– Еще два пункта, – добавил Фэйруэзер. – Напильник, которым вы перепилите ваши цепи, украден из локомотивного набора инструментов Гримзом. А вот схема шахт, на которой отмечены и наблюдающие телекамеры. На обратной стороне я в общих чертах набросал план местности, по которой вам предстоит пройти, прежде чем вы доберетесь до Транссахарской магистрали.

– Если кто и знает эту пустыню, так это Йен, – подтвердил Хоппер.

– Я вам так благодарен. – Странно, но глаза Питта увлажнились. – Мы постараемся вернуться с помощью.

Хоппер обнял его огромной, словно медвежья лапа, рукой:

– С вами будут наши сердца и молитвы.

Фэйруэзер тронул Питта за локоть:

– Помните, надо избегать дюн. И не пытайтесь пересекать их. Вас только засосет, и вы погибнете.

– Удачи, – просто сказал Гримз.

Подошел охранник и повел прочь Питта и Джордино, подталкивая их винтовкой. Не обращая на него внимания, Питт наклонился и на прощание нежно поцеловал Еву.

– Не забудь, – сказал он. – Ты, я и залив Монтерей.

– Я надену свое самое нескромное платье, – весело откликнулась она.

Питт не успел ответить, так как охранник больно ткнул его стволом под ребра и повторно приказал двигаться. Дойдя до входа в туннель, он на прощание помахал Еве рукой. Но она и остальные уже затерялись в густой толпе рабочих и охранников.

Конвоир привел Питта и Джордино в ту самую выработку, где они занимались погрузкой несколько часов назад, и там их оставил. Очередной состав с пустыми вагонетками стоял рядом со свежей грудой образовавшихся после очередного взрыва обломков руды.

– Я тут устрою шоу на звание лучшего рабочего месяца, а ты пока поработай над цепями подальше от камеры, – сказал Питт.

Он начал забрасывать руду в вагонетки, в то время как Джордино набросился на цепи с напильником, которым обеспечил их Гримз.

К счастью, железо было старым и плохого качества. Напильник быстро распилил звенья, и Джордино вытянул цепи из дужек на кандалах, освободив руки и ноги от ограничивающих движения оков.

– Твоя очередь, – сказал он.

Питт для упора положил цепь на край вагонетки и одолел звено за десять минут.

– Над самими кандалами придется поработать позже, но, по крайней мере, сейчас мы уже можем танцевать и прыгать.

Джордино небрежно раскрутил цепь, как пропеллер.

– Кто займется охранником, ты или я?

– Ты, – ответил Питт, освобождая кандалы от распиленной цепи. – А я отвлеку его.

Полтора часа спустя хруст гравия возвестил о приближении патруля. Питт вырвал провода из телекамеры. На этот раз из-за угла показались два охранника-туарега, которые шли по обеим сторонам состава, держа винтовки в полной боевой готовности. Их немигающие глаза, едва видимые сквозь прорези литама, казалось, навек застыли черными льдинками.

– Какая честь, сразу двое с визитом, – прошептал Джордино. – Только они, похоже, не расположены к дружеской беседе.

Один из охранников, приблизившись к Питту, неуловимым движением съездил ему прикладом по ребрам, очевидно, желая спровоцировать на ответные действия, чтобы доставить ему боль и раздразнить его. Но Питт лишь отступил назад и обезоруживающе улыбнулся.

– Спасибо, что заглянули к нам на огонек, джентльмены, – приветливо произнес он.

Крайне важно было чем-то озадачить охранников, отвлечь внимание, прежде чем они сообразят, что их атакуют. Слова еще слетали с губ Питта, когда он левой рукой схватился за ствол винтовки и оттолкнул ее в сторону, а правой с силой впечатал увесистый булыжник прямо в лоб захваченному врасплох туарегу. Тот выгнулся назад, как натянутый лук, и рухнул навзничь на рельсы.

В течение двух секунд, которые, казалось, тянулись вечность, второй охранник, не веря своим глазам, взирал на распростертое у его ног тело напарника. Еще ни один служитель администрации в Тебецце не подвергался нападению раба, и то, что это произошло, на мгновение ошеломило его. Затем до него дошло, что та же участь может постичь и его. Он вышел из ступора и вскинул оружие.

