Майгра говорила намного быстрее мужа и норовила все время встрять в середине фразы, медленно произносимой ее мужем. Иногда Сорпил был вынужден прерваться сам, чтобы высказать ей свое недовольство. В результате все попытки выведать у Джима его секреты провалились, потому что они не могли действовать слаженно, как одна команду. Они, скорее, постоянно путались друг у друга под ногами.

Зато Джиму удалось немного узнать о них.

– Этот замок? Раньше он, разумеется, принадлежал джорджам, – ответил Сорпил на один из вопросов Джима. – Я отбил его лет сто двадцать назад. Они мне надоели: вечно сидели без дела и высасывали из крестьян все до крохи, не оставляя паре драконов абсолютно ничего, кроме разве нескольких тощих коз. Так что…

– На самом деле, к тому времени, как Сорпил напал на этот замок, – вставила Майгра, – он уже сильно пострадал после битвы с отрядом ваших английских джорджей. Вот почему шато в таком плачевном состоянии.

– Я сам расскажу, Майгра, если ты не возражаешь, – грозно произнес Сорпил. – Как я уже говорил, когда те английские джорджи ушли, я подождал, пока в шато все заснут, и проник внутрь через брешь в стене. Я один…

– Я была с ним, – вставила Майгра, – но разумеется, я для него не в счет. Дело в том, что…

– Стояла ночь, – продолжал Сорпил, – и большинство из этих маленьких огоньков, как же они их называют?..

– Свечи, – выпалила Майгра.

– Их свечи были погашены, а в темноте они, разумеется, как слепые.

Джим обедал с супружеской парой драконов в зале, почти таком же большом, как тот, в который он вошел через парадную дверь. Помещение освещалось лишь светом луны, сочащимся через высокие окна, высеченные в одной из стен комнаты. Джима в его драконьем теле это, конечно, не беспокоило. Драконы чувствуют себя уютно и в полумраке, и даже в абсолютной темноте, хотя все же предпочитают передвигаться хотя бы при самом слабом освещении. Но сейчас, в общем, лучшего и желать не стоило.

– Итак, я переловил большинство из них поодиночке, одного за другим, в их комнатах и коридорах, и без хлопот убил всех. С одним или двумя пришлось, правда, повозиться, но они были пешими и даже без панцирей, так что…

– Так что это не стоило ему ни малейших усилий, – усмехнулась Майгра.

Сорпил резко повернулся и хмуро посмотрел на нее: наконец он опять развернулся к Джиму.

– Таким образом, мы заняли шато примерно сто лет назад, – продолжал он, – и с тех пор крестьяне платят подати нам, а не джорджам, благодаря чему мы можем предложить тебе сегодня прекрасные яства и вина.

Джим подумал, что высказывание насчет яств и вин – явное преувеличение. Правда, три только что забитых овцы, принесенных Майгрой к столу – кожа, кости и требуха, – с драконьей точки зрения вполне съедобны, а вино не так уж плохо. Джим счел бы его просто великолепным, если бы последние недели не был занят почти исключительно дегустацией тех вин, которые принято пить во Франции.

Сорпил торжественно проломил крышку объемистого бочонка одним ударом, и драконы запустили в него оставшиеся от людей кувшины, используя их вместо кубков; вино было чуть лучше самого худшего из тех, что довелось Джиму попробовать с тех пор, как он ступил на землю Бреста. До лучшего вина, питого им в ту пору, этому пойлу было далеко.

Джим подозревал, что это вино предназначалось для обычных обеденных трапез, видимо, хозяева рассчитывали, что английский дракон разницы не заметит. Будь вино чуть похуже, Джим воспринял бы его как оскорбление в свой адрес. Наличие паспорта означало, что Джим временно был владельцем сокровищ, находящихся в паспорте, и потому с ним полагалось обращаться с предельным уважением.

– Куда ты собираешься отправиться дальше? – внезапно вклинилась в разговор Майгра и тем самым положила конец, несомненно, изрядно приукрашенному рассказу Сорпила о его великом подвиге завоевания замка.

– На восток…

Джим умышленно не стал уточнять. Он свернулся поудобнее на полу у торца стола, оставшегося от джорджей. Обед подошел к концу, и Джим, выпив достаточно вина даже для дракона, почувствовал себя расслабленно и уютно. Судя по всему, они вылакали не менее половины откупоренного Сорпилом бочонка.

