– В Исследованном Секторе творился такой бардак, что обнаружить следы одного террориста довольно затруднительно, – не согласился Реннер. – К тому же существует группа людей, которые на эти почти два века были выключены из происходящего.

– Экипаж «Одиссея», – кивнул я. – Корабль был одним из последних, кто ушел с Веннту, и вы подозреваете, что Феникс мог быть на борту?

– Да, – сказал Реннер – По крайней мере, я этого не исключаю. Или он был на борту «Одиссея», или он ушел вместе с остатками скаари.

– Или он мертв, – продолжил я. – Или эта теория ошибочна в принципе. Вариантов масса.

– Я привык исходить из худшего, – сказал Реннер. – Если я все верно помню, носителем этого вируса на Веннту был некий человек по имени Холден, которого вы пытались вытащить из тюрьмы, потому что он мог навести вас на генерала Визерса.

– Да. – Я уже понял, к чему он клонит, и это мне жутко не нравилось. – Холден был убит скаари.

– Сколько человек было рядом с ним в момент его смерти?

– Не считая скаари? Трое.

– Сколько из них живы до сих пор?

– Двое. Я и полковник Риттер. Но вы же не считаете, что Феникс теперь – один из нас?

– Я привык исходить из худшего, – повторил Реннер.

– То есть Феникс – это я?

– Не знаю, – произнес он. – Может быть, это был кто-то из вас, может быть, это был кто-то из экипажа «Одиссея», может быть, он уже разгуливает по посольству в кленнонском обличье. Или он вообще уже на Леванте, смешался с местным населением. Мы не знаем, является ли смерть носителя обязательным условием для смены тела. Мы вообще ничего не знаем.

– Эта докладная записка… Вы думаете, она важна?

– Судя по эмоциональному окрасу, генерал придавал ей большое значение, – кивнул Реннер.

– Может быть, генерал просто посмеялся над ней от души, отсюда и эмоции?

– Не знаю, – в который раз повторил Реннер. – Но это все усложняет.

– Все и раньше непросто выглядело.

– Да, – согласился адмирал. – Но я хотел, чтобы вы это знали.

– И вы даже не спросите, не ведет ли себя полковник Риттер как-то странно в последнее время?

– А он ведет?

– Вроде бы нет, – я пожал плечами. – Вернее, нас вытащили из холодильника, и мы оказались в новом для нас мире. Думаю, все мы странно себя ведем время от времени.

Размышляя о странностях, я задумался еще об одной.

Следствие по делу Визерса было завершено, сам генерал казнен. Имперцы хотели установить причины гиперпространственного шторма, и они их установили. Докладную записку они не искали, она попалась им на глаза случайно. Полагаю, кленнонцы даже не знали о ее существовании, пока не нашли.

И все же они продолжали лопатить массив воспоминаний Визерса, двое сотрудников разведки занимались этим и на Леванте, и легко можно предположить, что они не останавливали этот процесс ни на минуту. Что же еще они могли искать с таким старанием?

Поднимаясь по лестнице из подвального помещения, я понял, что генерал Визерс встречался с Кридоном, а Кридон, став главой клана, более никогда не покидал своей планеты. Значит, Визерс посещал его резиденцию, значит, из его памяти можно выловить ее местонахождение и хотя бы примерный план помещений.

Кленнонцы искали способ добраться до верховного правителя Гегемонии Скаари.

Все складывалось одно к одному, причем складывалось очень неудачно.

После разговора с Реннером проблема Риттера-Холдена-Феникса вылезла на первый план, затмив собой даже вопрос о левантийском наследстве. Я не сомневался, что Реннер завел эту беседу не просто так. Адмирал оказался в сложном положении: с одной стороны, он должен способствовать моему восхождению на трон, с другой – он не может этого допустить, пока существует хоть малейшая вероятность, что Фениксом окажусь я.

Террорист номер один во главе государства, являющегося стратегическим партнером Империи? Страшно даже подумать, к чему это может привести.

