– Я думаю, – спокойно сказала Мередит, – что она – совершенно потрясающая женщина.

– Да, но я хочу знать другое: удалось ли ей изменить твое мнение о Заке? Я-то сам предубежден в его пользу, но ты его совсем не знала, а потому, скорее всего, твоя реакция на это интервью совпадает с реакцией большинства.

– Не думаю, что меня можно считать непредвзятым телезрителем. Ты очень хороший знаток человеческой природы, дорогой, и коль скоро ты ясно дал мне понять, что считаешь Бенедикта невиновным, то и я очень склонна в это поверить.

– Спасибо за то, что ты так высоко ценишь мое мнение, – сказал Мэтт, нежно целуя жену в лоб.

– Пожалуйста, – ответила Мередит и добавила:

– Но теперь я хочу задать тебе один вопрос. Джулия Мэтисон сказала, что они провели эту неделю в уединенном доме где-то в горах Колорадо. Это был наш дом?

– Точно не знаю, – честно ответил Мэтт, но, заметив скептическое выражение лица жены, добавил:

– Но предполагаю, что да. Зак уже бывал там раньше, и я сам неоднократно говорил ему, что он может приезжать туда в любое угодное ему время. Естественно, что в сложившейся ситуации он бы тоже чувствовал себя вправе воспользоваться им как временным убежищем. Тем более что до тех пор, пока я не замешан в этом непосредственно…

– Но ты замешан в этом! – в отчаянии воскликнула Мередит. – Это же твой дом и…

– Поверь, до сих пор не произошло ничего такого, что могло бы каким-то образом угрожать тебе и мне. – Видя, что ему не удается убедить жену, Мэтт продолжал:

– Перед заключением Зак предоставил мне неограниченное право распоряжаться всеми его сбережениями и капиталовложениями, что я и делал все эти пять лет и продолжаю делать до сих пор. Это совершенно законно, и официальные власти об этом прекрасно осведомлены. До того как бежать из тюрьмы, Зак постоянно поддерживал со мной связь.

– Да, но ведь теперь он бежал, – не успокаивалась Мередит, встревоженно вглядываясь в лицо мужа. – Что, если он попытается сейчас связаться с тобой?

– В таком случае, – ответил Мэтт, небрежно пожав плечами (пожалуй, слишком небрежно, и это еще больше встревожило Мередит), – я сделаю то, что должен сделать любой законопослушный гражданин, – сообщу в полицию. И Зак об этом прекрасно знает.

– Как быстро?

Весело рассмеявшись проницательности жены, Мэтт обнял ее за плечи и начал потихоньку подталкивать к спальне.

– Достаточно быстро для того, чтобы меня не смогли обвинить в сговоре с преступником, – пообещал он и подумал: «Но ничуть не быстрее, чем это действительно будет необходимо».

– А как быть с тем, что он воспользовался нашим домом? Ты собираешься сообщить властям о своих подозрениях?

– Я думаю, – сказал Мэтт после недолгого размышления, – что это замечательная мысль! Это будет расценено полицией и ФБР как жест доброй воли и лишнее доказательство моей непричастности к его побегу.

– И этот жест, – насмешливо продолжила его мысль Мередит, – к тому же ничем не грозит твоему другу. Потому что, если верить Джулии Мэтисон, он покинул Колорадо несколько дней назад.

– Я всегда говорил, что у меня очень умная жена, – широко ухмыльнувшись, согласился Мэтт. – А теперь почему бы тебе не забраться в постель и там не подождать, пока я позвоню в местное отделение ФБР?

Согласно кивнув, Мередит положила руку на плечо мужа.

– Мэтт, а если бы я попросила тебя больше не иметь ничего общего со всем, что хоть как-то связано с Захарием Бенедиктом… – начала она, но он не дал ей договорить.

– Мередит, ты же знаешь, что ради тебя я готов на все. Но пожалуйста, не проси меня об этом. Я никогда не смогу быть в мире с самим собой, если поступлю так по отношению к Заку.

Мередит задумалась, в очередной раз пораженная той лояльностью, с которой ее муж относился к этому человеку. Будучи широко известным в деловых и финансовых кругах, Мэтт имел сотни знакомых, но ни к кому из них не испытывал дружеских чувств. Насколько было известно Мередит, Захарий Бенедикт был единственным человеком, которому Мэтт по-настоящему доверял н которого считал своим другом.

