За исключением того, что она не мисс Блейк, не так ли?

– О Боже, – выпалил Стикли. – Какая неприятная ситуация.

Он в недоумении заморгал, когда троица, стоящая позади кресла, разразилась непринужденным смехом.

Однако, как только ему объяснили суть дела, Стикли тут же оказался в своей стихии.

– В порядке наследования имущества приемный сын не может рассматриваться как законный наследник, – объяснил он. – Но приемная дочь вполне может унаследовать по обычному завещанию, при условии, что упомянутое завещание не оговаривает особых условий для кровных родственников.

Поверенный испуганно уставился на маркизу.

– Вы обеспокоены тем, что мисс Блейк… э-э, герцогине Иденкорт будет позволено унаследовать в обход вас?

– Ни в малейшей степени. Я надеюсь, что ей это удастся. – Маркиза улыбнулась, глядя на него, ее глаза заблестели от мгновенной нежности к нему. Она – настоящая красавица, не так ли? Эти золотистые волосы… эти потрясающие глаза…

Герцог щелкнул пальцами перед лицом Стикли.

– Уменьши свое сияние, Ди. Парень не привык к этому.

Стикли откашлялся и потеребил шейный платок.

– Э-э… да. Что ж. Извините меня… что?

Леди Марбрук положила ладонь на руку Стикли.

– Сэр, мы хотим, чтобы герцогиня унаследовала состояние Пикеринга.

– Она заслуживает этого, – решительно подтвердила маркиза. – Мне оно не нужно.

Леди Марбрук улыбнулась.

– Как и мне.

Герцог кивнул.

– Но самое важное то, что нам нужно получить гарантию от миссис Блейк в том, что она не будет выдвигать обвинения в воровстве денег, предназначенных ее дочери.

Стикли фыркнул. Это было верное утверждение, потому что даже герцогиню можно было обвинить в преступлении.

– Миссис Блейк должна была немедленно проинформировать нас о смерти своей дочери. – Затем он смягчился. – Или как только она нашла бы в себе для этого силы, поглощенная своим горем.

Маркиза пробормотала что-то вроде «что означает никогда», но такого не могло быть, потому что маркиза представляла собой образец благопристойной леди.

Миссис Блейк заворчала.

– Я должна делать то, что должна. Никто не станет красть у меня, тем более тощая сирота!

Стикли обменялся обеспокоенными взглядами с герцогом и двумя его прелестными компаньонками. Вся договоренность не сработает, если эта женщина не прекратит свою вендетту и не подтвердит, что герцогиня – ее законная дочь.

Когда Сэди проснулась в своей комнате в Брук-Хаусе, то новая горничная Дейдре, та, которую она брала с собой в поездку, чистила ее вчерашнее розовое платье.

Ее подвенечное платье, если быть абсолютно точным. Она выбрала его потому, что существовал единственный бледный оттенок розового цвета, который могут носить даже девушки с рыжеватыми волосами. Сэди ощущала себя в нем прекрасной, женственной и желанной.

Казалось, что все это произошло давным-давно.

Новая горничная, Джейн, улыбнулась Сэди, когда увидела, что ее глаза открыты.

– Доброе утро, ваша светлость. Не хотите ли чая? Должна ли я попросить, чтобы завтрак был сервирован здесь?

Сэди заморгала. Ваша светлость. Она поразмыслила над тем, как много времени уйдет на то, чтобы привыкнуть к этому титулу?

Завтрак был принесен и съеден. Сэди надела утреннее платье из льдисто-зеленого шелка и побрела вниз. Она не имела ни малейшего понятия, что делать с собой. Должна ли она отправиться обратно в Иденкорт сама по себе, чтобы помочь арендаторам? Должна ли она ждать здесь, когда Грэм пошлет за ней – что может не произойти никогда? Или ей стоит запрыгнуть на ближайший корабль, отплывающий из порта, и быть герцогиней Иденкорт в Америке, где она произведет на всех должное впечатление и сможет обедать за счет своего титула каждый вечер до конца жизни, не платя ни гроша?

Из всех этих вариантов больше всего она стремилась назад в Иденкорт. Не только потому, что Мойре и ее детям нужна была помощь, но еще и потому, что в единственные день и ночь, которые она провела в Иденкорте, она настолько ощущала себя дома, как никогда прежде.

