Слегка окаменевшая от таких известий ЮЧжин пытается прийти в себя. Но теперь всё! Все её возможности — тридцать тысяч на депозите. Полмиллиона наличными — неприкосновенный запас, она не будет его трогать! ЮЧжин сжимает губы, по вискам изнутри бьют молоточки. Поднимает голову к телевизору, периферийное зрение срабатывает и требует обратить внимание на что-то интересное.

Весело тараторящего смазливого ведущего сменяет лицо Агдан крупным планом. С расширенными глазами ЮЧжин слышит её слова:

«На мой специальный счёт… уже пришло два миллиарда вон».

Отец перехватывает её взгляд, оборачивается и делает звук громче. Из телевизора продолжает щебетать Агдан, пока её не перекрывает… отчаянный вой ЮЧжин.

— А-а-а-а-а! Тварь помойная!!! — в телевизор летит чашка, разбрызгивая остатки кофе. ЮЧжин успевает заметить испуганное лицо отца, бросившихся к ней безопасников, и проваливается в равнодушную черноту.

Парк рядом с домом Агдан

26 января, восьмой час утра.

СунОк бежит по парковой почти пустой дорожке. В утренние часы в парке народу немного. Только такие, как она ненормальные. Уже почти три недели она истязает себя всё более длинными пробежками, но скинула только один килограмм. А как у неё болели ноги после первого раза! Она ходила тогда враскорячку, как краб. Она хотела забросить это зверское самоистязание, но пропустила только один день. Через два дня ноги стали просто болеть, а не кричать от боли, и эта садистка ЮнМи заставила её выйти на пробежку. Не поленилась сама выйти, чтобы проследить. Ругаясь и шипя от боли в мышцах, на деревянных ногах СунОк отбегала назначенную ей дистанцию. И что удивительно, ноги перестали болеть. В тот день она двигалась, как обычно. И больше так тяжело ей не было. Она втянулась. С удивлением недавно осознала, что выходит по утрам в парк с радостью.

СунОк делает беговую разминку, подходит к дереву и, опираясь на него, старательно выполняет махи. После них комплекс на скамейке, отжимания, прокачка пресса, всё как положено.

По окончании, поморщившись, СунОк приступает к самому нелюбимому. Растяжка, будь она не ладна! Как же это больно! Неужто ЮнМи не врёт и всё это она перетерпела! СунОк вспоминает её рассказы о школе Кирин. Точно, она тоже жаловалась на учителя танцев и физподготовки, как он её мучил. И палкой бил, бр-р-р-р! Её-то ЮнМи хотя бы не бьёт, но что-то такое мелькает пугающее в её глазах. Так что лучше она всё-таки нажмёт… ох, как же больно!

Телеканал C3TV-Goodtv

26 января, время 20:00.

В студии снова мы, я и СонЛи. На этот раз под запись. Тревожность администрации не исчезает, но сейчас укладывается в адекватные рамки. По-моему, так должно быть наоборот. Раньше им терять нечего было, а на данный момент у них рейтинг подскочил, а вместе с ним и капитализация канала. А чем выше капитализация, тем более крупный кредит в банке можно взять. Взять и замутить какой-нибудь проект, который принесёт деньги, славу и тот же рейтинг. Или банкротство, всё ведь может случится.

— Итак, у нас в гостях, уже в третий раз, всем известная Агдан. Аньён, ЮнМи-сии, — представляет меня зрителям ведущая.

— Аньён, госпожа СонЛи, — обращаться к ней с суффиксом «ян» меня попросили воздержаться.

— Как у вас дела, ЮнМи-сии? Что у вас происходит с вашим иском? — с явным предвкушением улыбается СонЛи.

— Замечательно идут дела, госпожа СонЛи. Ответчики перечислили уже двенадцать миллиардов вон. Двенадцать тысяч человек согласились с моими требованиями, и больше никаких претензий у меня к ним нет, — изображаю кистью небольшое, но сложное движение, призванное проиллюстрировать замечательность моих дел.

— Как вы думаете, все согласятся? — личико ведущей делается озабоченным.

— Подавляющее большинство, полагаю, согласится или будет вынуждено уступить. Не думаю, что до конца будет сопротивляться больше одной-двух тысяч человек. Но тогда я усилю к ним требования по иску, — излучаю абсолютную уверенность в исходе дела. Это нетрудно, я действительно не сомневаюсь, что так и будет.

