Немного оправившись, Сергей Павлович продолжил испытание двигателей. С повязкой на голове. Снять ее врачи еще не позволяли».

Всего на Пе-2РД было сделано свыше ста полетов. В ходе их Королев записал: «Испытания показали, что двигатель РД и реактивная установка в целом работают нормально». Окончательное заключение по реактивной установке для бомбардировщика подписывал Мясищев. В этом документе значилось: «Считать целесообразным предъявить реактивную установку с двигателем РД-IX3 на самолете Пе-2 № 15/185 на испытания совместно с представителями ВВС КА по согласованной программе».

Шел 1944 год. Летом коллектив ОКБ был освобожден из-под стражи. Согласно «протоколу № 8 от 27 июня 1944 г. заседания Президиума Верховного Совета СССР» был досрочно освобожден со снятием судимости и С. П. Королев. И уж совсем неожиданным представляется такой факт: через год с небольшим, 1 октября 1945 года, Сергея Павловича награждают орденом Знак Почета.

Однако Протокол № 8 был лишь полумерой. Только спустя тринадцать лет, в апреле 1958 года, Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла решение: постановление Особого совещания при НКВД в отношении С. П. Королева отменить.

Но вернемся в начало 1944-го. Бывшее КБ-2, которое возглавлял В. П. Глушко, выделяли в самостоятельную организацию — ОКБ СД (специальных двигателей) и поручили продолжать работу над жидкостными ракетными двигателями. Из ведения НКВД его передали в систему Наркомата авиационной промышленности. Главным конструктором ОКБ СД назначили Глушко. Группу, занимающуюся реактивными установками, передали в его подчинение. Королев был назначен заместителем главного конструктора. В этой должности он проработал ровно год — с августа 1944-го по август 1945-го.

В качестве перспективных разработок того периода следует отметить самолет-перехватчик (к этой идее Королев обращался и раньше), описанный им в «Объяснительной записке к эскизному проекту специальной модификации самолета-истребителя Лавочкин-5ВИ с вспомогательными ракетными двигателями». Датирована она 19 декабря 1944 года.

Несомненный интерес для истории ракетной техники представляют документы, в которых идет речь о создании твердотопливных ракет дальнего действия, неуправляемой баллистической ракеты Д-1 и управляемой крылатой Д-2. В документах идет речь не только о конструкции ракет, но и о мерах организационного характера, обеспечивающих развертывание работ по РДД. Наиболее полное выражение планы Сергея Павловича нашли в письме заместителю наркома авиационной промышленности В. П. Дементьеву (от 14 октября 1944 года), а также в проекте «Необходимые мероприятия для организации работ по ракетам дальнего действия» (от 30 мая 1945 года). Предполагалось, что неуправляемая баллистическая ракета Д-1, обладающая стартовой массой 1100 кг и включающая боеголовку массой 200 кг, будет иметь дальность полета в пределах 12–30 км, а крылатая управляемая ракета Д-2 со стартовой массой 1200 кг сможет доставить боеголовку такой же массы на расстояние 20–70 км.

В письме Дементьеву Королев предлагает организовать работы по РДД непосредственно в Казани. Для этого, как он считает, необходимо «…реорганизовать бюро реактивных установок завода № 16 (группа инженера С. П. Королева) в Специальное бюро, создать необходимую экспериментальную базу». Здесь же намечаются контуры будущей кооперации Спецбюро по изготовлению деталей и узлов РДД, разработке и изготовлению приборов автоматического управления, пороховых шашек крупного размера (диаметр 280 мм, длина 1500 мм), кооперация с НИИ-1 (бывшим РНИИ) по научным исследованиям.

Уже тогда Сергей Павлович намечал пути перехода к созданию жидкостных РДД и ракетам дальнего действия. Девятым пунктом в обращении в наркомат значится:

«Кислородному главку (Капица) обеспечить в 1945 г. Спецбюро жидким кислородом по техусловиям и в количествах по заказам последнего». И далее: «Главному управлению снабжения НКАП предусмотреть на 1945 г. для Спецбюро этилового спирта в количестве 50 т».

