Ум Джима бешено работал. Забрезжившая надежда заставила его мобилизовать все свои способности в поисках выхода. Не может не быть волшебства, которое помогло бы вырваться из-под власти этих длинношеих монстров и их черных приспешников. На него напало какое-то безрассудство. Он вспомнил, как тратил свой магический кредит направо и налево с момента прибытия во Францию, не заботясь о состоянии магического баланса, так что трудно теперь сказать, хватит ли ему остатка счета совершить то, что он еще только замышляет, – такое великое и драматическое деяние.

План еще не прояснился до конца. Джим пытался сосредоточиться, но мысли растекались в разные стороны. Так или иначе, дело упиралось в состояние его магического баланса. Проверить, хватит ли у него средств на осуществление плана, можно было, только рискнув.

Вот только для начала надо четко представить, что он собирался делать; а время шло. Надо продумать, как, используя предметы, которые может вообразить Джим, перенести себя и своих товарищей подальше от Царства мертвых.

Тем временем король продолжал греметь со своего трона, и его невероятно мощный голос гулко отдавался в стенах пещеры.

– Посмотрите на тех, кто стоит внизу, – звуки его голоса просто оглушали их, так как они стояли на возвышении лестничной площадки. – Вы видите, их я воскресил из мертвых и сделал нашими стражниками. Сейчас они доставят вас ко мне…

Он прервал свою речь. Внизу началось движение. Он глянул вниз и поднял палец с подлокотника своего массивного трона. Одетые в черное фигуры, находившиеся между площадкой и троном, расступились. И Джим с ужасом увидел, как Жиль вышел вперед и направился прямо к гигантским тронам. Он остановился и, глянув снизу вверх на короля мертвых, неторопливо принялся стаскивать перчатку с левой руки.

Взяв перчатку в правую руку, он сделал еще один шаг вперед, вновь застыл, положил руки на пояс и вызывающе посмотрел на громадину.

– Мне выпала честь быть одним из тех, кто в настоящий момент представляет личную охрану Эдварда, наследного принца английской короны, – прокричал сэр Жиль; хотя его голос слабым не назовешь, он все же звучал мышиным писком по сравнению с громоподобными звуками, вырывающимися из длинного горла жуткого короля. – Его именем я бросаю тебе вызов! Я вызываю тебя на поединок здесь и теперь. Докажи свои права на меня, если можешь!

И он швырнул кожаную перчатку королю мертвых.

Не долетев до его лица примерно шести футов, она вдруг резко замедлила движение и, плавно кружась, как перышко, медленно и бесшумно опустилась на пол у подножия трона.

– Жиль, глупец! – закричал Джим, рванувшись вниз по ступенькам, но его голос потонул в оглушительных раскатах гневного возгласа короля мертвых.

– Взять его! – король вытянул руку и указал на Жиля. В одно мгновение черные шеренги сомкнулись вокруг Жиля. Он стремительно поворачивался во все стороны, размахивая мечом.

Они хлынули на рыцаря как черная волна, смывающая замок, построенный из песка ребенком на берегу моря. Но стрелы, пущенные меткой рукой Дэффида, уже впивались в тела стражников. Брайен и Джим решительно пробивались на помощь Жилю. Черной тенью мелькнул Арагх. Он прыгал на спины врагов, перекусывая им шеи с такой легкостью, будто это были куклы.

Друзья прорубились к Жилю, окружили его и, отчаянно сражаясь, шаг за шагом стали отступать назад, расчищая дорогу к лестничной площадке.

Черная волна катилась вслед за ними, но они сдерживали ее натиск.

– Довольно! – прогремел король. – Мы сделаем все как положено. Вы подниметесь на прежнее место и будете выходить по одному. Первым я назову главного нарушителя, потом следующего, и так далее.

Когда Джим, столь же пораженный и измученный, сколь и его друзья, вновь оказался на площадке, его разум заработал на полную мощность. То, что сделал Жиль, было, конечно, глупостью, но глупостью великолепной и смелой!

Именно это и требовалось Джиму для его волшебства: слово найдено. Если он действительно хочет вырвать их всех отсюда, он должен мыслить смело!