— Увеличите сумму штрафа? — любопытствует СонЛи. Вопрос на грани. Интересоваться планами в таких делах не только дурной тон. Это можно расценить, как провокацию. Да хоть бы и провокация, она мне выгодна.

— Штраф, я, возможно, перестану требовать. Заменю его более жестоким условием. Но каким, не спрашивайте. Не скажу.

Обмениваемся понимающими улыбками. Чуть отставляю одну ногу вперёд, как бы ставя точку после сказанного. Тренированная стопа чуть оттягивается, демонстрируя высокий подъём. Оператор, уже привыкающий к моему образу, на этот раз не сглатывает. Но точно знаю, не пропустит этот ракурс.

Рекламная пауза.

— Очень неожиданно, ЮнМи-сии, вы вдруг прямо на наших глазах реализуете своё обещание довести размер своих капиталов до пятидесяти миллионов долларов, — с уважением и даже с придыханием говорит СонЛи.

— Здорово, правда? — улыбаюсь очень широко, предлагая разделить со мной радость успеха. Пальцы лежащих рук вскидываю навстречу друг другу. Я вообще взяла в привычку играть руками во время разговора. Это не для телевидения, это для постоянной тренировки рук и пальцев. Некоторые сложные движения я так на ходу отрабатываю.

— Очень впечатляет, ЮнМи-сии. Ведь год только начался, — СонЛи не отказывается порадоваться со мной.

— Что будете делать с такими деньгами, ЮнМи-сии? Создадите своё агентство?

— Как-то вы меня недооцениваете, госпожа СонЛи, — мягко упрекаю поднявшую брови девушку, — Агентство это слишком мелко. Вот медиа-холдинг, с тем же агентством, кинокомпанией, телеканалом, газетами, возможно, ещё с какими-то структурами — самое подходящее.

— Будете создавать многопрофильную корпорацию? — СонЛи приоткрывает в удивлении ротик.

— Не сразу, — придерживаю её восторг, — Не в этом году, госпожа СонЛи. И вообще, это дело нескольких лет и пятидесяти миллионов на это не хватит.

— А сколько хватит, ЮнМи-сии?

— Чтобы компания имела реальный вес в стране и мире, её капиталы должны исчисляться миллиардами долларов, — с дежурной улыбкой просвещаю ведущую.

— И где вы их возьмёте, ЮнМи-сии? — любопытство ярко светилось в глазах ведущей.

— А где берут их все остальные большие компании, госпожа СонЛи? Развивают свой бизнес, зарабатывают. Где я взяла свои первые пятьдесят миллионов?

— Исхитрились выдоить антифанатов? — хихикает девушка.

— Говоря языком бизнеса, я монетизировала свою популярность, — объясняю я тонкости большого бизнеса, — Вы наверняка слышали, что говорят об известных брендах. Это нематериальный актив. Как и другие подобные активы, патенты, авторские права, раскрученные товарные знаки, он может и обязан приносить доход.

— Но ваш способ, которым вы монетизировали свою популярность через судебный иск, кажется… — ведущая замялась, подыскивая подходящее слово, — кажется ненадёжным, сиюминутным. Слишком похоже на удачу в азартной игре.

— Если вдруг возникла такая возможность, почему ей не воспользоваться, — пожимаю плечами, — Но есть масса других способов. Продажа мерча, это разве не способ монетизации популярности? Да я могу просто так попросить у своих фанатов денег. Вот просто так, напрямую! Скажем, по сто тысяч вон. Фанатов около трёхсот тысяч. Пусть согласится только сто, но десять миллиардов вон я же получу, так ведь?

Рекламная пауза.

— Да, наверное, получите, ЮнМи-сии, — задумчиво соглашается СонЛи.

— Почему же «наверное»? — удивляюсь её недоверчивости, — Мои отчисления от мерча за время работы в агентстве — несколько сотен миллионов вон. А ведь айдолы в лучшем случае получают только десятую часть.

Судя по её выражению лица, СонЛи не сильно разбирается в этих вопросах. Известное многим, для неё открытие.

— Ну, хорошо, ЮнМи-сии. Будем за вами следить и болеть за вас.

— Следите. Болейте, — ничего не имею против. Слегка сдвигаю ноги, следящий за мной оператор почти не дёргается. Растёт парень.