначе, они попытались меня в очередной раз погрузить в пучину забвения и неизвестности. До чего иногда по-детски наивными могут быть взрослые и опытные люди! Собственными руками кинули меня в объятия оппозиционной партии. Надеюсь, министр культуры за это на меня не обидится. Лояльность оппозиции лично ему никак не помешает.

— Девушки, пошёл обратный отсчёт. Внимание! Приготовились, — слышится команда режиссёра. СонЛи чуть напрягается, она не слишком опытная. Улыбаюсь ей понимающей и чуточку снисходительной улыбкой: «Девочка, ты чего? Это всего лишь прямой эфир. Не бойся, со мной всегда всё получается. У всех!».

Когда проходит последний сигнал, ведущую всё-таки клинит. Вижу, что клинит, рта раскрыть не может. Пока не страшно, но если промедлит хотя бы секунду… кладу руку ей на колено.

— СонЛи-ян, — девушка приходит в себя. Не смогла бы, я бы ещё что-нибудь сделала. Меня не собьёшь, я камеры не боюсь.

— Простите. Не часто у нас бывают гости такого калибра. Госпожа Агдан в представлении не нуждается, — мило улыбаясь, заговорила ведущая, — но не будем нарушать порядок. Итак, дорогие зрители, перед вами Пак ЮнМи, известная под псевдонимом Агдан, популярная во всём мире певица, поэт, композитор, аранжировщик…

Она чуточку запнулась, режиссёр за спинами операторов снова хватается за голову. Какой нервный! Не понимает, что опасности уже никакой нет, я любой огрех выставлю лихим сюжетным поворотом.

— Не забудьте! — поднимаю палец вверх, — Продюсер.

— О-о-о! — ведущая искренне удивлена. Она не в курсе?

— Вы не знаете? — озвучиваю своё недоумение, — Не удивительно, я — начинающий продюсер. Моя единственная работа в этом качестве — турне в Японии.

— Это сделали вы, госпожа Агдан? — удивления не становится меньше, — Я даже не знаю, что сказать…

— Я вам подскажу, — улыбаюсь я во всё лицо, — Не жалейте самых хвалебных слов. Суперуспешная, феноменальная, потрясающая работа! Примерно так.

— Да, действительно всё так, — ведущая оттаивает окончательно, — Но вы должны меня понять. Такой успех никакими словами не опишешь.

— И не заметить невозможно, — подхватываю я, — Именно поэтому министерство культуры решило отметить группу «Корона» и меня, в том числе, высокими наградами.

Так я нахожу способ вывернуть на нужную мне тему. Ради чего я сюда пришла? Именно ради неё, чтобы успокоить министра и сбить накал страстей по поводу меня, красивой.

— И награждение состоится? — лукаво смотрит ведущая, — Ничего не помешает? Ведь в министерство вчера принесли петицию против вас, госпожа Агдан. Сорок восемь тысяч подписей. Не просто автографов, а подписи с именами, адресами, номерами телефонов.

— А зачем министру обращать внимание на подписи, поставленные под фальшивкой? — я произношу ключевой вопрос. Это прямое обвинение организаторам петиции и всем подписантам. Документ, под которым они подписались, создан на основе фальшивок.

— Почему фальшивка?

— Там сказано, что я «недостойна высокой награды по причине своего безнравственного поведения и низкого морального уровня». Примерно так. Говоря прямо… не знаю, можно ли у вас употреблять крепкие выражения? — немножко сомневаюсь.

— Не стоит, — мягко ставит рамки ведущая.

— Тогда смягчим. Если говорить коротко и прямо, меня назвали агасси с окраины. При обсуждении петиции приводились видеоматериалы, скан медицинской справки, из которой ясно, что я не девственница. У вас под рукой нет этих данных?

— Сейчас найдут, — ведущая показывает на большой монитор, на фоне которого мы и находимся, — и мы всё увидим.

— Найдёте — хорошо. Не найдёте — не важно, — беззаботно машу рукой и достаю из своей сумочки файлик, — Тот скан всё равно фальшивка, вот настоящий документ.

Вытаскиваю свою справку, отдаю её помрежу. Через пару секунд на мониторе высвечивается страничка конфиденциальной информации обо мне.

— Увеличьте вот это место, — командую я, — Ниже, левее… вот! Видите строчку? Любой врач вам скажет, что она означает. Для тех, кто не в курсе, сообщаю: это слово означает, что пациентка — девственница.

Оборачиваюсь к ведущей.

— Понимаете, почему я говорю, что сорок восемь тысяч подписей стоят под фальшивкой? Все разговоры о моём безнравственном поведении основаны на фейках. А вот — реальный документ. Там указано медицинское учреждение, имя врача, печать, всё, что нужно.

— Это сильный аргумент, — признаёт ведущая, — но нетизенов может не смутить. Девственность можно восстановить хирургическим путём…

— На это у меня есть ещё одна справка, — уж я приготовилась, так приготовилась, — о том, следов хирургического вмешательства по обсуждаемому нами поводу не обнаружено.

Отдаю второй документ помрежу.

— Предупреждая ваши вопросы, — останавливаю ведущую, — Конечно, грязная фантазия не знает границ, и меня могут обвинить в том, что я девственница только технически, а на самом деле та самая агасси. Но тут извините…

Я пожимаю плечами.

— Наука не изобрела способов однозначно определить наличие или отсутствие сексуального опыта, не нарушающего физиологическую девственность. Я в принципе не могу документально доказать отсутствие у меня такого опыта. Но и мои противники не доказали его наличие.

— А они откуда могут взять такие доказательства? — подыгрывает мне ведущая, подыгрывает. Молодец!

— Скрытая видеосъёмка, — пожимаю плечами, — Есть такое в сети? Нет. Появись такие кадры, о них вся Корея знала бы.

— Итак. К какому выводу мы приходим? Доказательств наличия у меня сексуального опыта нет. Справка, выложенная в сети, фальшивка…

— Но есть другие материалы, — указывает ведущая.

— Внимательно анализировать другие материалы долго и сложно. Пока можно сделать вывод: если один факт оказался фальшивым, такими же могут оказаться и другие. И возникает вопрос: на каком основании министр культуры будет отказывать мне в награде?