– Демон тебя побери, Глоин. – Давин с размаху поставил только что ополовиненный кубок на стол, добавив еще одно пятно на скатерть. – Ты понимаешь, я уже устал всех обманывать. Мы же оба знаем, что Черные горы снова безопасны. Ну хочешь, я поведу туда отряд и докажу это?

– Наберись терпения, мой друг. Мы столько ждали, что не можем допустить ни малейшей случайности. Совет кланов ждет любой нашей ошибки. Нам и так придется выдержать нелегкий бой, доказывая свои права. Успокойся, всего три-четыре года, и старые рудники вернут нам прежнее влияние.

– Да нет у нас такого времени. Я намедни покопался в бухгалтерии клана и знаешь, что обнаружил? Мы практически банкроты. Расходы на город и стражу давно превысили наш доход, мы пока еще выживаем за счет старых запасов. Погоди, – не дал себя перебить Давин, – новость не в этом. Единственная стабильная статья доходов в городской казне – прибыль от моей торговли. Понимаешь ли ты, что прикрытие для разведки приносит в казну больше денег, чем все налоги с города?

– Знаю я это, – мрачно ответил старейшина и залпом выпил полный кубок. – Как мне не знать. Купцы из средних и мелких родов сбежали в другие кланы, предложившие лучшую защиту и меньшие налоги. Рудники практически истощились, единственное, что мы еще можем поставлять в больших объемах, – это мрамор. Ювелирное дело хиреет, так как мастера вынуждены работать на привозном материале. Кузницы еще держатся, но только благородя последнему контракту с Эрданской империей. А его, как ты помнишь, в прошлый раз еле продлили. Человеки здорово сбили цены, угрожая заключить контракт на покупку доспехов с кланом Локгбенов.

– А известно ли уважаемому наместнику, что уже некоторые Торгбены всерьез обдумывают свой переезд?

– Кто, кто решился предать клан в трудное для нас время? – Глоин в ярости вскочил со скамьи и требовательно протянул руку. – Списки мне, немедленно!

– Не горячись, – успокоил приятеля Давин. – Будут тебе списки, вот только никакими бумагами это не исправишь. Самое страшное – мы теряем контроль над городом. С каждым годом повышается количество преступлений, и это несмотря на уменьшение количества жителей. Жалованье у городских служителей и стражников маленькое, они теряют интерес к работе. О моральном облике чиновников вообще молчу, уже выявлены случаи взяточничества и попытки казнокрадства. Ты слышишь? Гномы воруют у своего клана! Таких пока мало, но тенденция настораживает. Молодежь уже не стремится, как прежде, работать в шахтах, дошло до того, что в кузнях используют рабов. Из города уходят малые кланы, средние уже почти все нас покинули. Освободившиеся места мы пытаемся затыкать Торгбенами, однако это вызывает недовольство. Они считают, что должность стражника или чиновника их позорит. Всем подавай место исключительно в клановой гвардии или на крайний случай в магистрате. Да еще требуют достойной оплаты.

– Ты закончил жаловаться? – Старейшина уселся обратно и пригубил вино.

– Почти. Напоследок еще один факт – гномы стали много пить.

– Тьфу ты, – в сердцах сплюнул Глоин. – Нашел чем удивить. Да мы всегда много пьем, ни один человек не может с нами сравниться.

– Да, согласен, вот только ты готов продать свой молот ради чарки вина?

От такого вопроса старейшина поперхнулся и удивленно посмотрел на приятеля.

– Да, – подтвердил его невысказанные мысли Давин, – город спивается. Если в течение года мы не войдем в Черные горы, клану конец. Его исключат из союза старших кланов.

– Что ты хочешь от меня? – устало произнес наместник.

– Давай я проверю окрестности Черных гор, соберу доказательства о смерти твари, а потом мы вместе отправимся в Изумрудную столицу и ускорим снятие запрета.

После долгого молчания Глоин решил:

– Так, маги из Изумрудной прибудут к наступлению холодов, не раньше. Значит, у тебя в запасе восемь седмиц. Собери отряд из верных людей, возьми Грина, следопыт тебе не помешает, и организуй у запретного места видимость патрулирования, а сам осторожно прощупай окрестности. Это поможет тебе выиграть еще седмицу-другую. Столичным штучкам я тут устрою пышный прием и скажу, что направил туда охрану. Пусть думают, что мы до сих пор до седых волос в бороде боимся древнего ужаса. – Старейшина зло улыбнулся, проведя рукой по гладко выбритому подбородку.

