В голове быстро пронеслись мысли: чужой мир, магия, демон. От радости я чуть не выдал свое пробуждение – я снова в своем теле! Как же это приятно – ощущать кожей складки на простыне, вдыхать теплый, суховатый воздух. Забывшись, решил посмотреть на левую кисть. Мужик, заметив, что его подопечный очнулся, соскочил с табуретки и что-то радостно прокричал. Елки-палки, да его ноги раза в два короче, чем у нормального человека! Низкорослый бородач вцепился в мою руку и задал вопрос с повелительными интонациями в голосе. Блин, ничего не понимаю. Коротышка крепко схватил мою голову и повернул ее так, чтобы наши взгляды встретились. Силища в его руках была такой, что мне даже здоровому было бы трудно ему противостоять. Он снова что-то сказал, на этот раз из его голоса исчезли нормальные звуки, уступив место гортанным переливам. Ну да, так я тебе и ответил, специалист по горловому пению. Если выдам знание языка, которым в этом мире никто не владеет, нездоровый интерес ко мне будет обеспечен надолго. Притворюсь-ка, что я еще не пришел в себя после болезни. Симулирую потерю памяти, прием, конечно, старый и ненадежный, но другого варианта нет.
Тем временем моя сиделка или охранник, решив, что я притворяюсь, отпустил меня и хлестко ударил по щеке. Ах ты сволочь мелконогая. Можешь бить только больных людей? Злость заставила меня забыть об осторожности, и, как только он еще раз широко размахнулся, я изо всех сил ударил кулаком в нависающее надо мной лицо. Низкорослик явно не ожидал такого ответа, его глаза расширились от неожиданности, однако я промахнулся. Кулак просвистел в паре сантиметров от его головы, мое тело повело вслед за рукой, и я грохнулся с кровати. Даже сгруппироваться не успел. Я попробовал быстро вскочить на ноги, однако снова не рассчитал усилий и полетел вниз, по пути сильно приложившись головой о табуретку. Стул громко упал на пол, словно был выточен из камня, а не сделан из дерева. Да что же это со мной творится?! Я снова предпринял попытку подняться, ругаясь во весь голос. Из моего горла раздались звуки, похожие скорее на детский лепет, но никак не на членораздельную речь. Я уже не пытался напасть на коротышку, с интересом наблюдающего за моими нелепыми телодвижениями. Я полностью сосредоточился на сохранении равновесия, и мне удалось встать. Я выпрямился и, слегка покачиваясь, гордо посмотрел на обидчика. Ростом он был еще ниже, чем показалось сначала, навскидку – метр сорок. Вероятно, у меня на лице возникла пренебрежительная улыбка к столь мелкому существу, поскольку мужичок разозлился и, подняв кулаки, сделал угрожающий шаг в мою сторону. Я хотел отмахнуться от него, но резкое движение рукой нарушило мое шаткое равновесие. Глядя на стремительно приближающуюся ко лбу табуретку, стоически обдумывал одну некстати возникшую мысль: сколько же еще ударов выдержит мой бедный череп…
Очнулся я от прикосновения прохладной ладошки уже в кровати. Надо мной наклонилась миловидная женщина лет сорока с убранными под голубой платок волосами. Она что-то ласково сказала и поднесла к моему рту небольшую чашу с напитком, издающим терпкий мускатный запах. Я попробовал приподняться, чтобы было удобнее пить, однако не смог удержать голову и бессильно упал на подушку. Женщина, обладая терпением опытной медсестры, улыбнулась и помогла проглотить жидкость. К моему удивлению, микстура была недурна на вкус. В ней чувствовались приятные нотки луговых трав, чего трудно было ожидать после столь резкого аромата. По телу прокатилась расслабляющая истома, как будто я только прилег после марафонского забега. Сопротивляться накатившей дреме было трудно, да и особо не хотелось…
Когда я проснулся, передо мной сидел новый гость. Он был сильно похож на первого визитера, только борода была не черной, как смоль, а белая, как паутина. Старик, словно только и ждал моего пробуждения, ткнул себя пальцем в грудь и произнес: «Друм Гран». Наверное, это его имя. Потом он толстым заскорузлым пальцем указал на меня и ожидающе застыл. Я попытался сказать: «Вольдемар», но вместо этого пробормотал нечто невнятное, похожее на «Во-е-а». Да что же такое, неужели разучился говорить? Извиняюще улыбнувшись, я посмотрел на гостя. Он понимающе кивнул, словно иного и не ожидал, снова указал на себя и медленно по слогам повторил свое имя. Так начался мой первый урок местного языка.
