Кристина стояла как пригвожденная и твердила себе: «Он уехал». Но никак не могла в это поверить. Потом, когда улеглась пыль, Кристина не могла поверить, что так с ним попрощалась.

Кристина вытащила чемоданы, побросала туда половину своих вещей и решила остаться. Сама не зная почему, она принялась бродить по дому.

В нем было пусто и тихо. Ничего не изменилось, но стало абсолютно другим. В пустой вазе, стоявшей на столике в холле, она нашла галстучную булавку. Его булавку. Она несколько раз видела ее в галстуке Адриана. Крошечная шпага с бриллиантовым эфесом.

Вертя в руках булавку, Кристина вышла на террасу. Листья больших кленов начали желтеть. Осень. Жизнь продолжается. Адриан уехал всего четыре-пять часов назад, а кажется, прошла целая вечность. Кристина чувствовала себя осенним листом, который постепенно краснеет, желтеет и ждет ветра, который сбросит его на землю. На жесткую землю, к суровой реальности.

Разжав кулак, Кристина смотрела на булавку. Она так напоминала своего владельца. Денди, улыбнулась она. Он весь в этом. Он холил себя напоказ. Она верила, что у Адриана все лето не было другой женщины. Она даже была склонна верить тому, что он больше десяти лет не имел постоянной связи. Ее развод свершился. У нее нет лучших планов, нет вообще никаких. Так почему она не может остаться?

– Миссис Пинн!

Кристина обернулась. Сэм Ролфман. Ее страж, похоже, будет досадной помехой. Он не выпустит ее из виду.

– Я никуда не еду, – сказала она ему.

– Я заметил внизу ваш багаж. – Он глубоко вздохнул. – Миссис Пинн, я буду вам очень признателен, если вы не вынудите меня гнаться за вами в Лондон или еще куда-нибудь, куда вы решите уехать. Адриан просил меня присмотреть за вами… Кто может повредить вам? Ваш муж? Почему бы вам не облегчить мне жизнь…

Повернувшись, Кристина пошла мимо него в дом.

– Мой муж, мистер Ролфман, не собирается причинять мне вреда. Адриан чересчур встревожился из-за двух давних инцидентов. Все будет в порядке, и вам не нужно следовать за мной по пятам, чтобы убедиться в этом.

– Но я должен. Во-первых, я обещал. И во-вторых, если с вами что-нибудь случится, Адриан меня наизнанку вывернет.

Кристина повернулась к нему у ступенек крыльца:

– Я не желаю, чтобы вы ходили за мной по пятам. Вам понятно?

Сэм не ответил, но, прикрыв глаза, что-то проворчал.

– Я слышал, вы упрямая, – пробормотал он.

– Упрямая? Вы еще не видели, что такое настоящее упрямство, мистер Ролфман. Оставьте меня в покое. Я не хочу, чтобы вы следили за мной.

Подхватив юбки, Кристина вбежала в дом. Направившись к парадной двери, она бросила булавку в вазу и вышла. Куда угодно, лишь бы отделаться от этой раздражающей тени, которую приставил к ней Адриан.

Кристина почти дошла до конюшни, когда заметила, что карета Адриана вернулась.

– Вот оно что, – сказала она конюху, распрягавшему лошадей. – А я думала, его светлость поедет в своей карете.

Конюх обернулся. Оказалось, что это мальчик лет пятнадцати-шестнадцати, Джон Пайпер, лакей Адриана.

– Нет, мэм, он отослал ее, как только вошел в гостиницу. Там ждали лошади. – Покраснев, мальчик принялся развешивать упряжь на вбитые в стену крючки. Потом снова повернулся. – Я был сегодня утром на запятках кареты, когда вы спорили. Наверное, мне не следует этого говорить, мэм, но кто-то должен вам сказать. Не нужно так обходиться с его светлостью. Он безнадежно увлечен вами. Ни разу не повысил на вас голос. Не вышел из себя. Я никогда не видел, чтобы он так ухаживал за женщиной, а ведь я родился и вырос в этом доме…

Его глаза скользнули по ее лицу. Застенчивость смешивалась в нем с решимостью не отводить взгляд.

– Я не хочу сплетничать, – добавил он, – но люди говорят, что на много миль в округе не найдешь такой чудесной женщины, как вы. Что до меня, вы… вы настоящий ангел.

Кристина была озадачена. Она редко слышала высказывания столь резкие и одновременно доброжелательные.