Пожалуй, самым разумным выходом из положения было бы сдать Риттера имперской разведке, но делать этого не хотелось. Полковник сейчас не в той физической форме, чтобы представлять былую угрозу, и в ближайшее время крупно навредить никому не сможет, и он является единственным источником информации, которая мне нужна. Если я сдам Риттера, я так никогда и не разберусь, что за чертовщина тут происходит.

Если я его не сдам, то сам останусь под подозрением. Левантийский престол мне в таком случае точно не светит.

Только вот нужен ли мне этот престол?

Пожалуй, что и нет.

Я согласился на это, потому что Реннер сделал мне предложение, от которого нельзя отказаться, и еще потому, что понимал – для всех так будет лучше. И Леванту, и Империи нужен этот союз, и я был готов помочь им заключить соглашение. Слишком многое было на кону.

Но лично мне трон был совершенно не нужен. Я понятия не имею, как управлять планетой, но подозреваю, что это огромная ответственность. К тому же это чужая планета, населенная чужими людьми, для которых я никогда не стану полностью своим.

Нет, становиться правителем Калифата мне совершенно не хотелось. Если есть какой-то другой способ заключить этот союз, то пусть кленнонцы сначала попробуют его. Давление, шантаж… что угодно, лишь бы мне не пришлось садиться на место калифа.

По крайней мере, надо хотя бы немного выждать и постараться вытрясти из Феникса побольше информации. Еще слишком рано, чтобы сдавать его имперской разведке.

Приняв твердое решение поговорить с Риттером, я вышел на балкон и перелез в его комнату, но она оказалась пуста. То ли он убрел на плановое обследование и процедуры, то ли имперская разведка меня опередила.

Я решил воспользоваться ситуацией и заняться неблаговидным делом, а именно – устроить полковнику небольшой дружеский обыск. Процедура много времени не заняла – с борта «Одиссея» Риттер захватил еще меньше вещей, чем я. Генератор помех обнаружился в прикроватной тумбочке, видимо, все время таскать его с собой Риттер не рисковал.

Я сунул его в карман, вернулся к себе и уселся в кресло.

Еще перед тем, как отправить меня на Тайгер-5, Визерс упоминал, что Феникс не является человеком. Он не уточнил, насколько именно, и ничего не рассказал о его происхождении. Но допустим, что информация, которую откопали люди Реннера, достоверна. Насколько опасен Феникс именно сейчас? Зализывает ли он раны после того, что с ним случилось на Веннту, или же замыслил очередную гадость, и как это можно определить? Вопросом в лоб от него ничего не добьешься, глупо верить на слово террористу номер один, особенно если учесть, что он вполне может оказаться представителем иной расы.

И еще остается совершенно непонятным, чего же они хотели от меня. Визерс о своих планах уже ничего не расскажет, а Риттер… то есть Феникс… Не зря же он все это время ошивался вокруг меня в обличье Холдена.

Я почувствовал, что еще немного таких рассуждений, и у меня голова пойдет кругом. Мне постоянно не хватало информации, но теперь хотя бы я знал, кому следует задавать вопросы, и этот человек находился совсем рядом.

Оставалась только сущая мелочь – поймать момент и вытрясти из него все ответы.

Судя по доносящимся из соседней комнаты звукам, Риттер вернулся к себе, и я уже собрался заняться вытряхиванием из него ответов, как объявился юный энсин Бигс. Посол Брэдшоу и Реннер посовещались и решили, что нам пора обратиться к прессе и поднять вокруг моего возвращения побольше шума.

Замечательно. Времени остается все меньше и меньше.

Пообщаться с журналистами в прямом эфире мне, конечно, не дали. Посол Брэдшоу так и не смог забыть мою выходку во дворце и предпочел контролировать все, что я скажу прессе, от и до.

Сначала мы записали короткое обращение к народу Калифата. Текст обращения, написанный имперскими спичрайтерами, был наполнен пафосом и обещаниями перемен. «Лишь чрезвычайные обстоятельства заставили меня…», «Объединиться перед лицом общей беды…», «Не спрашивай, что Калифат может сделать для тебя, спроси лучше, что ты можешь сделать для Калифата» и все прочее в таком же роде. От некоторых формулировок у меня сводило скулы, пару раз мне таки не удалось сдержать смех, но с третьей попытки нам удалось записать пристойный вариант.