Кроме местной речи, на слух чем-то схожей с немецким языком, мне пришлось заново учиться владеть своим телом. Время, когда мной управлял демон, не прошло бесследно. Движения стали порывисты, приходилось их все время жестко контролировать. Получалось плохо, так, в самом начале, когда впервые принесли местную еду и столовые приборы, я распорол себе двузубой вилкой щеку. Теперь пользовался исключительно ложкой, а мясо ел руками. Чтобы после каждого приема пищи не менять испачканную одежду, на меня надевали огромный слюнявчик.
Утешало в этой ситуации то, что я был жив и снова стал хозяином такого удобного и привычного тела. И что главное – нормального, человеческого тела, без малейших признаков демонической одержимости. Представляю себе, как в противном случае отнеслись бы ко мне окружающие люди. На костер бы отправили, без вариантов. К удивлению, от демона все-таки осталось несколько бонусов – практически целая рука, выглядевшая вполне по-человечески, и увеличившаяся скорость движений. Правда, именно последнее мешало быстро восстановить контроль над телом, так как я зачастую не успевал вовремя остановиться, то и дело падал и сильно ударялся. Благодаря ежедневному приему лекарств и втираниям целительной мази, мелкие раны, покрывающие все мое тело, стремительно заживали. Странно, откуда они взялись? Не помню таких повреждений, но ничего страшного: вскоре от них останутся только едва заметные рубцы.
Один день сменялся другим, и скоро я уже мог худо-бедно понимать своего собеседника. Новые слова моя память усваивала с поражающей быстротой. Я так и не смог понять, что было тому причиной: влияние демона, тренировки с рунами или зелья, которыми меня здесь постоянно пичкали. Раньше точно не умел так хорошо концентрироваться на усвоении нового материала. Прекрасно помню, какие усилия приходилось прилагать в школе, чтобы получить хотя бы четверку по французскому языку.
Труднее всего было заново учиться говорить. Если самостоятельно ходить, пусть и держась за стены, получилось через неделю, то простейшие звуки, где, например, требовалось прижимать язык к деснам, никак не выходили. Порой я напоминал сам себе собачку, которая все понимает, но ничего сказать не может.
Мой учитель, старый терпеливый друм, притащил кучу мастерски сделанных гравюр, на которых показывал слова, не поддающиеся объяснению жестами. Судя по тем терминам, которым меня обучали в первую очередь, мир вокруг был опасным и недружелюбным. По свету бродили разнообразные монстры, друмы постоянно сражались с необычно выглядевшими людьми и непонятными чудовищами, и тех и других уничтожали ужасными заклинаниями маги, а в городах и селах постоянно вспыхивали бунты, жестоко усмиряемые местными властями. В сравнение со всеми страстями, творящимися за пределами дома, комната представлялась оазисом спокойствия и островком безопасности. Конечно, я понимал, что меня пытаются подтолкнуть к определенному решению, однако время от времени задавался вопросом, а не будет ли правильным рассказать друмам всю правду и попросить у них убежища?
К этому времени я практически окончательно определился со своей легендой: шел, упал, потерял сознание, очнулся здесь. Кто и откуда – ничего не помню. Уверенность в том, что меня в ближайшее время не выведут на чистую воду, давали именно уроки языка. Похоже, что здесь не существовало способа передачи знаний с помощью магии, следовательно, нет и мага-менталиста. А это единственный, кто мог бы прочитать мои мысли и доказать, что я лгу. Все это, включая настоящие трудности с членораздельной речью, позволяло легко симулировать потерю памяти. Вот обживусь здесь, узнаю обстановку, тогда и решу, стоит мне открываться перед спасителями или нет. Может, я попал из огня да в полымя?