Дальнейшее удивило ее еще больше. Юноша, облизав губы, опустил взгляд к ее груди под белой блузкой. Он не сводил глаз с разреза, в котором были видны высокие полные округлости. Кристина рассмеялась:

– Боже милостивый, если ты так смотришь на ангелов… – Она тут же пожалела о своей реплике.

Юноша стал пунцовым, на глазах блеснули слезы. Он отвернулся и стал поправлять развешенную на стене упряжь.

– Прости. – Кристина тронула его за плечо. – Видишь, я из плоти и крови. – Подавшись вперед, она всмотрелась в опущенное лицо Джона и сжала его ладони. – Я живая. Способная наговорить ненужные слова в самое неподходящее время. Правда. – Джон поднял голову, и она наконец смогла посмотреть ему прямо в глаза. – Мне льстит, что ты считаешь меня чудесной, хорошо думаешь обо мне. За исключением того, что я недостаточно добра к его светлости. – Она тихо засмеялась.

На лице ее юного поверенного появилось лукавое выражение.

– Он настоящий дьявол с женщинами, правда?

Кристина состроила неодобрительную гримасу.

– Есть немного. Боюсь, что так.

Улыбка юноши исчезла.

– Извините…

– Не извиняйся, – сказала Кристина. – Ты прав. И все, что ты слышал обо мне, тоже, вероятно, правда. Ты можешь вообразить, что граф откажется от своей компании ради настоящего ангела, Джон?

Мальчик улыбнулся:

– Думаю, нет.

Его холодные пальцы согрелись в ее руках. На юном лице появилось одобрительное выражение.

Кристина выпрямилась. Она была всего лишь на дюйм ниже Джона. Если Джон Пайпер смог понять суть дела, то и она сможет. Она любовница графа Кьюичестера, что само по себе не так уж плохо. В сущности, это гораздо лучше, чем быть женой Ричарда Пинна. Утреннее раздражение было забыто. Глядя на лакея, Кристина сообразила, что пользуется уважением и обладает определенной властью. Да, она сможет полюбить свое новое положение, если себе это позволит. И она любит Адриана. Она…

– О Господи! – Кристина прижала руку ко рту.

– Что случилось? – Ее новый друг тут же оказался рядом.

– Я так и не сказала ему.

Она едва не расплакалась. Она любила Адриана. Любила все лето. Она была счастлива здесь. И позволила Адриану уехать с мыслью, что она глубоко недовольна. Как можно быть такой глупой?! Такой трусихой! Кристина не ценила сиюминутного счастья, потому что, практичная дочь юриста, она не видела от этого пользы в будущем!

– Какая ты глупая и меркантильная женщина, Кристина Пинн!

– Ох нет, мэм, вы не…

– Ох да, я именно такая. Но я откровенно в этом признаюсь и намерена это исправить.

Лицо Джона застыло, взгляд метнулся поверх плеча Кристины. В дверях стоял Сэмюел.

– Куда это вы собрались, миссис Пинн? А ты, Джон, если готовишь лошадь для нее, то сразу седлай и для меня.

Кристина круто повернулась.

Повисла пауза.

Ее нарушил Джон Пайпер:

– Она только хотела съездить в гостиницу. Удивить его сиятельство. Вы знаете, он будет там всю ночь. И он почти пригласил ее, я сам слышал это утром. Такой сюрприз его обрадует.

Кристина искоса взглянула на своего галантного спасителя. Он продолжал:

– Он в «Трех розах». Миссис Пинн только что сказала, что верхом она за час доберется. Это будет чертовски приятный сюрприз.

Ролфман строго посмотрел на Кристину.

– Вам следовало бы знать, мадам, что лорд Кьюичестер не любит сюрпризов. И у него там важное дело, которое его…

– Да плевать мне на его дело! И вдвойне плевать на ваше вмешательство. Можете забыть эту идею. Я никуда не собираюсь! – Она повернулась, умышленно толкнув стоявшего в дверях Сэма. – Хватит с меня докучливых тюремщиков. – Кристина демонстративно кивнула лакею и вышла, не удостоив ни единым словом Ролфмана.

Этой выходкой она окончательно вывела из себя стоика Сэма.

– Я не слуга Адриана! – кричал он ей вслед, потрясая кулаком. – Я его друг! Я второй сын виконта, владелец четырехсот акров земли!