Даже самой себе Даша не призналась бы, что, подходя к дому, все-таки в глубине души надеется, что там ее ждет Юра. Но его не было. К счастью, не было и маминой машины, значит, она сама опаздывает. Даша простилась с Хованским и побежала домой. Она уже успела полюбить эту квартиру, такую просторную и красивую, но сейчас почувствовала себя одинокой и заброшенной. К глазам подступили слезы, но тут зазвонил телефон.

– Алло! – с надеждой сказала она.

– Лавря, ты в Москве?

– Петька? Петечка, откуда ты? – восторженно завопила она.

– Мы вернулись! Как дела?

– Ой, Петька, я так рада… Я соскучилась!

Для Петьки ее слова были как бальзам на душу.

– Лавря, я сейчас к тебе приеду!

– Петька, я еду на дачу…

– А почему у тебя такой грустный голос? Случилось что-нибудь?

– Ничего. А вообще-то, Петечка, мы тут с Хованским новое дело нарыли…

– С Хованским? При чем тут Хованский? – ревниво осведомился Петька.

– У него есть двоюродная сестра, Лялька, и…

– Лавря, по телефону лучше не надо. Дело серьезное?

– Более чем!

– Черт, а когда ты на дачу едешь?

– Как только мама появится! Ой, вот, кажется, она, подожди, я все узнаю.

Даша выскочила в прихожую:

– Мама!

– Ой, Дашка, сегодня мы на дачу не поедем, у меня еще одна встреча, а завтра с утра переговоры. Если хочешь, я отвезу тебя на вокзал, доедешь электричкой.

– Нет, мамочка, я лучше тоже останусь, Петька приехал… Поедем завтра вечером, ладно?

– Зря, конечно. Зачем в Москве торчать, а впрочем, как хочешь. Мне надо привести себя в порядок…

Даша помчалась к телефону:

– Петюня, я остаюсь!

– Класс! Тогда я приеду, а?

– Приезжай! А где Круз?

– Зачем он тебе?

– Просто спросила!

– Его на дачу увезли.

– Понятно! Давай, Петька, жду!

Даша побежала к маме:

– Мамуль, ты голодная?

– Нет, я на работе обедала. Дашка, что мне надеть?

– А что у тебя за встреча?

– С французами!

– Ну, тогда черное платье.

– Нет, оно слишком открытое!

– Ну и что? Сейчас лето!

– Нет, лучше синий костюм. Строго и элегантно.

– Да, я про него забыла.

– Причесаться поможешь?

– Запросто!

Через двадцать минут Александра Павловна была готова.

– Мамуля, ты жутко красивая!

– Жутко? – засмеялась мама. – Кстати, Кирилл звонил из Бостона и сказал, что возвращается послезавтра.

Кирилл Юрьевич Смирнин, муж Дашиной мамы и отец Стаса, работал теперь вместе с Александрой Павловной в русско-американской телекомпании и частенько летал в Америку.

Подушившись, Александра Павловна чмокнула Дашу и упорхнула. И буквально через десять минут в дверь позвонили. Даша бросилась открывать.

– Ой, Петька, какой ты загорелый! – воскликнула она.

– Лавря! Привет! Я не знал, что тебе привезти из Одессы, и подумал, что это тебе понравится.

И он протянул ей туго набитый мешочек.

– Это что? Ой, семечки!

– Называются «Конский зуб»! Отпадные! А если их еще немножко пожарить с солью, то вообще…

– Сделаем! Ты есть хочешь?

– Есть? По-моему, я уже никогда есть не буду!

– Почему это?

– Ты была когда-нибудь в Одессе?

– Нет, а что?

– А то, что в Одессе кормят так, что можно только умереть!

– Так вкусно?

– «Вкусно» – это не то слово, но это еще с полбеды! Там, если ты еще можешь дышать, в тебя будут впихивать еду до полной бездыханности! Ну еще бы, дети голодные! Дети – это мы с Крузом! Я не растолстел?

– Вроде нет, но выглядишь как…

– Как огурчик?

– Ну, скорее как помидорчик, – засмеялась Даша. С появлением Петьки ей сразу стало уютно и легко на душе.

– Значит, все-таки растолстел, – вздохнул Петька. – А вот ты, Лавря, чего-то бледная…

– А я сегодня ничего не ела…

– Почему?

– Расскажу, поймешь!

– Хочешь, я тебе яичницу с помидорами сделаю, а?

– Хочу, Петечка! Очень хочу!

– Вот и хорошо, а потом мы с тобой будем грызть семечки и ты мне все расскажешь.

Даша с удовольствием съела яичницу.

– Спасибо, друг!

– Не за что! Теперь совсем другое дело, на тебя опять приятно смотреть.

– А было неприятно?

– Ну не то чтобы… Но сейчас лучше!

Семечки Петька поставил в духовку, обильно присыпав солью. Когда они были готовы, он аккуратно переложил их с противня в миску и поставил на кухонный стол:

– Лавря, тащи газеты!

– Зачем?

– А шелуху куда?

– Ну, в тарелку…

– Лавря, где твое чувство стиля? Семечки – в тарелку? Фу!

– Тогда уж надо просто на пол лузгать, – засмеялась Даша.

– Это уже перебор! Газета в самый раз!

Они уселись друг против друга и принялись щелкать семечки.

– Потрясно! Петька, это кайф!

– Ладно, кайфуй, но рассказывай!

И Даша все ему рассказала. Петька слушал внимательно, не перебивая. Когда она замолчала, он спросил:

– Кострючко его фамилия?

– Да.

– Кострючко, Кострючко… Почему-то мне эта фамилия знакома… Я точно ее слышал, и не раз, но где… Он кто по профессии?

– Не знаю, как-то не до того было.

– Ладно, узнаем… А они, бандиты эти, что-нибудь взяли в квартире?

– Мы и этого не успели узнать.

– Понятно. Слушай, а какое он на тебя впечатление произвел?

– Да вроде неплохое… Он не противный.

– Уже хорошо. А зовут его, значит, Владислав Русланович?

– Именно.

– Это мне ничего не говорит, а вот фамилия… Ох, Лавря, я теперь буду мучиться, пока не вспомню! Кострючко… Кострючко…

– Петька, прекрати! Расскажи лучше про Одессу!

– Ах, Одесса, жемчужина у моря! – пропел Петька. – Но если серьезно, город клевейший! Если б не родственники и не перебои с водой…

– На Дерибасовской был?

– Спрашиваешь!

– Ой, Петька, а ведь у тебя одесский акцент появился!

– Там это мигом! А слышала бы ты, как Круз говорит! Умора! Как будто он там всю жизнь прожил. А как он торговался на Привозе!

– Привоз – это базар? – припомнила Даша все прочитанные книги об Одессе.

– Ну да!

– А чего ж вы раньше времени оттуда слиняли?

– Погода! Пошли дожди, а в дождь там можно только удавиться. Лавря, я вот что подумал… А не порыскать ли нам с тобой завтра утречком вокруг квартиры, а?