– Ты что, я чувствую себя прекрасно. Мы же на сегодня выходить договорились. Хотя мне бы еще два денька не помешали. – Последнюю фразу я произнес тихо, как бы только для себя, но Онир неожиданно согласился:

– Будет тебе перерыв и дополнительное время.

От удивления с меня на мгновение слетела сонливость. Вчера с трудом удалось выпросить всего один день, так с чего такая щедрость?

– Точно? А как другие отнесутся к твоему предложению?

– Не волнуйся, они со мной согласятся. – Гном с легкой улыбкой перебирал в ладони кусочки отколовшейся породы и не обращал на меня внимания.

Я пожал плечами и не стал спорить.

– Разбуди там Хардена. Пусть прихватит мою кирку и идет сюда. – Эти слова Онир произнес уже мне в спину.

Разбудить так разбудить. Я поднял сладко посапывающего рядом с затухающим огнем крестьянина и лег на пригретое место.

А все-таки насколько же интересно изучать магию! В ней каждый ответ порождает новый вопрос, и конца этой цепочке не видно. Сейчас, уже проваливаясь в сон, я размышлял над парадоксом – почему знак водной стихии формировал не тонкий жгут воды, достаточно грозное оружие, а ледяной удар. Лед – это же другая стихия, или нет?

Раздавшийся взрыв всех сильно напугал.

– Все, доигрался наш маг, – обронил Снурвальд, только присевший перекусить.

Друзья разом вскочили и побежали к забою, выбранному Вадимом в качестве площадки для своих опытов. Тревога оказалась ложной, хотя сначала, увидев черное лицо парня, они подумали, что тот потерял контроль над заклинанием.

Тьма из глаз мага быстро уходила, сменяясь фанатичным огнем исследователя. Вадим попытался объяснить свое открытие, однако из его сумбурной речи было понятно только то, что он смог все-таки получить огненный шар. Северянин, услышав это, был разочарован. Он-то надеялся, что Вадим выучит более сильное заклинание, а не столь простое чародейство из арсенала любого начинающего мага.

Маг порывался продолжить свои опыты, однако Онир уговорил его сделать небольшой перерыв и подкрепиться. Снурвальд, опасаясь, что громкие звуки привлекут нежелательных гостей, ушел ставить дополнительные ловушки.

Наблюдая, как Вадим жадно поглощает пищу, гном похвалил себя, что не ошибся в своей оценке. Сейчас парень был настолько поглощен открытиями, что не замечал ничего вокруг. Как, например, то, что Ровен отдал ему свой котелок. Ониру было знакомо такое состояние, когда тело лихорадит в предвкушении новых открытий, а радость от уже достигнутых высот заставляет забыть о себе и работать до полного изнеможения. Гном думал про время, когда он еще не получил ныне отобранный титул мастера, а был простым подмастерьем. Тогда друм сутками пропадал в кузне, пытаясь раскрыть все тайны железа. Только его юная жена могла вытащить молодого кузнеца из мастерской. Вспомнив свою потерянную вторую половинку, Онир грустно улыбнулся. Его улыбка спряталась под густой бородой, поэтому никто не обратил внимания на взгрустнувшего гнома. Тем временем Вадим почти выговорился, рассказав все подробности своего открытия. Его запутанный монолог плавно перешел в нормальную речь.

– Обычное боевое кольцо двух стихий, – донеслось со стороны Хардена, делающего вид, что открытия мага его нисколько не интересуют. – Хорошо еще, что ты вовремя вспомнил о принципах создания заклинаний.

– Не-а, я же говорил, что пытался создать огненный шар по рисунку. – Парень отмахнулся от замечания товарища. Онир тоже не видел здесь принципиальной разницы: в свое время ему частенько приходилось изготавливать вещи по чужим чертежам.

– Так ты раньше не знал, что на одном плане создаются только защитные заклинания? – Потрясение вечно голодного Хардена было настолько велико, что он забыл о еде и выронил котелок.

Онир прислушался к заковыристым ругательствам крестьянина. Недоумение гнома нарастало с каждой фразой. Наконец он, с трудом сдерживая злость, дождался, пока Вадим отойдет подальше, и резко сказал:

– Так, Харден, хватит ломать комедию! Пока твоя скрытность не мешала делу, мы терпели. Но сейчас из-за твоего молчания могла случиться беда!

