Когда утром Даша вышла на кухню, то застала такую картину: мама в халате сидела за столом и, глядя в одну точку, грызла семечки. Перед ней на газете высилась горка шелухи.

– Мама! – всплеснула руками Даша. – Что ты делаешь? Натощак?

– Дашка! – опомнилась Александра Павловна. – Откуда такая прелесть? Я как увидела, просто оторваться не могу!

– Петька из Одессы привез! «Конский зуб» называется!

– Потрясающе! Дарья, что ты делаешь?

Даша решительно отобрала у мамы семечки, выбросила газету с шелухой и принялась накрывать на стол.

– Дашка, ты зануда! Небось если бы меня не было, ты бы сама уселась тут семечки лузгать!

– Мама, ты желудок испортишь.

– Насчет желудка не знаю, а вот язык и губы у меня от соли уже распухли!

– Вот видишь! Тебе чай или кофе?

– Кофе, и покрепче, а то я не выспалась.

– Ты поздно вернулась?

– Да, черт знает как поздно.

– Все прошло удачно?

– Более или менее.

– Так все же более или менее?

– Нет, ты все-таки и впрямь зануда, – засмеялась мама. – Более, более.

– Омлет будешь?

– Буду! Какие у тебя планы?

– А что?

– На дачу-то поедешь?

– Конечно. А вообще мы с Петькой хотели куда-нибудь пойти погулять.

– С Петькой? – удивленно подняла брови мама.

– А с кем еще можно утром куда-то пойти? – с невинным видом пожала плечами Даша, имея в виду, что Юра-то днем работает. Ей ужасно не хотелось, чтобы мама о чем-то догадалась.

– Ты права. Ох, Дашка, до чего неохота на работу! В кои-то веки могли бы по старой памяти вдвоем куда-нибудь сходить… А может, плюнуть? Ну могу же я один день прогулять работу?

«Только этого мне и не хватало сегодня», – подумала Даша. А вслух сказала:

– Не вздумай, тебя же потом совесть замучает и только удовольствие испортишь и себе и мне. К тому же у тебя переговоры.

– Ну в кого, скажи на милость, ты такая разумная? – тяжело вздохнула Александра Павловна. – Уж точно, что не в меня и не в бабушку!

– Наверное, в папу. Он ведь тоже немножко зануда, – улыбнулась Даша.

– Немножко? Да он катастрофический зануда! Ой, мамочки, я уже опаздываю! Все, солнышко, спасибо, было вкусно, как всегда. Пока!

И мама унеслась. Даша быстро прибрала все на кухне, оделась и побежала на Комсомольский проспект, к Ляльке.

Дверь ей открыл Хованский:

– Привет, а где Петька?

– Он скоро приедет.

– Он что, на Усиевича подался? – шепотом спросил Кирилл.

Даша молча кивнула.

– Так я и думал.

– Ну, что тут у вас?

– Пока ничего.

– Он еще спит?

– Нет, лежит и думает.

– Вот и хорошо. А где Лялька?

– В магазин пошла. Папаньку кормить!

– Т-с-с!

Ровно в семь часов утра Петька подошел к подъезду дома на улице Усиевича. Он внимательно оглядел стоящие неподалеку машины. Если за квартирой следят, обязательно внизу должна стоять машина, а в ней как минимум два человека. Однако все машины кругом в этот час были пусты. Уже легче, решил Петька и, дождавшись, когда из подъезда вышел мужчина с ротвейлером на поводке, вбежал туда. Отлично. Теперь надо пешком подняться по лестнице. Так он и сделал. Но никто на лестнице не дежурил. Значит, бандиты, или кто там действует, поверили, что Кострючко нет в Москве. Тогда у него, можно считать, развязаны руки, и он, успокоившись, придумает какой-нибудь выход. Тем более если и за жену не надо беспокоиться. Петька на всякий случай подошел к двери и прислушался. Ничего. Бедная женщина, наверное, спит, отдыхает от вчерашних волнений. Но тут подъехал лифт. Петька успел метнуться вверх на один пролет. Лучше не мелькать без толку. Из лифта вышел мужчина и позвонил в квартиру Кострючко. Дверь тут же открылась. Кто ему открыл, не было видно. И почти тут же оттуда вышел другой мужчина, в спортивном костюме, и захлопнул за собой дверь. Потом вызвал лифт. Петька опрометью кинулся вниз. Интересное кино! Что бы это значило? Засада в квартире? Похоже на то! Он буквально на долю секунды опередил мужчину в спортивном костюме и выскочил на улицу. Придется за ним проследить. Он вышел из подъезда, громко зевнул и потянулся. Подошел к бежевой «восьмерке». Петьке оставалось только запомнить номер, так как «восьмерка» сразу умчалась. Он глянул на часы. «Половина восьмого. Значит, они сменяются в половине восьмого… Интересно, а дежурства у них суточные? Или по двенадцать часов? Бедная женщина, каково ей там… И как теперь быть? Говорить Кострючко об этом или промолчать? Нет, придется сказать, чтобы он знал, насколько серьезно обстоят дела… Может, тогда он решит обратиться в милицию? Надо ему рассказать про дядю Володю Крашенинникова, чтобы он не опасался случайных людей в милиции… Но если он не захочет, надо что-то придумать, чтобы избавить его жену от этих типов! И все-таки откуда я знаю фамилию Кострючко? Надо поскорее с ним познакомиться, и тогда, может, все выяснится…»

– Кирка, зови его завтракать, – тихо сказала Ляля.

– А сама не можешь?

– Ну, Кир, ну пожалуйста, – застеснялась Ляля.

– Черт с тобой!

Он подошел к двери и постучал.

– Владислав Русланович, идите завтракать!

– Спасибо! – донесся голос Кострючко, а вскоре и сам он появился на пороге кухни, аккуратно одетый, чисто выбритый, пахнущий хорошим одеколоном.

Ляля была приятно поражена. Она ожидала увидеть человека, опустившегося от горя.

– С добрым утром, спасители! – бодро улыбнулся он. – О, как вкусно пахнет!

Он сразу заметил, что три пары глаз смотрят на него с ожиданием, а в глазах младшей девочки к ожиданию примешивалось что-то еще, но он не мог понять, что именно.

– Друзья мои, я, вероятно, должен что-то объяснить… – начал он.

Но Ляля перебила его:

– Вы сначала поешьте!

– А вы сами-то уже завтракали?

– Нет, ждали вас, – сказал Кирилл.

– Вот и славно, за компанию есть всегда приятнее. А кстати, ребятки, вы возьмите-ка у меня деньги, кто знает, сколько я еще тут пробуду, не хочется быть вам в тягость.

– Нет, не нужно, – покачал головой Кирилл, – ваша жена вчера дала нам денег, они еще не кончились.

И тут в дверь позвонили. Владислав Русланович вздрогнул.

– Это Петька! – догадалась Даша и побежала открывать.