— Что же ты молчишь⁈ — вырвал его из мыслей родственный окрик.

Лев вздохнул:

— Как будто сын деспота чем-то лучше…

— Еще как лучше! — снова загремел дядя. — Ты еще жив!

— И ты тоже.

— Ненадолго, — тяжело вздохнул Филипп Михайлович и вновь зашелся в сухом кашле.

Придя в себя, он заговорил дрожащим шепотом:

— Тогда меня оставили в живых, ибо не смогли доказать мое прямое участие в заговоре. Будь я чуть ближе к боевой организации, и не сносить мне головы. Ты — дело другое! Вашу шайку взяли с поличным, балбесы!

Лев только фыркнул. Их явочную квартиру просто сдали. Какая-то крыса постаралась, и основной актив взяли одним махом. Остальных перещелкали по одному.

— Ты был будущим Ленских в Петербурге! — вновь загрохотал Филипп Михайлович, — ты мог выслужиться, и я бы получил полное прощение! Однако ты решил подтвердить, что наш род неуправляем! Что Ленские — все сплошь изменники, и теперь…

Дядя глубоко вздохнул, чтобы разразиться еще более громкой тирадой, но снова его скрутил кашель. Племянник молча смотрел в окно.

Было раннее утро. Неужели и этот день ему предстоит провести взаперти, слушая упреки от такого же ссыльного?

— А что отец? — вдруг спросил дядя.

— Захворал. Давай не будем о нем…

— А о чем же ты хочешь поговорить с родным дядюшкой? — хмыкнул Филипп Михайлович. — Хочешь поговорить о твоем будущем? Что ж, всех прибывших в Шардинск — что по своей воле, что помимо нее — ждет весьма интересное будущее… И тебя с кузиной в особенности. Надеюсь, ты будешь куда смышленей, чем твой покойный кузен. Слушай и запоминай — Таврино, это все что тебя должно волновать.

— А я вам говорю, что он пусть и гремлин, но… не совсем, — сказал я.

— Механик не гремлин! Зачем обижаешь⁈

— Ты погоди. Сначала их нужно подготовить к простому факту, что ты немного… не такой, как остальные.

— Как не такой? Механик — люд, ты сам это знаешь!

Немного помятый транспортировкой Механик сидел на диване и уплетал уже третью банку сгущенки, а вот вокруг него с подозрением и опаской расхаживали хранительницы.

Им до сих пор было не по себе — все же гремлины для автоматов злейшее зло наряду со ржавчиной. Едва завидев волосатые уши, выглядывающие из ящика, Сен едва не открыла огонь на поражение. К счастью, мне удалось уговорить ее опустить оружие.

— Это очень… необычно, — сказала Ги. — Гремлин механик? А ты не врешь часом, ушастый?

— Механик никогда не врет!

Из его рассказа мы узнали, что поезд «Ураган» нынче перетряхивается сверху до низу, и всему виной не только буйный нрав местного начальства. Оказалось кто-то написал на Бездомного кляузу — одну от лица пассажиров, а вторую анонимную. После этого начальник превратился в сущего дьявола.

— И вот Василий незадолго до приезда жандармов и прочих злых дядек отправил Механика по этому адресу, — сказал зверек. — И в поезд в ближайшее время моя лучше не возвращаться. Или даже не в ближайшее, а совсем.

— Хмм… — задумался я. — И что же прикажешь мне с тобой делать?

— Не знаю… — опустил он волосатые уши и доскреб баночку. — Можно еще?

— Нет, пока хорош, а то у тебя скоро сгущенка из ушей брызнет.

— Тогда Механику нужно работать! Если Механик не работает и не ест сгущенку, у него начинается…

— Истерика, я помню. Ну-ка, Мио, дай ему какой-нибудь сломанный автомат. Пусть покопается в нем.

Дворецкая однако не сдвинулась с места.

— Простите, господин, но вы шутите? Это гремлин, а это мои сестры.

— Механик не гремлин!

— Да, это гремлин, — кивнул я, не обращая внимание на протесты зверька. — И этому гремлину нужно кровь из носа что-нибудь починить. Не отказывай ему в этом. Даю слово, он не такой как остальные.

Я быстро рассказал им историю Механика, и хранительницы выслушали ее, не перебивая. По окончанию Мио покачала головой, но кивнула Ги. Та неохотно покинула гостиную, а затем вернулась с одной из своих металлических подружек на руках.