– Спасибо, мне хватит шести. – В словах Давина звучало нескрываемое торжество. – Эти ублюдки от нас, кроме трусости, ничего не ожидают, ради будущего клана я готов на все.

– Не подведи, – сказал на прощание наместник другу.

– Еще не выпадет первый снег, как я все закончу и буду ждать магиков у границы Черных гор.

Барак для рабов был как будто срисован с фильмов о ГУЛАГе. Деревянные нары в четыре яруса в полутьме казались уходящими в бесконечность. Два маленьких окна, прорубленных в тонкой деревянной стене у самого входа, не были застеклены. Справа в углу стояла большая бочка с водой, на ее поверхности плавал деревянный ковш. Пол, видимо, с утра был засыпан опилками, так что пока здесь не чувствовались удушающие миазмы грязных человеческих тел, но я готовился к худшему. Вряд ли тут кто-нибудь озабочен соблюдением санитарных норм.

На улице солнце стояло в зените, поэтому барак был пуст. Интересно, к каким работам меня приставят? Наверное, что-нибудь не требующее специальных навыков, ведь я, по легенде, ничего не помню. Только это мне не сильно поможет, чернорабочий должен зарабатывать сущие гроши. Хорошо еще, если долг не будет со временем увеличиваться. У этих жадных коротышек хватит ума включать в мой «счет» стоимость еды, одежды и плату за проживание. Насколько помню из школьного курса истории, в Средние века выкупиться из долгового рабства было практически невозможно.

Первоначальная паника уже прошла, я понимал, что, если бы начал говорить о своем прошлом, меня бы раскрутили по полной программе. Не надо себе льстить, считая, что смог бы долго сопротивляться профессиональным дознавателям или палачам. Уже надо считать огромным везением, что ко мне пока еще не применили экстремальные формы допроса.

Я присел на ближайшие нары и задумался. Не зная неписаных правил, существующих в рабском загоне, легко перейти невидимую черту и стать изгоем. Лучше готовиться к худшему и предположить, что в этом социуме есть своя верхушка и отверженные. Если здешние порядки будут похожи на зоновские, тогда практически нет шансов отсюда вырваться. Убьют в первую же ночь. Другого варианта не будет. Смириться и стерпеть унижения, даже ради собственной жизни, я не смогу. В этом стаде как ни маскируйся, все равно буду выглядеть белой вороной. К тому же гномы, твари мелконогие, специально обучали меня только языку. И черт с тем, что до сих пор не получается членораздельно говорить, но я могу хотя бы понимать рабов. Судя по увиденному в городке, они все принадлежат к человеческому роду. Еще одна проблема – что делать со старой одеждой? У рабов же по определению не должно быть своего имущества. Сейчас я был одет в желтоватую рубаху из грубого полотна, просторные штаны из более плотной ткани и простые сандалии. К рукавам и вороту рубашки, как и к поясу брюк, были пришиты небольшие тесемки, выполняющие функции пуговиц и ремня. Одежда простая и удобная, вот только годится лишь сейчас, пока на улице температура плюс двадцать, а ночью в неотапливаемом бараке в ней будет очень холодно. Одеялами тут и не пахнет. А что будет осенью? Эти мысли подтолкнули меня надеть на себя отданные друмами сапоги и плащ. Нет, ну это выглядит полным издевательством – плечи плаща, куда раньше крепились рукава, были аккуратно подшиты, а вместо оторванных в лесу пуговиц сделаны аккуратные кожаные завязки. Сволочи, уверен, что и эта услуга вошла в сумму моего долга!

Немного успокоившись, я присел на ближайшие нары и задумался о дальнейших планах. Ошейник был прочным, в этом убедился сразу, как только остался один. Наивная надежда, что кузнец сковал концы металлической полоски небрежно, развеялась как дым. Все же проверить стоило, глупо было бы упустить такой шанс. Пожав плечами, я приступил к подготовке побега.