Алекса уставилась на него широко открытыми глазами.

– Но ты же дважды спас мою жизнь. Это те два долга, за которые я даже не надеюсь расплатиться. Но ты обязан хотя бы принять деньги, которые одолжил мне. Или ты хочешь, чтобы я чувствовала себя обязанной по гроб жизни? Разве не достаточно того, что и так должна тебе?

Кин знал совершенно точно, чего хочет, и никакая сумма не могла удовлетворить этого его желания. Когда он увидел, насколько близка была Алекса к тому, чтобы се изнасиловали и зарезали, в него вселилась неистовая потребность защищать ее и сделать своей, только своей. Он не мог оставить ее на произвол судьбы, пока по земле бродит Сайлас Грегор.

Кин прошел через комнату, схватил охапку женской одежды и затолкал ее в купленную им же сумку. Затем крепко взял Алексу за руку и потянул за собой к двери.

– Ты едешь с нами в Новый Орлеан, – безапелляционно заявил он. – Я не оставлю тебя здесь одну, без всякой защиты.

– Нет! Я не могу! – В голосе Алексы слышалась паника. Пройдет совсем немного дней, и он поймет, что она безнадежно влюбилась в него. Ей будет невыносимо увидеть его веселое изумление, когда Кин обнаружит, что может добавить и ее имя к длинному списку своих побед.

Он тем временем оторвал ее руку от перил.

– Почему нет? Что, хочешь остаться и бояться собственной тени? Ты же знаешь, что Сайлас вернется, чтобы закончить то, к чему приступал уже дважды.

– У меня есть обязательства перед Девином. К тому же я намереваюсь вернуться на нашу старую семейную ферму. – Алекса пыталась найти любой предлог, лишь бы не ехать с ним. – И еще не хочу раздражать Клинта и…

Когда она замолчала, чтобы перевести дыхание, Кин подозрительно прищурился, потом, заслышав движение в комнате Алексы, взглянул вдоль коридора.

– И что? – нетерпеливым тоном подгонял он ее. Времени было мало. Они не могут затевать длительный спор сейчас, когда Сайлас вот-вот придет в себя.

Алекса вызывающе вскинула голову, надеясь, что ее следующее заявление заставит Кина отступить и отправиться восвояси.

– И я не думаю, что смогу вынести еще одно длительное путешествие в твоем обществе.

Ее слова ударили его, как тяжелая пощечина. Он взорвался.

– Так ты думаешь, что мне доставляет наслаждение, когда ты тащишься следом за мной? – с ненавистью крикнул он. – Женщина, ты не принесла мне ничего, кроме неприятностей!

– Тогда почему настаиваешь, чтобы я поехала с тобой? Даже если у меня нет такого желания? – Она пыталась вырвать онемевшую руку из железных клещей его пальцев.

Алекса прекрасно знала, что эти слова – наглая ложь, но ничего не могла с этим поделать. Ей никогда раньше не приходилось влюбляться, и нынешний опыт не давал ей никакой уверенности в себе. Она ведь попыталась было открыть ему свое сердце, но Кин высмеял ее. И теперь ей было страшно снова пережить эту боль. Разве недостаточно она выстрадала за прошедший месяц? А ведь чем больше времени они проведут вместе, тем тяжелее ей будет потом забыть его.

– Я должен взять тебя с собой, – поспешно начал убеждать ее Кин. – Когда Грегор в конце концов убьет тебя – а это произойдет очень скоро, если ты останешься здесь, – твоя смерть окажется на моей совести.

Тут он глянул через голову Алексы и увидел Сайласа, который сумел подняться на ноги и выползти в коридор.

Не теряя ни секунды, Кин подхватил Алексу на руки и направился к черному ходу, пока его противник не кинулся за ними с ножом. Оказавшись снаружи, он опустил свою ношу на ноги и потянул ее за собой туда, где ждала его лошадь. Вскочив в седло, наклонился, обнял Алексу за талию, посадил за собой и пустил коня рысью.

Когда тот послушно рванулся вперед, Алекса взвизгнула и прижалась к Кину, чтобы не свалиться.

– Если ты собираешься позволить своей лошади сбросить меня и сломать мне шею, то лучше бы оставил с Сайласом! – вспылила она, обхватывая руками его туловище.