Как только он понял это, в голове его тут же сложился безумный сценарий, но его магическая постановка могла бы спасти друзей. На раздумья и проверки времени уже не оставалось.

На внутренней стороне лобной кости он написал:

ВСЕ МЫ – > ГОЛОГРАММЫ – > НА САМЫЙ ВЕРХ

Чудо из чудес сработало!

Джим увидел, как тела его товарищей поблекли, заколыхались в воздухе и исчезли, как будто растворились. Сам он ничего не почувствовал, но, глянув вниз, увидел, что его руки и ноги стали полупрозрачными. Что до «самого верха», то им стало первое, что пришло Джиму в голову, то есть место, некоторое время назад покинутое ими с такой радостью, а именно, центральная комната личных апартаментов Мальвина. Джим даже не представлял себе, когда именно они ушли из башни. Может быть, прошли секунды, а может, и часы, пока они скользили вниз по жуткому витому коридору в кромешной тьме, испытывая при этом мучительное головокружение и теряя сознание.

Словом, соратники опять оказались в главной комнате башни Мальвина. Прозрачные фигуры Брайена, Жиля, принца, Дэффида и Арагха по команде, которую он тут же составил следующим образом:

ГОЛОГРАММЫ – > ТЕЛА

вернули себе материальный облик. Они были спасены. Они ушли из Царства мертвых.

Единственная неприятность, понял Джим, – Мальвин тоже здесь.

Колдун был поглощен не то полночной трапезой, не то очень ранним завтраком, который он вкушал в гордом одиночестве. Похоже, он еще не навещал своего царственного пленника.

Мальвин восседал за маленьким столиком, как ни странно, покрытым скатертью, на тарелках лежали остатки весьма скромной трапезы, кроме того, на столе был стеклянный графин с жидкостью, напоминавшей воду. С виду он вмещал примерно литр, но оставалось в нем не более стакана.

Когда в воздухе откуда ни возьмись появились прозрачные фигуры, постепенно приобретавшие очертания и объем, Мальвин от удивления поднялся со стула и вытаращил глаза.

Джим никогда не видел волшебника раньше и даже ни от кого не слышал, как тот выглядит. И все же он ни на миг не усомнился, что перед ним стоит Мальвин собственной персоной.

Внешний облик и манеры всегда скажут вам, кто перед вами – учитель, физик или вообще ученый с солидным стажем; наверное, и магия накладывала на адепта, а тем более мастера, неизгладимый отпечаток. Так, по крайней мере, показалось Джиму.

На первый взгляд, ни во внешности, ни в одежде Мальвина не было ничего особенного. Он выглядел лет на пятьдесят моложе Каролинуса, хотя тот, по сведениям Джима, был его ровесником. В каштановых волосах не блестело ни одной нити седины, над верхней губой топорщились аккуратные темные усики. Этот маленький кареглазый, немного похожий на воробья человек был одет не в длинную робу, столь привычную для волшебников, а в роскошный костюм – красный бархатный камзол и мягкие синие чулки. Такому костюму мог бы позавидовать придворный любого монарха. На боку у него висел странный меч: слишком легкий для плаща, но слишком длинный для парадного украшения, – как бы прообраз рапиры.

Непосвященному Мальвин мог показаться кем угодно, только не волшебником. Но Джим, давно знакомый с Каролинусом, сразу же приметил сходство между этим придворным и его собратом из коттеджа у Звенящей Воды.

Тот же быстрый, умный взгляд, то же не поддающееся определению выражение силы и власти на лице, то же чувство уверенности и знания, переходящее в надменность, – вот что сближало их. Даже сейчас, при странном появлении нежданных гостей, он мгновенно опомнился и взял ситуацию в свои руки, будто ничего другого и не ожидал.

Все, что он сделал, выражалось единственным словом.

– Замрите! – скомандовал он.

И в тот же миг Джим и его товарищи застыли на месте без движения. Джим попытался что-нибудь сделать, но был полностью парализован. Взгляд Мальвина, пробежав по всем остальным, остановился на нем.