Позади, размазывая слезы, бежала тень хранительницы:

— Вы хотите отдать меня гремлину на поругание⁈

— Тихо, Лин. Все нормально, — сказала Мио. — Если ушастый твою оболочку хотя бы испачкает, ему не поздоровиться.

— На, развлекайся, — сказала Ги, опустив автомат на ковер перед гремлином. — Только если он ее окончательно доломает, я ее чинить не буду!

— Ухты-пухты! — ахнул Механик и слез с дивана. — Красивая…

И он провел лапкой по металлическому боку. Его глаза плотоядно загорелись. Забытая им банка покатилась прочь.

Хозяйка оболочки присела на корточки и обняла колени. Личико у нее поплыло.

— Тебе нужны инструменты? — спросил я гремлина. Тот кивнул.

Мио с Ги переглянулись и со вздохом направились искать Механику инструменты. Через десять минут посреди гостиной стояла пара ящиков забитых отвертками и ключами, а гремлин увлеченно разбирал автомат. Хранительницы сошлись вокруг и напряженно наблюдали за ловкой работой зверька.

— Господин, не могли бы вы… — проговорила Ги, теребя передник.

— Что?

— Не смотреть. Все же Лин голая.

Метта прыснула, а сама хранительница, осознав свое щекотливое положение, залилась краской.

— А ну ладно… — сказал я и отошел в уголок.

Мио и остальные не отходили от гремлина ни на шаг. Сен особенно нервничала — ходила из одного угла комнаты, а кобуры с пистолетами шлепали ее по металлическим бедрам.

Однако скоро даже она расслабилась. Механик довольно бережно вскрыл автомату грудь, затем взял лупу и начал исследовать каждый закоулок.

— Я не могу на это смотреть… — всплакнула одна из хранительниц и быстро направилась вон из гостиной. Ее подруги были более сдержанны, хоть и по рядам автоматов гулял дрожащий шепоток.

Я бы дождался конца операции, однако снаружи снова послышался рев моторов.

На этот раз приехала Свиридова. Отчего-то было все равно рановато, но это и неважно. Будет больше времени осмотреться у Лариной, да и заскочить перекусить что-нибудь. Все же одной овсянкой сыт не будешь.

Удостоверившись, что Механика не собираются рвать на части, я переоделся в пиджак Вен, дал ей последние указания насчет кристалла, а затем, кивнув Аки, направился на выход.

Едва поднеся руку к ручке, я замер.

— Что такое? — спросила Метта. — Не волнуйтесь, Механика они не сожрут. Он уже начал собирать автомат заново.

— Нет, я не о том. Вспомнил твою вчерашнюю фразу про помощь ШИИРу. Вроде собрались решать проблемы сами, а снова едем на их тачке.

— Думаете взять броневик из местного гаража? Ох, судя по состоянию автоматов, без техосмотра садиться за руль пока не стоит.

— Нет, мне еще вчера хотелось позвонить кое-кому, и как-то вылетело из головы, — сказал я и направился в гостиную в поисках телефона.

Раз дядя Льва Ленского играет в городе действительно заметную роль, то почему бы нам не припомнить его племяннику должок за спасение жизни? В конце концов, если бы не я, то остались бы от Левы рожки да ножки.

Сделаем один звонок, а там все решится. Думаю, Юлия Константиновна подождет минуты две.

Пока я искал телефон усадьбы Ленских, одним глазом поглядывал на обстановку. С одной стороны от Механика уже сидела Мио, а с другой Ги, и обе подавали гремлину инструменты.

Остальные молчали и внимательно наблюдали за работой этого странного трудяги. Даже Лин перестала плакать.

Ворота услужливо открылись передо нами, и едва мы вышли, как из ШИИРовского броневика показалась Свиридова:

— Залезайте и пое… Ох ты, какой вы красивый!

— Это подарок, — улыбнулся я, поправляя воротник, и мы с Аки залезли на заднее сиденье. Впереди все так же сидел Геллер.

В салоне было жутко накурено, и, поздоровавшись с магом, я поспешил открыть окно. Попрыгав по ухабистой грунтовке, мы выехали на трассу и помчались в сторону Шардинска.

— А мы с Германом думали-гадали, а не съели ли вас… — проговорила Юлия Константиновна. — Все же попасть внутрь — одно дело, а вот провести там ночь… Но судя по вашему довольному внешнему виду, усадьба вас полностью устраивает?