Эта фраза решила все. Колдер свалился, как срубленное дерево.

– Но Мэгги… – Его лицо готово было сморщиться. – Ты всегда была мне нужна! Я просто не… Я не знал, что делать…

Дейдре хихикнула, а Феба откашлялась. Сэди пришлось улыбнуться.

Рейф покачал головой.

– Братец, у тебя не было ни единого шанса.

Мэгги с симпатией посмотрела на своего отца, словно доброжелательный завоеватель на поверженного врага.

– Все в порядке, папа. Я знаю, что я нужна тебе сейчас.

Сэди подумала, что Колдер готов расплакаться. Она потрепала Мэгги по голове.

– Достаточно, милая. Позволь бедному человеку передохнуть.

Феба улыбнулась.

– Тогда все улажено. Сэди может остаться настолько, насколько пожелает.

Рейф в ответ улыбнулся своей жене так, словно у него не было другого выбора, кроме как сделать это. Возможно, так оно и было, учитывая то, как он был влюблен.

– Я рад, что мы разрешили этот вопрос, но что насчет Грэма? Из того, что мы слышали, у него серьезные неприятности с поместьем.

Колдер, кажется, пришел в себя, потому что с сожалением кивнул.

– Я был бы рад помочь ему деньгами, но не думаю, что Грэм возьмет их. Я знаю потому, что я бы не взял.

– Еда, – быстро предложила Сэди. – Вы можете послать еду арендаторам. Он примет это. Я знаю, что примет.

Глаза Фебы засияли.

– О да, это чудесно. Даже идиот не сможет отказаться от еды для детей.

Рейф выглядел оскорбленным.

– Ой!

Феба нежно взмахнула рукой.

– Я не имела в виду тебя, дорогой. Вообще-то ты больше не являешься идиотом.

Рейф вовсе не был уверен в том, что ему сделали комплимент.

– Э-э… благодарю тебя?

Колдер задумчиво посмотрел на Сэди.

– Возможно, ты все же подойдешь, в конце концов.

Сэди увидела этот взгляд и приподняла одну бровь.

– Возможно, ты тоже подойдешь.

Дейдре хлопнула в ладоши.

– Говорю вам, опуститешпаги!

Внезапно Сэди ощутила каждый момент своего «очень трудного дня». Ее голова загудела, а ее тело заныло от многих часов непривычной езды верхом и от… ну, от Грэма. Девушка приложила руку к щеке.

– Спасибо за все ваши хлопоты, – проговорила она. – Но я останусь только на то время, чтобы собрать свои вещи… – Кажется, комната немного покачнулась. Кажется, прошли целые недели с тех пор, как она спала.

Мэгги уставилась вверх на нее.

– Ты собираешься упасть в обморок? Потому что если это так, то ты должна быть уверена, что стоишь рядом с диваном или чем-то в этом роде.

Дейдре, поддерживая, обняла ее.

– Колдер, посмотри, что ты наделал!

Колдер задохнулся.

– Но… я…

Феба подошла с другой стороны.

– Рейф, принеси немного воды! – Рейф бросился бежать.

Затем в дверях возник Фортескью.

– Комната ее светлости готова. Ванна ждет ее, и я немедленно пошлю наверх поднос.

Сэди, которую в течение последнего дня любили, обвиняли, обвенчали, покинули, а сейчас, наконец, обнимали, позволила увести себя наверх и уложить в постель, как ребенка, людям, которые были для нее самой близкой семьей, которую она когда-либо знала.

Виски на вкус напоминало старое пиво. Грэм подозрительно изучал графин. Что это Николс задумал?

Удрученный и расстроенный, он бросил графин в камин своего кабинета. Сосуд разбился о кирпичи, виски моментально вспыхнуло голубым пламенем.

Этот графин был сделан из прекрасного хрусталя. Ты мог бы на целый месяц обеспечить еду на чьем-то столе!

Когда это его внутренний голос стал женским – и таким правильным?

Все, что можно будет продать, будет продано. Он должен выставить лондонский дом на аукцион. Грэм не думал, что он включен в неотчуждаемую собственность. Возможно, этого будет достаточно, чтобы утихомирить наиболее шумных – и буйных! – кредиторов и обеспечить новые крыши для арендаторов, которые все еще решат застрять на зиму в Иденкорте.

