– После того как мистера Бенедикта обвинили в убийстве Тони Остина, один его близкий друг решил, что будет лучше, если на этот раз его интересы будем защищать мы.

Высвободив вспотевшую ладонь из цепкого рукопожатия адвоката, Эмили спросила:

– Вы сможете забрать его из тюрьмы сегодня?

– Боюсь, что нет. Однако если вы согласитесь вместе со мной отправиться в полицию и повторить там ту историю, которую только что рассказали нам, то это значительно ускорит его освобождение.

Эмили кивнула. В ее измученном мозгу одна за другой проплывали жуткие картины, врезавшиеся в память на всю жизнь: Зака в наручниках уводят из здания суда… Зака избивают во время ареста в Мехико… И все это за преступления, которых он не совершал! За преступления, косвенная вина за которые лежит на ней.

– Я не понимаю, почему они не могут его освободить сегодня же, – чуть не плача, сказала она и добавила:

– Мы подождем в приемной.

После того как Эмили с мужем вышли из кабинета, Джон Силинг обменялся улыбками со своими партнерами и потянулся к интеркому.

– Сьюзан, немедленно соедините меня с капитаном Джоргеном. Потом позвоните в Чикаго Мэтью Фаррелу и скажите его секретарше, что дело первостепенной важности. После этого дозвонитесь прокурору Уильяму в Амарилло, штат Техас. Да, и закажите три билета на завтра, на первый утренний рейс в Амарилло.

Пять минут спустя загудел селектор.

– Капитан Джорген у телефона, мистер Силинг. Линия 1.

– Спасибо. – Силинг нажал кнопку. – Капитан, – жизнерадостно поинтересовался он, – не хотите ли стать новым комиссаром полиции, а заодно прославиться во всех средствах массовой информации? – Судя по всему, ответ вполне удовлетворил Силинга, потому что его улыбка стала еще шире. – Все, что мне нужно, – это пара человек, которые бы смогли оформить заявление, касающееся смерти Тони Остина и Рейчел. Скорее всего, это произойдет через день-два.

Выслушав ответ капитана, адвокат удовлетворенно кивнул:

– Я знал, что вы сможете это устроить. Мы будем у вас через сорок пять минут.

Как только он повесил трубку, на селекторе зажглись еще две лампочки.

– Мистер Фаррел на второй линии, и прокурор Уильям Уэсли – на третьей, – сообщил бесстрастный голос секретарши.

Силинг нажал кнопку два и заговорил резко изменившимся, уважительным голосом:

– Мистер Фаррел, вы просили постоянно держать вас в курсе, и я звоню, чтобы сообщить, что только что дело Захария Бенедикта приняло совершенно неожиданный оборот.

Мэтт повернулся спиной к собравшимся в его чикагском офисе членам исполнительного комитета международной корпорации и, с трудом сдерживая волнение, спросил:

– Какой именно оборот?

– В данный момент в нашей приемной сидит Эмили Макдэниелс. Вчера вечером ее отец признался в том, что убил Рейчел Эванс и Тони Остина. Сейчас он в местной больнице – проходит освидетельствование у психиатра. Эмили Макдэниелс уже сделала заявление и передала нам пистолет, из которого был убит Остин.

– Детали вы сможете сообщить мне позднее. Когда освободят Зака?

– Завтра мы вылетаем в Техас и передадим местному прокурору заявление Макдэниелс. Мы попытаемся убедить его рассмотреть это дело без промедления. Если нам повезет и судья подпишет документы без всяких проволочек, то мы завтра же сможем передать их в Апелляционный суд. После этого Бенедикта смогут освободить под залог.

– Залог? – резко переспросил Мэтт. – Но почему? Знакомые грозные нотки в голосе Фаррела заставили Силинга поежиться.

– Потому что, независимо от того, виновен он или нет, убежав из тюрьмы, он нарушил техасские законы. С юридической точки зрения он совершил преступление. И прокурор Амарилло имеет полное право держать его в тюрьме до тех пор, пока не будет принято какое-то определенное решение по этому поводу. Нам придется очень постараться, чтобы он этим правом не воспользовался. Думаю, что мы будем делать основной упор на то, что избиение в аэропорту Мехико, которое к тому же транслировалось практически по всем телеканалам, было вполне достаточным возмездием за побег из тюрьмы, где он отбывал наказание за преступление, которого не совершал. А дальше все будет зависеть от настроения прокурора. Он может согласиться с нами и отпустить Бенедикта на все четыре стороны, а может и заартачиться.