– Но я имею в виду, какой дорогой, по какому маршруту? – настаивала Майгра.

– Ох, – пожал плечами Джим, – думаю, что буду придерживаться в основном восточного направления. Я еще не размышлял о маршруте.

– Но тебе следовало бы задуматься, – возразила Майгра. – После того как уже больше сотни лет на несколько миль в округе местными крестьянами никто, кроме нас, не управляет, они страшно обнаглели. Мы с мужем никогда не приземляемся поблизости от замка, если путешествуем поодиночке. Двадцать или тридцать крестьян, нападающих на тебя, с вилами и серпами или чем-то вроде этого… К этому, если ты один, да к тому же еще и ростом не вышел, как я, стоит относиться серьезно.

– Хорошо, если вы мне скажете границы вашей территории, – согласился Джим, – я просто не буду садиться на землю, прежде чем не окажусь за ее пределами. Правда, я, пожалуй, справлюсь даже с двадцатью-тридцатью вооруженными крестьянами, если понадобится.

Вопреки его желанию, вино пробудило в Джиме инстинктивную гордость, присущую драконам его размера и силы. Джим и в самом деле сейчас, в сонном состоянии, опьяненный и согретый винными парами, нашел идею помериться силами с двадцатью-тридцатью вооруженными крестьянами довольно заманчивой. У него не было и тени сомнения, что многих из них он без труда убьет, а остальных утащит.

Он вспомнил, как прошлой осенью он налетел на отряд вооруженных всадников сэра Хьюго де Буа де Маленконтри, бывшего владельца его замка и злейшего его врага, и сбил их, как кегли. Разумеется, это было еще до того, как сэр Хьюго в доспехах на боевой лошади и с копьем наперевес дал ему урок, после которого Джим на всю оставшуюся жизнь запомнил, что в иных случаях дракону лучше не бросаться на одинокого джорджа, а подобру-поздорову уносить лапы.

Воспоминание о копье, пронзившем тогда его и чуть не унесшим сразу две жизни – его и Горбаша, владельца тела, в котором Джим в тот момент находился, – слегка отрезвило его.

– Что ты предлагаешь? – поинтересовался он у Майгры.

– Ну, во-первых, позволь мне подсказать тебе самый безопасный путь. Тебе следует путешествовать пешком, а то еще попадешься на глаза целой куче крестьян, они соберутся вместе, залягут где-нибудь и устроят засаду. Во-вторых, после того, как ты выйдешь из шато, иди лучше всего сквозь лес к северу, а затем поверни на запад и иди до тех пор, пока не придешь к большому озеру.

Она приостановилась, чтобы проверить, успевает ли он запоминать.

– Продолжай, – кивнул Джим.

– Иди все время по берегу озера, обогни его, следуя на восток, – продолжала она. – Местные крестьяне вряд ли нападут на тебя около озера. Они не умеют плавать, но никто из них, конечно, и не подозревает, что мы, драконы, тяжелее воды и тоже не можем плавать. Но даже если они нападут, прыгай в озеро; возле берега довольно мелко для таких, как мы, но для джорджей там слишком глубоко. Таким образом, ты будешь в безопасности, если только они не запустят чем-нибудь в тебя.

Джим в глубине души злорадно усмехнулся. Майгра не знала, что он был аномальным драконом и при необходимости мог плавать. Он обнаружил это, когда шел пешком через болота к Презренной Башне. Уж тогда-то он наплавался вволю – от островка к островку. В ту пору Джим еще не знал, что драконье тело тяжелее воды, так что бросался в воду не задумываясь. Оказавшись в воде, он было запаниковал, но быстро сообразил, что если будет поживее двигать лапами, да к тому же пустит в дело хвост, рассекая им воду слева направо, как это делает водяная змея, то не только не утонет, но даже поплывет вперед. Дело это было, правда, довольно утомительное, но зато все получилось лучше некуда. Однако ни один знакомый Джиму дракон никогда даже не пробовал плавать. Все они были твердо уверены, что камнем пойдут ко дну, если зайдут в воду на такую глубину, что, встав на задние лапы, не смогут высунуть голову на поверхность.