Особенно тщательно отрабатывает Королев кадровый состав Спецбюро. Он включает в штатное расписание сотрудников заводов и ОКБ, которых знал по работе в Казани. Кроме того, к письму приложен «Список лиц, которых необходимо перевести на работу в Спецбюро из других организаций». В их числе Б. В. Раушенбах, А. И. Полярный, М. П. Дрязгов, которые работали с Королевым в ГИРДе и РНИИ.

Отдельным документом к письму прилагается «Схема предварительной расстановки работников Спецбюро». Основными структурными частями, по мнению С. П. Королева, должны стать пять бригад: общих расчетов и компоновок; пороховых агрегатов и стартовых устройств; жидкостных агрегатов и топливных систем; конструкции планёра; производственно-технологическая. И еще две лаборатории дополнительно: автоматно-приборная и испытательная.

Через некоторое время он вновь возвращается к идее создания специального коллектива по разработке РДД, но уже не в Казани, а в Москве. 30 июня 1945 года Королев подписывает проект «Необходимых мероприятий для организации работ по ракетам дальнего действия». Пункт 1 этого проекта гласит: «Организовать с 1 ноября 1945 г. в филиале № 2 НИИ-1 НКАП Специальное конструкторское бюро (Спецбюро) со своей производственной базой и экспериментальной частью для осуществления ракет дальнего действия. Принять для Спецбюро объект Д-2 как основную тему работы на 1945–1946 гг.».

Королев прекрасно понимал перспективы ракетной техники. Ему уже тогда было ясно, что недалеко время, когда оборонная мощь страны будет определяться уровнем ракетной техники, ракетного оружия. Исходя из информации, которой мог располагать Королев в своем нелегком положении, он предложил план возобновления прерванных в 1938 году работ по ракетам дальнего действия и конкретные объекты разработки, что давало возможность мобилизовать для этой цели предшествующий опыт.

На этом, собственно, и заканчивается казанский период в деятельности С. П. Королева. Это был период проверки нравственных и гражданских начал будущего академика и Главного конструктора. Казань стала для Королева периодом плодотворного инженерного поиска, своеобразной ракетной академией, в стенах которой зародились многие идеи и разработки, нашедшие применение в последующем.

Летом на датский остров Бернхольм в Балтийском море, расположенный на полпути между Германией и Швецией, упала таинственная болванка длиной четыре метра. Ее головная часть была заполнена бетоном, на хвосте стоял номерной знак «V-63». Обнаруживший болванку датский морской офицер сделал ее эскиз, который направил начальнику разведки ВМФ Дании. Вскоре эскиз был переправлен в Лондон.

К этому времени отдел научно-технической разведки Британии имел на руках еще два донесения. Первое — из Берлина. В нем сообщалось, что в Пенемюнде проводятся испытания ракеты и беспилотного самолета. Второе донесение поступило от агента из Франции, который называл остров Узедом местом базирования «лабораторий и научных учреждений военного назначения». «Самолеты, несущие управляемые снаряды, остаются вне досягаемости зенитной артиллерии», — сообщал агент. Намеки Гитлера на «стратосферную бомбу», восторги Геббельса относительно нового секретного оружия вермахта — «оружия возмездия» — обретали конкретный смысл. К тому же шифровки, полученные из Бельгии и Северной Франции, содержали данные о местах размещения пусковых установок для какого-то нового оружия.

Английское военное ведомство не на шутку встревожилось. Было принято решение продолжать тщательное наблюдение за этим участком французского побережья. Анализ аэрофотоснимков позволил выявить удивительную общность лыжеподобных установок: все они были ориентированы на Лондон. Для нанесения бомбовых ударов по «загадочным объектам» была разработана секретная операция «Арбалет», Уинстон Черчилль требовал принятия экстренных мер по защите столицы.