— А может ли такой человек… остановить это воздействие? Может ли он?…

— Повернуть колдовскую силу заклинаний вспять? Ты это имеешь в виду? Да. И ты знаешь, как.

Да, наверное он знал. По крайней мере, ему так казалось.

— Позволь мне сказать тебе еще вот что, — сказал затем Ууламетс, когда они сидели за столом в то утро. Саша, наблюдая за тем, как предостерегающе помахивал в воздухе пальцем старик, казалось и сам почувствовал дыхание опасности. — Это очень легко дается молодым, но я хочу, чтобы ты запомнил мои слова. Помни, что для неокрепшего таланта не составляет большого труда войти в мир, где царствуют волшебные духи, но при этом у него не будет достаточных средств защиты, чтобы обеспечить собственную безопасность…

Тем временем, количество постиранной одежды понемногу прибавлялось…

Саша почему-то вдруг вспомнил, как Ивешка сказала этим утром: «У папы был ученик, Кави…"

—… и чем больше ты погружаешься в глубины этих темных сил, тем сильнее они влекут и удерживают тебя. Ты понимаешь, о чем я говорю? Сила очень привлекательна, и нападение дается всегда гораздо легче, чем защита. Применять силу в каждый момент следует только в одном каком-то направлении. По крайней мере помни о последовательности своих действий, которые ты желаешь осуществить, и знай наперед обо всем, что ты затрагиваешь при этом, прямо или косвенно. Все это очень важно, но больше всего, остерегайся проявлять по отношению к чему бы то ни было свою злую волю.

Неожиданно Саша вспомнил, как Ууламетс упомянул за завтраком странные слова о черном боге, которому поклоняется Кави Черневог…

Но еще более удивительным было…

— А откуда, по-твоему, взялась мука? — очень тихо спросил Саша, протягивая пустые ведра Петру? — Откуда взялась мука сегодня утром?

— Иногда мне очень трудно уследить за твоими мыслями, — сказал Петр.

— Я имею в виду завтрак. — Он только тут понял, что, на самом деле, начал разговор с Петром с середины собственных размышлений. — Сегодняшний завтрак.

Петр очень странно посмотрел на него. А может быть, он тоже размышлял в этот же самый момент. Пока Петр отправился по тропинке к реке, Саша устроился на его месте и стал ждать.

Он проследил, как Петр подошел к воде и зачерпнул два полных ведра. Когда Петр, тяжело дыша, поднялся вверх, он поставил ведра на землю и сказал:

— Должно быть, старик торгует с кем-то или производит обмен. Возможно, с теми, кто проплывает по реке.

— Нет, здесь это невозможно. Скорее, он прячет ее. Но зачем, скажи мне, прятать кувшин с мукой?

Петр бросил на него долгий взгляд. В нем начинало проступать беспокойство.

— Я не знаю. Может быть, эта мука случайно сохранилась, а она знала, где ее взять.

— Мука не может храниться вечно. А этот лес стоит мертвым не одну сотню лет, и на реке не бывает никаких купцов…

— Тогда он получил ее с помощью колдовства. Разве не могут колдуны сделать такую простую вещь?

А вот это уже была мысль. Это было придумано гораздо умнее, чем все сашины мысли на тот счет, что за завтраком они ели нечто странное. Но там было еще и масло. Муки вполне хватило на шесть пирожков, и, должно быть, еще осталось, потому что вряд ли можно предположить, что кто-то будет использовать все запасы для одного завтрака. Мука, масло и сушеные ягоды. Это было и в самом деле странно.

Саша устало тащился с двумя тяжелыми ведрами в сторону бани через двор, где в клубах пара работала Ивешка.

— Вот сюда, — сказала она, указывая ему рукой. Он перелил воду в бадью для полоскания и, стараясь обходить мокрую землю, отправился с пустыми ведрами к дереву, где его поджидал Петр.

— Больше всего, — сказал вдруг Петр, когда Саша добрался до дерева, — мне хотелось бы знать, почему вообще сработало колдовство.

— Какое колдовство?

— Ну, которое было использовано для нее. — Петр взял в руки ведра. — Ведь там, в подводной пещере, были лишь одни кости. Как ты думаешь, что можно сделать с ними? Как ты можешь в таком случае вернуть назад тело?

