Так и сделали. Первый пост встретил информацию в целом, адекватно. Общее впечатление подпортил местный капитан, который начал наезжать, что трусы, мол, и могли бы сами проверить, ведь не пешком, а на машине. На что Иван ему пояснил, что у машины перегруз и хорошо бы до Киева без дозаправки доехать, а лишние пятнадцать километров по лесной дороге, это не по шоссе. Кроме всего прочего, если там немецкие парашютисты, то там аж два пулемёта, а один точно есть. Трусы или нет, но не идиоты точно, чтобы подарить врагу транспорт и три трупа от одной очереди. С чем и уехали.
Второй пост, встречал старшину Ковалёва лицами командиров со следами пьянки, ввиду раннего времени и позднего очень неспешного утреннего построения. Мухи на солнце двигались намного резвее. Даже новости о местонахождении, возможном, группы парашютистов врага ничего не изменил. Почти ничего. Из одной из палаток вылез командир от НКВД и строя многоэтажные конструкции, раскрашеные как куличи из песка и столь же долговечные, подошел к Ивану.
– Задолбал как дятел, ты старшина своими россказнями мою службу. Убрались немцы от дороги, сам понимаешь искать их трудно. Нет у меня людей! Мне, согласно приказу, тут надо быть.
– Товарищ командир госбезопасности, я всё понимаю. Просто сигнал поступил, а так это или нет мне не ведомо, но довести надо.
Доносчику первый кнут! Машину с запчастями отпустили, а вот старшину Ковалева оставляли, как возмутителя спокойствия и чтобы можно было кого предъявить в случае чего. Бумагу в родной госпиталь написали с указанием причины задержки и приписали, что следует позвонить по некоему телефону и передать информацию о немецких парашютистах. Что – то накарябали на осьмушке и передали тому, кто приедет после получения звонка.
Увильнуть от участия в операции Ивану не удалось. Командир от НКВД в звании лейтенанта, что обнаружилось после одетого кителя, приказал Ивану заняться взводом охраны дороги, поскольку лейтенанта он отослал в Коростень. Эта новость внесла дополнительную сумятицу в расстроенные ряды охраны и откровенное игнорирование командира «на час». Судя по настрою, все бойцы ждали кухню, а пока устроили перекур, чтобы легче было ждать.
Получился парадокс, бойцы устроили перекур, чтобы передохнуть во время отдыха. Поскольку в планы командование Ивана не желало посвятить, то оставалась одна проверенная целыми веками и военными поколениями командирская мудрость, из подчинённого надо выбить всю дурную энергию, иначе быть беде от безделья. Разброд и шатания, в виде массовых действий без команды уже появились. Это у генералов равно отсутствию связи с нижестоящими штабами, а у командиров на самом низу, это самодеятельность подчинённых. Вот наглядный пример, стремление сачковать во время отдыха!
Против общей массы идти не стоит. Для этого есть более изящная форма управления. Как не крути, а всякое управление начинается со знакомства командира с подчинёнными. Первыми, с кем познакомился старшина Ковалев, были командиры отделений. Пара, тройка фраз и зашевелились остальные красноармейцы, выстраивая три шеренги отделений в одну линию. Вчера старшина и бойцы друг друга видели, общались и делали общее дело, но, то вчера. Вчера они были просто знакомыми, а вот сегодня они командир и подчиненные. Всё временно, но по опыту Иван считал, что познакомиться надо. На «всякий случай» и на некое «вдруг» стоит составить общее впечатление. Пусть должность командира просуществует часа два или три, но надо соответствовать.
Для начала поделить на тех, кто тебе глянулся, и кто с тобой не совместим, просто не нравится. Из – за чего? Да кто его знает. Ну не лежит у тебя, как говорят, сердце к человеку и всё. Симпатия, девка ветреная. Вот, вроде, она была у командира, а показал ты ему своё оружие и всё, симпатия исчезла, а появились иные отношения, вплоть до ненависти как к врагу советского народа. А как иначе, если ржавчина рыжеет на всех внутренних частях твоего оружия? Ах, да. Конечно, на патронах ржавчины нет, там ведь не железо, а медный сплав, поэтому там зеленеет патина.
– Понятно. Сверху чешуя, а внутри оружие вычистить и все патроны проверить. Контроль на командирах отделений, срок час.