Большинство женщин не боятся, что их мужья вышвырнут их на улицу, когда обнаружат их «дома».

Сэди праздно слонялась по парадной гостиной, когда услышала стук дверного молотка. Моментом позже Фортескью вошел в комнату.

– Леди Тесса и мистер Сомерс Бут-Джеймисон, ваша светлость.

– В самом деле? – нахмурилась Сэди. – Как… странно.

– Дорогая! – Тесса вплыла в комнату и одарила Сэди тетушкиным поцелуем в щеку. Так как для нее это был первый поцелуй такого рода, то Сэди можно было извинить за то, что она слегка пригнулась, так, что поцелуй пришелся на ее ухо. Однако для мистера Бут-Джеймисона у нее нашлась искренняя улыбка.

– Как поживает ваша замечательная лошадь, сэр?

Сомерс усмехнулся.

– С ней все в порядке, ваша светлость. Единственное напоминание о ее испытаниях – это тенденция ложиться при любой возможности.

Тесса затрепетала.

– Присядь, Со… э-э, Сэ… дорогая! Сомерс настоял на том, чтобы я пришла навестить тебя сегодня… чтобы узнать, что с тобой все в порядке и тебе ничего не нужно. – Тесса уставилась на нее с наигранной бодростью. – Тебе ведь ничего не нужно, не так ли?

Сомерс откашлялся.

– Тесс, мы уже обсуждали это. Мне не хочется снова напоминать тебе.

Тесса хихикнула и захлопала ресницами в сторону Сомерса.

– Да, любовь моя.

Тесса хихикнула?

Сэди внезапно подумала о том, что на самом деле она не проснулась этим утром, а все еще лежит и видит сны в своей постели наверху. Нет, это не может быть сном. Ей пришлось бы сойти с ума для того, чтобы ей приснилось нечто столь же странное, как хихикающаяТесса, трепещущая, словно девушка!

Она быстро заморгала и повернулась к Тессе.

– Ах… что ты хотела сказать мне?

Тесса послала Сомерсу еще один боготворящий взгляд, а затем глубоко вздохнула.

– Сомерс заставил меня прийти сюда сегодня, чтобы извиниться перед тобой.

Это не слишком помогло. Было так много вещей, за которые Тессе стоило извиниться, что Сэди просто не могла знать, откуда ее тетя должна начать. « Я сожалею, что плела интриги против тебя» было бы самым лучшим началом, но этого просто никогда не случится.

– Я сожалею, что плела интриги против тебя, – произнесла Тесса без следа иронии или двойственного смысла. – Я не должна была посылать за миссис Блейк. Я только хотела устроить тебе неприятности с твоей матерью, а не вызвать скандал на всю страну.

Сомерс сложил руки на груди.

– Никаких извинений, Тесса. Прими полную ответственность за свои действия.

– Хорошо. Может быть, я и надеяласьна скандал на всю страну, но даже не подозревала, что секрет окажется таким замечательным. – Она пожала плечами. – Почему, ради всего святого, ты вообще потрудилась пригласить меня?

Сэди могла только смотреть на нее, ошеломленная. Один безвредно выглядевший молодой человек обвел хищную леди Тессу вокруг своего мизинца.

– В этом не было ничего личного, Сэди. Грэм – мой родственник, но даже в этом случае я надеялась на то, что выиграет Дейдре.

– Но ей не нужны эти деньги, – ответила Сэди.

– Дело не в деньгах, дорогая, – решительно объяснила Тесса. – Дело в том, чтобы выиграть. Смысл всегда в том, чтобы выиграть. – Затем она ушла, мечтательно глядя на нового мужчину в своей жизни, пока они рука об руку выходили из дома.

Из всех людей, которые приходили и уходили из Брук-Хауса за десять лет его высокого положения в этом доме, Софи-Сэди Уэстморленд, герцогиня Иденкорт, была одной из любимых личностей у Джона Герберта Фортескью. Как и он, она возвысилась благодаря уму и упорству, от плохого начала до лучшего места. Подобно ему, Сэди делала ошибки на своем пути. Она лгала людям – людям, которые заслуживали того, чтобы знать правду. Кроме того, подобно ему, до странности изящная и элегантная герцогиня была покинута тем человеком, которого она больше всего хотела бы видеть рядом с собой.