– Сидя в «Конкорде» единственным пассажиром, чувствовал себя отверженным.

– Ни один из военных самолетов не был готов к немедленному вылету. Оставалось единственное средство доставить тебя сюда побыстрее – зафрахтовать «Конкорд».

– Прекрасно, если только не вскроется, во что это обошлось налогоплательщикам.

– Если узнают, что на карту было поставлено их собственное существование, я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь выразил недовольство.

Сэндекер представил Ганна сидящим за столом:

– За исключением троих, я думаю, ты знаком с большинством присутствующих.

Доктор Чэпмен и Хайрем Йегер подошли поближе и пожали Ганну руку, не скрывая радости от встречи. Он был представлен доктору Мьюриэл Хоуг, директору департамента морской биологии, и доктору Ивену Холланду, эксперту агентства по экологии.

Мьюриэл Хоуг была высока и сложением напоминала голодающую манекенщицу. Ее черные как смоль волосы были собраны в аккуратный пучок, а карие глаза внимательно смотрели сквозь круглые очки. Она не пользовалась макияжем, но Ганн с первого взгляда решил, что Мьюриэл и без того необыкновенно хороша. Самый лучший мастер из самого блестящего салона красоты в Беверли-Хиллз только зря потратил бы силы, пытаясь улучшить ее природную красоту.

Ивен Холланд, химик-эколог, походил на бассет-хаунда, заподозрившего, что к нему в миску забралась жаба. Его уши были приблизительно на два размера больше, чем это требовалось для его головы, и у него был длинный нос с нашлепкой на кончике. Глаза, которыми он смотрел на мир, казались полными меланхолии. Но внешность Холланда была обманчива: Ивен являлся одним из самых проницательных искателей промышленных отходов в мире.

Двух других, Чипа Уэбстера, аналитика по космическим данным, и Кейта Ходжа, главного океанографа агентства, Ганн уже знал.

Он обратился к Сэндекеру:

– Кто-то здорово похлопотал, чтобы меня вытащили из Мали.

–Гала Камиль дала личное распоряжение использовать тактическую команду ООН.

– Командующий операцией полковник Левант выглядел не очень счастливым, приветствуя мое появление.

– На генерала Бока, его непосредственного начальника, и на самого полковника Леванта пришлось немного надавить, – признался Сэндекер. – Но, когда они поняли всю необходимость твоих данных, они проявили полную готовность сотрудничать.

– Они мастера на искусные операции, – сказал Ганн. – С трудом верится, что они сумели всего за одну ночь и спланировать, и провести эту акцию.

Если Ганн думал, что Сэндекер посвятит его во все детали, то его ждало разочарование. Нетерпение выражалось в каждой морщине лица адмирала. Он даже не предложил Ганну кофе и рогалики, лежащие на подносе. Просто сгреб его одной рукой и потащил к стулу за длинным столом.

– Давайте-ка приступим, – бесцеремонно заявил адмирал. – Всем не терпится услышать об открытии компонента, приводящего к резкому росту красной волны.

Ганн сел за стол, открыл рюкзак и стал вытаскивать содержимое. Очень осторожно разворачивал он стеклянные пробирки с пробами и раскладывал их на тряпке. Затем распаковал дискеты с данными анализов и сложил их в стопочку. Потом поднял взгляд.

– Вот пробы воды и результаты, полученные судовыми приборами и компьютерами. С помощью везения мне удалось идентифицировать стимулятор красной волны – это очень необычный органо-металлический компонент, комбинация синтетической аминокислоты и кобальта. Я также обнаружил следы радиации, но не уверен, что это имеет прямое отношение к увеличению красной волны.

– Учитывая те трудности и препятствия, которые возникли на вашем пути по Западной Африке, – сказал Чэпмен, – это просто чудо, что вам удалось установить причину загрязнения.

– К счастью, ни один из моих приборов не пострадал во время стычки с военно-морскими силами Бенина.

– Я получил запрос из ЦРУ, – сказал Сэндекер с натянутой улыбкой, – в котором спрашивается, не знаем ли мы что-нибудь о тайной операции в Мали. Это пришло после того, как вы уничтожили половину военно-морских сил Бенина и вертолет.