Вроде обычные и незамысловатые слова, а все работой загружены по самое «немогу». Винтовку за один час, даже самую всеми позабытую вычистить можно, а вот патроны легче поменять, чем вывести патину. Только и это не самое интересное в чистке оружия. Как не крути, а при чистке сразу видно, кто знает устройство оружия, а кто лишь пытается вспомнить для чего оружие нужно и из чего оно состоит, если его удастся разобрать. Это при условии, что собирать вычищенное оружие не надо.
Странным образом, две трети оружия во взводе были СВТ. Из них в нормальном состоянии были только четыре штуки, у всех командиров отделений и одного бойца в преклонном возрасте. Все прочие бойцы своих «Светок» не жаловали и никакого явного внимания к ним вообще не проявляли. Хроническая, клиническая и грустная картина была у Ивана вначале. Немного позже, впечатление у Ивана улучшилось, когда он понял, что бойцы врага типа Вермахт, панцерваффе и люфтваффе решили шапками закидать. Боялись немцы шапок, поэтому и припасли для всех прочих команду «Мютце, ап!», особенно для пленных в лагерях.
Если такие замыслы у некоторых бойцов и были, то старшина Ковалёв разбил их в пух и прах. До завтрака оружие практически всем удалось вычистить. Учитывая удалённость расположения поста от источников воды, а значит, некоторый её дефицит, некоторые ели кашу маслеными, слегка протёртыми ветошью руками. Военная романтика, и мать её родина! Впрочем, каша была вполне съедобна, хотя от мяса и жиров в ней были только отдельные следы и то на самом верху, для снятия пробы командиром.
Со своим уставом ходить в чужой монастырь грешно, но Иван переговорил с поваром и предупредил, что враг оборзел и изредка даже постреливает в округе. Из этого факта следует, что лучше питательные калории достанутся красноармейцам, чем попадут в руки врага. Повар грустно и нагло посмотрел в глаза Ивана, видимо стараясь увидеть само глазное дно, а потом, молча, кивнул и сунул Ивану в руку банку тушёнки. Впрочем, перед отъездом на второй пост повар обнадёжил, что в обед будет борщ с тушенкой и гречневая каша с маслом, компот будет с сахаром, точно – точно.
До этого изобилия надо было постараться дожить. Иван был ярым оптимистом и свято верил, что он до обеда доживёт. Что касается его новых подчиненных, то у них преобладал ярый пессимизм. Пришлось произвести окапывание десяти бойцам для выполнения упражнения – стрельба из положения лёжа. Двадцать человек приготовили десять мест под мишени из досок от кузовов горелых автомашин. Потом каждый вычистил и подготовил десять патронов для стрельбы. Конечно, много патронов расстреляли, но стрельбы, это повод вычистить своё оружие.
Это ничего, что чистили оружие второй раз на дню. Главное, что теория выстрела, которую объяснил перед стрельбами Иван, прошла практическую проверку, даже с пояснениями. Два захода на огневой рубеж с боевыми патронами, это вполне ощутимая по отдаче практика.
Три часа времени были убиты, скорее, проведены с некоторой пользой. Вернувшийся из Коростыня лейтенант доложился в палатке группы НКВД, заправил мотоцикл, перекусил, чем его угостили и уехал в направлении на Киев. Всем на посту занимались люди в форме НКВД. Отряд охраны поста выглядел, как антураж, а поэтому на них особого внимания не обращали. Чудит старшина, так ведь по делу. Командир обязан гонять бойцов, а бойцы должны выполнять команды. Вот это и есть вселенская гармония для любой армейской среды. Может внешне занятия Ивана со взводом и были похожи на гармонию, но это оценка стороннего наблюдателя. Что касается Ивана, то он постоянно ощущал давящий дискомфорт. Слишком много мусора для новой метлы.
Что казалось бы хитрого в использовании гранаты? Скажем, немецкие колотушки или яйца требовали отвинтить колпачок, дёрнуть резко за верёвочку под пробкой и бросай её в цель. Лимонка или эфка требовали выдернуть стопорную чеку, удерживая рычаг и бросить гранату в цель. Тоже просто и легко. Другое дело гранаты РГД тридцать третьи, с ними надо было учить бойца овладеть последовательностью действий на уровне рефлекса. Мысль в конструкцию гранаты заложили хорошую, а вот реализовать её воину исполнителю, оказалось сложно.