Питт увернулся от нацеленного на него ствола и метнулся в сторону, отчаянно хватаясь за винтовку упавшего охранника. И увидел мелькнувшую в воздухе цепь, обернувшуюся вокруг горла туарега, подобно детской скакалке. Джордино одним движением затянул захлестнувшуюся петлю, как гарроту, и с усилием оторвал охранника от земли, так что ноги его отчаянно заболтались в воздухе. Автомат звонко ударился о рельсы, когда охранник выпустил его из рук и схватился за цепь, врезавшуюся в горло.

Когда бурное сопротивление перешло в слабое подергивание, Джордино отпустил цепь и позволил едва не задохнувшемуся туарегу рухнуть рядом с находящимся без сознания напарником. Затем он подхватил автомат и бросил взгляд вдоль выработки.

– Как великодушно с нашей стороны, что мы их не убили, – пробормотал Джордино.

– Это всего лишь временная отсрочка, – вздохнул Питт. – Когда Мелика узнает, что мы сбежали, они окажутся среди тех людей, которых еще недавно били и мучили.

– Но нельзя же этих ребят оставить здесь, чтобы их сразу обнаружили.

– А мы их забросим в одну из вагонеток и завалим камнями. Они не придут в себя по крайней мере пару часов. Этого времени нам вполне хватит, чтобы оказаться в пустыне.

– Что-то механик не торопится чинить телекамеру.

Пока Джордино размещал охранников, Питт сверялся со схемой, составленной Фэйруэзером. Он не мог восстановить по памяти путь, которым надо было добираться до инженерного лифта, не мог разобраться в этом лабиринте выработок, уходящих во всех направлениях, да и вообще не представлял, как это сделать без компаса. Оставалось только надеяться, что отставной майор не допустил ошибки, рисуя карту.

Джордино первым справился со своей неприятной работой и принялся рассматривать трофейное оружие.

– Сплошной пластик и фиберглас, армейская модель французского производства, калибр 5,56 миллиметра, – объявил он и добавил: – Похоже, убойная штучка.

– Никакой стрельбы, если можно обойтись, – предостерег Питт – Будем осторожны, пока Мелика не сообразит, что мы исчезли.

Выйдя из выработки, они направились по главному туннелю в противоположном направлении. Через пятьдесят метров, осторожно обойдя телекамеру, отмеченную на карте Фэйруэзера, они оказались у входа в пещеру, так никого и не встретив. Никто не окликнул их, никто не атаковал. На первом этапе побега все пока развивалось по плану.

Они энергично шагали вдоль железнодорожного пути, которым их привели в рудники от лифта, то и дело останавливаясь на перекрестках, чтобы свериться с картой, и теряя при этом драгоценные секунды.

– Ты вообще-то имеешь представление, где мы находимся? – спокойно спросил Джордино.

– Жаль, что мы не разбрасывали хлебные крошки, когда нас вели сюда, – проворчал Питт, поднося карту к свету лампы, покрытой пылью.

– Поезд идет, – заметил Джордино, первым заслышав в глубине туннеля за спиной лязг и грохот приближающегося состава.

Питт указал на естественную трещину в скале, всего лишь метрах в десяти с другой стороны путей.

– Спрячемся там, пока он пройдет.

Они влетели в расщелину и тут же остановились. Тошнотворная вонь шла из этого разлома в скале, отвратительный смрад гнилостной мерзости. Осторожно, с большой опаской они двинулись по расщелине, пока она не перешла в большую камеру. Питту показалось, что они в сырых катакомбах. Камера была темной, но его рука, опершись за стену, нащупала выключатель. Он перевел тумблер в верхнее положение, и огромная пещера залилась призрачным светом. Это была та самая подземная усыпальница для умерших, о которой вскользь упомянул главный инженер. Они забрели в могильную пещеру, где О'Баннион и Мелика хоронили тела тех, кто от избиений, голода и непосильного труда дожидался смерти как избавления. В сухой атмосфере пустыни мертвецы не спешили разлагаться. И здесь обошлись без ритуалов. Застывшие тела были сложены штабелями, как крепежные бревна, примерно по тридцать в каждом. Все это выглядело призрачно, неестественно и трагично.