– В таком случае, – твердо сказал Мэтт, – позаботьтесь о настроении прокурора.

– Хорошо.

– Если же возникнут какие-то трения с властями, я хочу, чтобы обо всем узнали журналисты. Тогда полиции и прокуратуре волей-неволей придется с нами сотрудничать.

– Понятно, мистер Фаррел. Мы с партнерами вылетаем в Амарилло, завтра утром.

– Не завтра утром, а сегодня вечером, – поправил его Мэтт. – Я встречу вас там.

Повесив трубку прежде, чем Силинг успел что-либо возразить, Фаррел нажал клавишу интеркома.

– Элеонора, отмените все мои встречи на завтра и послезавтра, – лаконично распорядился он. Джон Силинг повернулся к партнерам:

– Кажется, я наконец понял, что общего у Фаррела и Бенедикта. Они оба – чрезвычайно беспокойные клиенты.

– Зато платят большие гонорары, – улыбнулся один из адвокатов.

Силинг кивнул и мгновенно переключился на деловой тон.

– Итак, джентльмены, начнем отрабатывать наши деньги. – С этими словами он снова снял телефонную трубку и нажал кнопку номер три.

– Мистер Уэсли, – теперь голос Силинга был одновременно приятным и очень твердым, – насколько я понимаю, ваш предшественник, Элтон Петерсон, пять лет назад вел дело Захария Бенедикта. Мне бы не хотелось вас огорчать, тем более, я понимаю, в этом нет вашей вины, но, судя по всему, имела место чудовищная судебная ошибка. Мне необходима ваша помощь, чтобы исправить ее как можно скорее. А я, в свою очередь, позабочусь о том, чтобы журналисты по достоинству оценили вашу оперативность в столь деликатном деле. Правда, независимо от того, какое решение вы примете, Захарий Бенедикт будет выглядеть в сложившейся ситуации мучеником и героем. А журналисты, естественно, будут требовать крови тех лиц, из-за кого пострадал совершенно невинный человек. И мне бы очень не хотелось, чтобы это была ваша кровь.

Джон Силинг сделал паузу, терпеливо выслушав все, что ему говорил человек на другом конце провода.

– О чем это я вам рассказываю? Почему бы нам не обсудить это сегодня за ужином? Часов в семь вас устроит?

Кэтрин резко нажала на тормоза, остановила машину у дома Джулии и чертыхнулась, увидев у порога детский велосипед. Оставив сумку в машине, она подбежала к входной двери, без стука распахнула ее и вошла в столовую. Джулия сидела за столом с тремя мальчишками.

– Джулия, – задыхаясь от бега, выпалила она. – Мне необходимо переговорить с тобой. В гостиной.

Отложив букварь, Джулия улыбнулась своим ученикам и сказала:

– Вилли, почитай немного вслух. Я скоро вернусь. Безошибочно почувствовав, что происходит нечто важное, Вилли Дженкинс читал лишь до тех пор, пока Джулия не оказалась вне пределов слышимости, после чего подмигнул своим двум приятелям.

– Сейчас что-то будет, – понизив голос, сообщил он и переместился на стуле таким образом, чтобы получше видеть гостиную.

Джонни Эверетт оглянулся через плечо и развернул инвалидную коляску. Теперь он смотрел в том же направлении, что и Вилли. Тим Уимпл, чья правая нога была ампутирована выше колена, последовал примеру друзей.

Решив разведать обстановку более детально, Вилли на цыпочках подкрался к двери.

– Мисс Кахилл включает телевизор… – шепотом сообщил он и продолжил наблюдение.

Встревоженно следя за тем, как Кэтрин щелкает переключателем в поисках какого-то канала, Джулия поняла, что подруга хочет ей что-то сообщить о Заке.

– Кэтрин? – сдавленным голосом позвала она, чувствуя, что не сможет долго выносить это напряженное молчание. – Что случилось? Говори же! Не молчи! Я должна знать. Что-то с Заком, да? Что-то плохое?