– И что вы им сказали?

– Солгал. Продолжай, пожалуйста.

– Однако огнем одной из бенинских канонерок была уничтожена наша система передачи данных, – продолжил Ганн, – сделав невозможным их отправку в компьютерную сеть Йегера.

– Я хотел бы провести проверки проб воды, пока Хайрем займется данными ваших анализов, – сказал Чэпмен.

Йегер подошел к Ганну и осторожно взял дискеты.

– От меня на вашей встрече толку мало, поэтому я лучше пойду примусь за работу.

Сразу же как только компьютерный кудесник покинул зал, Ганн уставился на Чэпмена:

– Я дважды и трижды перепроверил мои результаты. Я уверен, что ваша лаборатория и Хайрем подтвердят мой вывод.

Чэпмен ощутил напряжение в голосе Ганна.

– Поверьте, я ни на минуту не ставлю под сомнение ни проделанные вами анализы, ни ваши данные. Вы, Питт и Джордино проделали дьявольскую работу. Спасибо вам за то, что вы сделали, имея при этом столько проблем. Ведь теперь наш президент сможет стукнуть кулаком и потребовать, чтобы правители Мали прикрыли источник загрязнений. Это даст нам время придумать способ нейтрализовать уже имеющийся эффект и остановить дальнейшую экспансию красных волн.

– Только не переборщите, – серьезно предупредил Ганн. – Хотя мы и выследили этот компонент до места его попадания в реку и определили основные свойства, мы еще не вычислили местонахождение источника.

Сэндекер забарабанил пальцами по столу:

– Прежде чем прервать передачу, Питт сообщил мне дурные вести. Прошу прощения, что не поделился этой информацией, но я рассчитывал дополнить ее с помощью космических данных.

Мьюриэл Хоуг досмотрела прямо в глаза Ганну:

– Я что-то не могу понять, как же вы с успехом выследили компонент на протяжении тысячекилометрового водного пути и потеряли его на суше?

– Все очень просто, – устало пожал плечами Ганн. – После того как мы миновали точку высшей концентрации, показатели уровня загрязнения резко упали. Мы несколько раз прошли туда и обратно, чтобы убедиться в этом. Также провели визуальное наблюдение по всем направлениям, но не обнаружили ни следов захоронения опасных отходов, ни складов химических веществ, ни каких-либо предприятий на берегах реки и на местности. Ни строений, ни сооружений, ничего. Только бесплодная пустыня.

– А не могли отходы быть захоронены когда-либо в прошлом? – предположил Холланд.

– Мы не обнаружили никаких признаков раскопок, – ответил Ганн.

– А какова вероятность того, что токсин имеет природное происхождение? – спросил Чип Уэбстер.

Мьюриэл Хоуг улыбнулась:

– Если подтвердятся результаты анализов мистера Ганна, вероятность равна нулю. Синтетическая аминокислота может быть создана только в биотехнологической лаборатории. А потом где-то, каким-то образом она вступила в брак с кобальтосодержащим химикатом. И это уже не первый случай неожиданной интеграции химикатов в еще неизвестное сложное вещество.

– Но как, во имя Господа, могло такое вещество оказаться в сердце Сахары? – подивился Чип Уэбстер.

– И добраться до океана, где оно действует как стероид для динофлагеллатов? – добавил Холланд.

Сэндекер посмотрел на Кейта Ходжа:

– Каковы последние результаты анализа распространения красной волны?

Океанографу было за шестьдесят. С худого, с высокими гулами лица, выражавшего постоянную сосредоточенность, глядели немигающие темно-карие глаза. Несмотря на совершенно современную одежду, он, казалось, сошел с портрета восемнадцатого века.

– За последние четыре дня зона распространения расширилась на тридцать процентов. Боюсь, что степень роста превосходит наши самые худшие ожидания.

– Но если доктор Чэпмен придумает вещество, нейтрализующее загрязнитель, а мы изолируем источник, сможем мы взять под контроль распространение волны?

– Поскорее бы это сделать, – ответил Ходж. – При существующих темпах размножения мы уже через месяц сможем наблюдать первые доказательства того, что волна начнет воспроизводиться сама по себе, даже если не будет стимулироваться стоком из Нигера.