После того, как это будет сделано, он по-настоящему станет нуждаться.

Герцог не боялся за себя. Кажется, у него больше не было аппетита и после последних двадцати четырех часов стало совершенно очевидно, что он не способен достаточно напиться для того, чтобы заглушить этот язвительный, лгущий голос в своей голове. Так что ему не понадобится ни пища, ни выпивка, только крыша над головой и кресло, в котором он сможет хандрить.

Он станет тем сумасшедшим, мрачным герцогом в обветшавшем поместье, которым матери обычно пугают детей, чтобы заставить их слушаться.

Веди себя хорошо, а не то герцог заберет тебя.

Тени собственного детского ужаса заставили его вздрогнуть. Побуждаемый к беспокойному действию, он вскочил на ноги…

Но ему некуда было идти. Никто не ждал его в доме на Примроуз-стрит, кроме Тессы. Там не было ироничной девушки со светло-рыжими волосами, бесконечно-длинными ногами и слишком большим количеством ума для ее собственной пользы.

Куда она пошла после того, как ты покинул ее в церкви?

Он не покинул ее. Она осталась целой и невредимой посреди толпы.

Толпы, которая презирала ее. Даже священник бросал на нее враждебные взгляды.

Это не его забота. Она не его любовь, не его милая. Не его Софи.

Но она твоя жена.

Грэм провел рукой по лицу. Его жена, Сэди.

Сэди.

Он произнес это вслух, примеряя титул.

– Сэди, герцогиня Иденкорт. – Слова прозвучали неестественно. Имя посудомойки рядом с титулом, выше которого – только королева. Комбинация была смехотворная.

В своем сознании он услышал восхищенный смех. Смехотворная, но все же правильная.

– Видишь, я же говорила тебе, что он пьян.

Грэм даже не потрудился повернуться.

– Ты пропустила мою свадьбу, Дейдре.

– Это справедливо. Ты же пропустил мою. – Она вошла в комнату, а за ней последовала Феба. Грэм ожидал, что войдут также и их влюбленные без памяти мужья, но затем с облегчением выдохнул, когда они не появились. Большую часть времени он считал их компанию вполне удовлетворительной, но сейчас последнее, что ему было нужно – это чтобы вокруг него любовь в воздухе сгустилась настолько, что едва возможно будет дышать.

Я не могу дышать. Я не могу ощущать биение своего сердца. Я не могу жить без своей Софи.

Которой не существует.

Что за нелепая ситуация.

Грэм прижал обе ладони к голове, надеясь, что давление поможет вытеснить этот голос. Возможно, ему нужно проконсультироваться со священником. Разве они время от времени не проводят изгнание нечистой силы?

Голос в его сознании замолчал, но невозможно было заглушить Дейдре, когда она разошлась.

– Что ты делаешь, сидя здесь в темноте и пьянствуя? – Она прошагала к окну и широко раздвинула портьеры, впустив ужасный, резкий, яркий свет, затем повернулась к нему, чтобы, подбоченившись, изучить его. – У тебя есть важные дела, о которых нужно позаботиться!

Грэм заморгал от солнечного света, который в настоящий момент раскаленными добела иголками впивался в его мозг.

– Закрой их, будь добра? Ковер может полинять. Может быть, мне скоро придется его продать.

Дейдре взмахнула пачкой газет перед его лицом.

– Ты должен сделать что-то, чтобы помочь Сэди!

Феба сжалилась над Грэмом и частично задернула портьеры.

– Дейдре, почему бы тебе не излить часть своей ярости на отвратительного дворецкого Грэма? Думаю, что нам всем не помешает чашка чая.

Дейдре разочарованно выдохнула, бросила свои газеты Фебе, а затем с негодующим бормотанием вылетела из комнаты. Бедный Николс.

Феба разглаживала газеты, наблюдая за тем, как Грэм падает в большое кресло за массивным столом.

– Это самая странная из всех комнат, – непринужденно произнесла она.

Грэм хмыкнул.

– Тебе нужно было увидеть ее до костра.

Она улыбнулась.

– Нет ничего лучше хорошего костра. Хотя мне нравится этот медведь. Выглядит, как что-то, что могла сделать Со… Сэди.