– Дискету? – поразилась она. – Какую дискету, откуда? Я, по-моему, вообще никогда не держала в руках дискету. И очень смутно знаю, что это такое… А вы ничего не путаете? Я же актриса…

– Эту дискету Владимир Михайлович Воскресенский выкрал у одного талантливого изобретателя…

– Что? Что ты такое несешь? Что значит «выкрал»? – возмутилась Марина. – Бред какой-то!

– Это не бред. Владимир Михайлович долго шантажировал этого человека, грозил его сыну, жене… чтобы завладеть его изобретением. В этом и состоит его основной бизнес – он патентует на свое имя чужие изобретения и продает их за большие деньги.

Марина побледнела.

– С чего вы это взяли? – тихо спросила она.

– Мы… дружим с этим изобретателем, – заявил Хованский. – Он успел спрятать сына, а жену его взяли в заложницы, вернее, ее посадили под домашний арест, стерегли днем и ночью и еще искали документы на изобретение, и нашли дискету, которая сейчас в руках вашего Воскресенского!

– Господи, да что вы такое говорите? А что с этой женщиной?

– Ее удалось освободить, сейчас она вместе с мужем в безопасности! Но он считает, что это изобретение, уникальный диагностический прибор, для него уже потеряно! – сбивчиво объяснял Кирилл.

– А вы хотите ему вернуть эту… как ее… дискету, да?

– Хотеть не вредно, – вздохнул Петька. – Но мы пришли не только из-за этого!

– Да! – подхватил Хованский. – Он, в конце концов, еще что-нибудь изобретет, а вот вы…

– Что я?

– Вы должны знать, что из себя представляет Воскресенский!

– Но, собственно говоря, почему я должна вам верить? Больше, чем близкому человеку? С какой стати? Я вас вижу первый раз в жизни, а его знаю давным-давно, с детства! Нельзя же так бездоказательно обвинять человека во всех смертных грехах! – горячилась Марина.

– Если хотите, мы сможем вам завтра устроить встречу с той женщиной, которую они держали под арестом в ее собственной квартире. Она вам все расскажет, а каких-то документов, которые могли бы это подтвердить, у нас, естественно, нет.

Марина глубоко задумалась:

– Ну, мало ли кого вы можете ко мне подослать… Это несложно устроить. И потом… Я еще могу понять, что вам понадобилась какая-то кассета…

– Дискета, – мягко поправил ее Кирилл.

– Ах, да какая разница! Дискета! Но вот какое вам дело до моей личной жизни?

– Я говорил тебе, Кирка, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным! – горько усмехнулся Петька.

– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурилась Марина. – Между прочим, я понятия не имею, кто вы и почему сюда явились! И я должна вам слепо верить?

– Нет, слепо не должны! – покачал головой Петька. – Ладно, попробуем поискать общих знакомых, которые могли бы вам что-то о нас рассказать…

– Общих знакомых? – удивленно переспросила Марина.

И Кирилл тоже с недоумением уставился на Петьку.

– Да, свет, как известно, мал, мир тесен, и при желании два москвича всегда сыщут общих знакомых. – Вы знаете писателя Мелешина?

– Первый раз слышу!

– А Веру Ивченко?

– Веру Ивченко? Постой, она пишет детективы, да?

– Да! – возликовал Петька.

– Я читала ее в самолете, когда в Америку летела. Но я с ней не знакома…

– Я могу дать вам ее телефон, позвоните ей…

– Чепуха! Не стану я никому звонить! Откуда я знаю, что это не будет подставное лицо?

Петька боролся с искушением назвать Полину Евгеньевну, но, давши слово, приходится держаться.

– А художника Сергея Хованского? – подал голос Кирилл.

– И его не знаю!

– А издателя Бориса Русанова?

– Нет.

– А художницу Алису Майкову? – припомнил вдруг Кирилл дело о драгоценном мусоре.

– Нет.

– А журналиста Всеволода Медынского?! И его не знаете?! – закричал вдруг Петька.

– Медынского? Вот Медынского я знаю!

– Здорово! – обрадовался Петька. – Еще бы вам его не знать! У вас есть его телефон?

– Возможно.

– Что значит «возможно»? – разъярился Петька. – Либо есть, либо нет! Позвоните ему и спросите, можно ли доверять Петру Квитко!

– Это ты Петр Квитко?

– Я!

Кирилл незаметно для Марины покрутил пальцем у виска. Мол, ты, Квитко, спятил! Зачем себя назвал? Но Петьку уже несло по кочкам.

– Вы позвоните, позвоните! Не откладывайте в долгий ящик!

– А если я его не застану? Если он в отъезде?

– Тогда, конечно, хуже, – сник Петька. – Но попробовать-то надо!

– Ну что же, раз ты настаиваешь…

Марина поднялась и пошла к дому. Едва она скрылась, как Петька тенью метнулся за ней и замер у открытого окна. Черт знает, что она может сделать. А что, если позвонит своему женишку? Тогда надо уносить ноги. Такое с ним уже однажды было, но тогда они с ребятами успели убежать.

Однако Марина и впрямь позвонила Медынскому.

– Всеволод Григорьевич, здравствуйте, как хорошо, что я вас застала! Это Марина Корабелова! Да, да, я! Всеволод Григорьевич, у меня к вам такое странное дело… Ко мне явился парнишка, рассказывает весьма неправдоподобные истории, но очень важные для меня. Если это соответствует действительности… А когда я попросила каких-нибудь доказательств, он сказал, что прямых доказательств нет, но ему надо верить. И стал искать общих знакомых… И вот выяснилось, что вас мы оба знаем. Его зовут Петр! Да, да, Квитко! Именно Квитко! Да, он сейчас здесь, только в саду… Вы так считаете? Боже мой, если все, что он рассказал, правда… Но что же мне тогда делать? Нет-нет, я это сама с собой… Вам его позвать? Хорошо, сейчас…

Петька ринулся обратно в кусты. И почти тут же появилась Марина, она была бледная, подурневшая…

– Петя, он и вправду тебя знает! И ждет у телефона, иди скорее!

Петька не заставил себя просить дважды.

– Алло! – закричал он в трубку. – Всеволод Григорьевич! Сколько лет сколько зим!

– Здорово, Петя! Я так понимаю, ты все еще не угомонился?

– Всеволод Григорьевич, тут такое дело сложное…

– А что ты хочешь от Марины? Она какое отношение к этому делу имеет?

– Собирается замуж за преступника! – без обиняков выложил Петька. – А мы решили этому помешать! Только она нам не верит.

– Вас там много?

– Двое. Я и еще один парень, вы его не знаете! А что?

– Петя, скажи мне в двух словах, какого рода преступление совершил этот человек?