— Я не знаю, — сказал Саша. — Но все это наверняка есть в той самой книге, все, что он когда-либо делал или узнавал, записано там.

— И он говорил с тобой об этом?

— Так обычно делают все колдуны. Он сам сказал мне это. Ведь ты должен следить за ходом событий, и не следует забывать о том, что ты уже сделал или же не осмеливаешься делать. Он работал над этим волшебством долгие годы, собирая каждый кусочек, продвигаясь шаг за шагом вперед.

Петр посмотрел на мальчика, и во взгляде его проглядывало явное недоверие, будто бы тот попросту врал. Но в следующее мгновенье он уже повернулся и пошел вниз по холму.

Когда он вернулся с полными ведрами, то сказал, нахмурясь:

— И все это есть в той книге?

— Я не знаю. Я говорю только то, что он сказал мне.

— Но он хотя бы пытался проделать это раньше? Почему это сработало именно сейчас?

Это был один из самых беспокойных вопросов, среди множества тех, над которыми он часто думал.

— А где домовой? Куда делся дворовик, или Малыш, как он называл его? Ведь мы не видели его с тех пор, как он исчез около того небольшого холма.

Петр скорчил гримасу беспокойства и взглянул в сторону дома.

— Я не знаю. Мне никогда не доводилось видеть, чтобы в каком-то доме были подобные существа. Может быть, дедуля создал их своими заклинаниями, чтобы иметь хоть какую-то компанию, и теперь, возможно, просто забыл о них.

Но Саша подумал, что это маловероятно, за этим могло что-то скрываться. Он подхватил тяжелые ведра и двинулся назад к бане. Он тяжело дышал, когда наконец дошел до нее.

— Ты не таскай воду так быстро, — сказала Ивешка.

— Со мной ничего не случиться, — ответил он.

— Не мог бы ты помочь мне вылить грязную воду? — Саша помог ей опорожнить бадью, а затем налил в нее свежей воды. Платье на девушке все промокло и плотно облегало ее фигуру, так что Саша старался не смотреть на нее. Он забрал свои ведра и вновь отправился к дереву.

— Я давно уже не вижу и ворона, — сказал Саша Петру, — и меня это очень беспокоит.

— Ты переживаешь об этой чертовой птице? — Петр был безнадежно глух к происходившему, что, с другой стороны, означало, что он был раздражен.

— Я беспокоюсь обо всем. — Он очень боялся, что Петр тут же предложит убежать в лес. Но Саша не был уверен в том, что там они будут в большей безопасности, чем здесь. — Я не думаю, что мы должны именно сбегать отсюда. Ведь учитель Ууламетс может оказаться в беде, но я боюсь, что эта опасность может быть такого свойства, что справиться с ней сможет только он сам. Я не смогу. Да и твой меч не сможет помочь, если призрак вновь появится здесь. Он не сможет остановить его.

Петр все больше и больше хмурился, пока окончательно не помрачнел.

— Ты думаешь, что она и есть призрак?

— Я не знаю, кто она.

— Но ведь ты наверняка должен знать это лучше меня. Ведь я никогда не обращал внимания на все эти бабушкины сказки. Да я и не помню, чтобы у меня вообще была бабушка. Так о чем они? Что в них бывает?

Это был самый мучительный вопрос. Все множество известных Саше сказок вызывали в его голове образы странных чудищ с цепкими когтями и огромными длинными зубами. Они могли сбить вас с пути, чтобы потом вы достались другим чудищам, которые могут утащить в реку или напрочь лишить рассудка.

— Скорее всего, лешие и им подобные, — сказал он после некоторого раздумья.

— А может быть что-нибудь еще хуже?

— Думаю, что да. Но я не знаю этого наверное. Иногда мне кажется, что Малыш — это обман. Но ведь мы видели его, когда, на самом деле, его не должно быть.

— Эта чертова собачонка сбежала, поджавши хвост, — проворчал Петр, поднимая пустые ведра. — Или его кто-нибудь съел.

С этими словами он быстро сбежал вниз по склону. Саша видел, как он добежал до берега и некоторое время стоял и просто смотрел на поверхность реки, затем наполнил ведра и с напряжением пошел вверх по тропинке.