Здоровяк отскочил назад, и подгорный мастер только сейчас заметил, что в запале крепко сжал кулаки, как будто собрался драться с этим человеком.

– Не пойму, о чем ты говоришь. – Его искренние слова абсолютно не сочетались с настороженным взглядом.

– О том, что ты сейчас говорил. Или ты думаешь, что я не знаю язык старой империи? Да на нем, чтоб ты знал, написаны все основные трактаты по механике! А вот откуда его знает простой крестьянин – большой вопрос.

– Как у вас тут интересно! – Из коридора появился Снурвальд. Он подошел к костру и достал из мешка флягу. – А я воду забыл. Что, Онир, все же решил допросить нашего пейзанина? Правильно, друг, давно пора узнать о нем всю правду. С другой стороны, он так смешно притворялся…

– Какую правду? Мы же вместе через столько прошли! – Харден посмотрел по Ровена Митта, ожидая от него поддержки.

– Онир, ну чего ты на него взъелся? Мы же решили, что, если Харден не хочет говорить о своем прошлом, не будем настаивать. У каждого из нас есть своя тайна, ну и что из этого? Человек он хороший, чистый. – Старик обернулся к липовому крестьянину, ожидавшему иной поддержки. – Не смотри на меня, как обиженный ребенок, из тебя крестьянин – как из меня аристократ.

– Ты не понимаешь, Ровен. – Гном не сводил с Хардена глаз. – Если дословно перевести его недавние слова и убрать все ругательства, то этот неграмотный селянин радовался, что наш маг не перепутал азимут и матрицу второго компонента заклинания и не спалил всех нас.

– Да откуда мне это было знать! Я даже представить себе не мог, что он пытается колдовать по рисункам. Никогда о таком не слышал!

– Да если бы он был в курсе, что кто-то из нас знает основы магии, то мог бы и спросить! – Злость гнома на Хардена не проходила. – Мы могли бы глупо погибнуть, и это тогда, когда впервые появилась надежда выбраться из этого ада.

– А ты уверен, что мальчишка знает все условные обозначения на чертеже, кроме перспективы? – перешел в атаку Харден. – Почему сам это не выяснил?

Онир запнулся, сел на валун и ненадолго замолчал.

– Там могут быть еще указания на размер деталей, градус угла наклона, – начал перечислять гном. – Да только все это вряд ли уместится на кольце. Я плохо представляю, какие элементы являются важными для заклинаний.

Харден присел на корточки и устало произнес:

– Я тоже мало знаю, так, нахватался местами. Никогда не общался с магами, только книги читал. – Он поворошил угольки кончиком сапога и продолжил: – Вроде эти данные для волшебства неважны. Если маг сделает слишком большое плетение, то у него просто не хватит сил его активировать.

– А угол? Он не сможет сам себя взорвать? – Северянина волновала мысль о потере мага. После долгих размышлений ему плохо верилось в возможность сжечь слизня простым огнем.

– Еретики считали, что магические знаки – это изначальное творение Создателя. Они первичны, и не в человеческих силах их изменить. – Увидев затуманившийся взгляд наемника, Харден ответил проще: – Когда маг наполняет плетение силой, все знаки в его заклинании должны принять правильный вид. Правда это или нет – мне неизвестно.

В пещере повисла напряженная тишина.

– Кстати, а почему ты не сказал ему, что он испачкал свое лицо сажей? – обратился Ровен Митт к задумавшемуся гному.

– Не знаю, – пожал плечами Онир. – Как-то увлекся его рассказом. А ты?

– По-моему, ему так лучше. Сразу видно – настоящий ученый.

Друзья переглянулись, первым не выдержал Ровен Митт. Он отвел взгляд и прыснул. Остальные шахтеры, словно дожидаясь только этого сигнала, облегченно рассмеялись. Веселье продолжалось долго, смех целебной волной прошелся по их уставшим душам, вымывая оттуда лишнюю грязь и подозрения.

Отсмеявшись, гном сказал Хардену:

– Ладно, будь крестьянином, если тебе так хочется. Только обязательно переговори с Вадимом и расскажи ему все, что знаешь о магии.