– Должно быть, он действительно необычный человек, если ты к нему так относишься.

– Он тебе понравится, – пообещал Мэтт, легонько потрепав ее за подбородок.

– Почему ты в этом так уверен? – насмешливо поинтересовалась Мередит, пытаясь казаться такой же веселой и беспечной, как и он.

– Я в этом уверен, потому что тебе очень нравлюсь я.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что вы настолько похожи?

– Очень многие люди думали именно так. Но дело даже не в этом, – внезапно посерьезнев, добавил Мэтт, – дело в том, что, кроме меня, у Зака никого нет. Я – единственный человек, которому он доверяет. Когда его арестовали, все те, кто паразитировал на нем в течение многих лет, бежали от него как от чумы и наслаждались его унижением. Были, правда, и другие люди, которые сохранили свою лояльность по отношению к нему до конца, даже после того, как его осудили и посадили в тюрьму, но Зак сам вычеркнул их из своей жизни, отказавшись встречаться и отвечать на письма.

– Наверное, он просто очень тяжело переживал свой позор.

– Даже наверняка.

– Но кое в чем ты все-таки ошибаешься, – мягко добавила Мередит. – Ты не единственный человек в мире, на кого он может положиться. У него есть еще по крайней мере один союзник.

– Кто?

– Джулия Мэтисон. Она любит его. Как ты думаешь, Зак видел сегодняшнюю пресс-конференцию?

– Сомневаюсь. Где бы он сейчас ни находился, это наверняка очень далеко отсюда. Надо быть круглым дураком, чтобы оставаться в Штатах после всего, что произошло. А Зак далеко не дурак.

– Жаль. Мне бы очень хотелось, чтобы он услышал то, что она говорила. Может быть, ему еще повезет и он узнает, что она пытается для него сделать.

– Заку никогда не везло в личной жизни.

– Мэтт, а как ты думаешь, он не мог влюбиться в Джулию Мэтисон за то время, что они провели вместе?

– Нет, – твердо ответил Фаррел. – Во-первых, в то время его наверняка беспокоили гораздо более насущные проблемы. А во-вторых… у Зака своего рода иммунитет к женщинам. Он с удовольствием спит с ними, но чисто по-человечески совершенно не уважает, что абсолютно неудивительно, учитывая, какого рода женщины его всегда окружали. Когда он был просто популярным актером, они липли к нему как мухи. Когда же стал знаменитым режиссером и роман с ним превратился в заветную цель любой честолюбивой актрисы, они начали виться вокруг него как стая красивых, грациозных и весьма алчных пираний. Так что теперь Зак абсолютно равнодушен к женским чарам. Честно говоря, единственные человеческие существа, по отношению к которым он испытывает истинную нежность, – это дети. Кстати, это была основная причина, по которой он женился на Рейчел. Она пообещала родить ему ребенка, но, естественно, не сдержала этого обещания, как, впрочем, и всех остальных. – Мэтт ненадолго задумался и еще раз решительно покачал головой:

– Зак ни за что не влюбится в хорошенькую провинциальную школьную учительницу – ни за несколько дней, ни за несколько месяцев.

Зажав в руке пачку журналов и газет, высокий человек шел по пыльной дороге, ведущей из деревни к докам. Его силуэт четко вырисовывался на фоне заходящего солнца.

По дороге к пирсу он не перекинулся ни единым словом с многочисленными рыбаками, выгружающими из лодок дневной улов или занимающимися починкой сетей. Они тоже не предприняли никаких попыток заговорить с ним, но несколько пар любопытных глаз внимательно наблюдали за незнакомцем, который направился к довольно большому, тринадцатиметровому судну со свежей ярко-синей надписью «Джулия» на корме. Кроме надписи, которая была обязательна согласно морским законам, лодка не имела больше никаких опознавательных знаков. Внешне она ничем не отличалась от тысяч других судов, бороздящих прибрежные воды в этой части Южной Америки. Здесь были и суденышки рыболовов-любителей, и шхуны потомственных рыбаков, покидавшие гавань задолго до рассвета и каждый вечер возвращавшиеся с уловом.