– Придержи язычок, а то могу передумать и вернуть тебя прямиком в его объятия. Может, мне и придется жить, имея на совести твою смерть, но я уже начинаю думать, не проще ли так, чем терпеть твои постоянные издевательства.

Пылающий взгляд Алексы мог бы испепелить Кина, не обладай он толстой слоновьей шкурой. Как может она любить человека, который втыкает в нее стрелы своих оскорблений, будто она – тряпичная мишень? Этот Кин Родон приводит ее в бешенство. И снова она колебалась между противоположными чувствами. Что в нем такого, что постоянно повергает все ее существо в состояние хаоса? Черт, он просто невозможен!

Кин остановился, соскочил вниз и снял с лошадиной спины Алексу, чем и отвлек от унылых размышлений. Она обвела взглядом темные окрестности, пытаясь понять, где очутилась, но местность казалась ей незнакомой. Река в свете луны отливала живым серебром; ярко горел фонарь, подвешенный на носу кильбота. Алекса прикинула и решила, что судно имеет примерно семьдесят футов в длину, пятнадцать – в ширину. Неужели Кин серьезно ожидает, что она отважится отравиться в Новый Орлеан с командой буйных бродяг и Клинтом в качестве постоянного компаньона?

Неужели думает, что она в состоянии проводить дни и ночи бок о бок с ним? Да это никак невозможно – пережить такое длинное путешествие в столь тесном соседстве! – Я не еду, – решительно заявила Алекса. Канат терпения Кина тянулся долго и далеко, пока наконец не лопнул. Во время их безрассудной поездки он продолжал спрашивать себя, какого черта тащит ее с собой, ведь Клинт будет все время ворчать, а команда – пожирать похотливыми взглядами этот лакомый кусочек. Но, черт побери, хотя он и не может оставить ее на милость Сайласа Грегора, он хочет избавиться от этой своевольной, упрямой кокетки. И все же, когда Алекса отказалась сопровождать его, тут же твердо решил забрать ее с собой. Девчонка выворачивала все его чувства наизнанку, и Кина это злило.

Но когда он повернулся к Алексе с целью начать очередной спор, то потерял дар речи. Ее блузка была разодрана почти до талии, являя взгляду восхитительные выпуклости нежной груди. Черные сияющие волосы рассыпались по плечам и упали дальше вниз в живописном беспорядке. Она походила на дикую кошку. Лунный свет оттенял и усиливал ее пленительную красоту, бросая мистический блеск на нежные черты лица и влажные губы. Она была королевой, настоящей королевой. Запретной радостью, которой Кин изо всех сил старался избегать, но, увы, никак не мог забыть.

Прошло уже больше двух недель, когда он держал ее в объятиях. Сотни раз ему случалось уговаривать себя, что устал от ее неопытности и хотел бы насытиться в объятиях зрелой женщины. И Кин легко отыскивал таких – только за тем, чтобы отослать обратно. Да, он создал собственную комнатку в аду. Алекса, одна только Алекса могла доставить ему истинное наслаждение. Он никогда не знал такого удовольствия, пока она не вошла в его жизнь. Он жаждал ее поцелуев, он томился желанием прикоснуться к этой коже, тосковал по ее неповторимому женственному аромату.

Он неожиданно и резко повернул Алексу к себе. Ощутил ее грудь, вдохнул постоянно исходящее от нее благоухание жасмина. Да, он знал, что лучше всего держаться от нее на расстоянии, но тело отказывалось считаться с этой логикой. Нет, без Алексы он, Кин Родон, ощущал себя лишь наполовину мужчиной. Они были как два кусочка в головоломке, которые не имели никакого смысла, пока их не складывали вместе.

Алекса было настроилась отвергнуть его, но лишь губы Кина приблизились, ее тело, будто обладающее собственной, независимой от нее волей, ответило ему с яростной силой. Рука Кина накрыла ее грудь, потом устремилась вниз через порванную блузку и обняла талию. Холодок пробежал по спине Алексы, когда его губы разыскали розовый бутон груди. Мучительное ощущение теплого дыхания на ее коже разожгло в крови неистовое пламя, погасить которое не смогли бы все воды Миссисипи. Кин потянул ее вниз, на траву, сорвал остатки блузки, позволив себе наслаждаться беспрепятственными прикосновениями к шелковистой коже.