– Вот что, толерантность, – пригрозил Земцов. – Хватит мне лапшу на уши вешать!

– Да какую лапшу? – взмолился Белкин. – Вот же, блин горелый! Говоришь людям правду – никто не верит. Ну отдай пистолет на экспертизу – вон он, на буфете под тряпочкой лежит, – и пусть снимут отпечатки пальцев. Проведи со мной следственный эксперимент... Ты труп видел? Ты видел, в какой позе он лежит? Да разве мог он так упасть, если бы стреляла Люда, которая в этот момент лежала на койке?

– Да! – вспомнила Люда и взволнованно произнесла: – Труп в самом деле лежал не так, как сейчас!

В глазах Земцова светилось недоверие. Не двигая головой, он переводил быстрые взгляды с Белкина на Люду, с Люды на Ирину... Ирина, улыбаясь каким-то своим мыслям, шлифовала пилочкой ногти.

– Ты отдаешь себе отчет в том, – произнес Земцов, ухватившись взглядом за грустные глаза Белкина, обрамленные мохнатыми ресницами, – что ты сам себе копаешь могилу?

– Я ж говорю: что мое – то мое, – с покорностью согласился Белкин.

Не глядя, Земцов протянул руку в сторону, схватил с протокольной стопки чистый лист бумаги и припечатал его к столу перед Белкиным.

– Ладно, – с упрямой настойчивостью произнес он. – Ладно... Садись и пиши. Все пиши! Во всех подробностях!!

– Пожалуйста, – ответил Белкин. Он старался казаться спокойным, но неточные движения выдавали его. Ручка никак не хотела писать, а только рвала бумагу.

– Свидетели есть? – спросил Земцов и посмотрел на молчаливую группу. – Кто видел, как это произошло?

– Я свидетель, – высказала Ирина, но своих глаз Земцову не показала. Пилочка танцевала на ее ногтях. На губах дрожала усмешка.

– Так, – торопливо произнес Земцов и навалился грудью на стол. – Рассказывай. Как это было?

– Как это было? – эхом отозвалась Ирина, подула на пальчики, полюбовалась ими и снова стала виртуозничать пилкой.

Земцов щелкнул пальцами, привлекая внимание Анатоля к готовности Ирины давать показания. Тот сразу же склонился над протоколом, причем так низко, что его чуб стал елозить по бумаге.

– Я видела, как наверх сначала поднялась Люда, – сказала Ирина. – Потом... потом поднялся Пирогов...

Люда смотрела на Ирину. Глаза ее были подвижны, словно Ирина представляла собой какое-то аморфное существо, меняющееся быстро и постоянно.

– Пирогов, значит, поднялся, – продолжала Ирина таким голосом, словно с ходу сочиняла детскую сказку и при этом думала о своих взрослых делах, – и потом я услышала крики... Да, были крики, были очень, очень страшные крики...

– А Белкин где был? – перебил ее Земцов.

– Белкин? Да, Белкин тоже туда поднялся... Точнее сказать, он туда побежал – очень быстро, как на пожар.

– Пистолет был в его руке?

– М-м-м... не обратила внимания.

– Дальше, дальше! – нетерпеливо закричал Земцов.

– Потом я услышала выстрел, – сказала Ирина, кинула пилочку в саквояж, хлопнула крышкой и пристально посмотрела на Земцова. – А через минуту на лестнице появилась Люда.

– Это так? – коротко спросил Земцов Люду.

Та растерянно кивнула и снова повернулась лицом к Ирине.

– И она мне сказала... – медленно проговорила Ирина и замолчала.

– Что? Что она тебе сказала?! – крикнул Земцов. Казалось, еще минута – и он просто ляжет на стол, раздавливая животом икру и раков.

Ирина переводила взгляд с Люды на Земцова... Самая красивая и самый красивый сидели напротив нее. Нет, не прав Земцов – они не стали другими. Все то же. Человек с годами не меняется, он просто пытается выглядеть в соответствии с возрастом и положением... Ирина опустила глаза. Не было сил удерживать на весу потяжелевший взгляд... Да, она стала богаче. Но разве это изменило ее? Разве Земцов теперь принадлежит ей?.. Эх, отдала бы все свои деньги, чтобы стать Людой – пусть постаревшей, пусть с мужем-идиотом, да еще и с убийством Пирогова, но с такими легкими и искренними слезами, от которых мужчины дуреют и даже совсем спившиеся простаки совершают подвиги... Ирина прикрыла ладонью глаза: смотреть на Белкина было выше ее сил... Федька, Федька! Послушный и ласковый, как теленок. Для тебя пятнадцать лет – как один день. И ты все так же одинок в своем пустынном классе...

– Так что же она тебе сказала? – уже с ненавистью повторил вопрос Земцов.

Ирина тряхнула головой, подняла лицо и поморщилась от яркого света.

– Она сказала... – произнесла Ирина, – она сказала: «Белкин застрелил Пирогова».

Роняя стул, из-за стола вскочил Анатоль и, расставив руки в стороны, кинулся к Люде.

– Родная моя! – орал он. – Родная моя! Я знал, я верил, что так будет! Ты не представляешь, как я счастлив!

Он пытался ее обнять, но Люда продолжала сидеть, и ему было неудобно. Тогда он рухнул перед ней на пол и опустил голову ей на колени. Люда с нескрываемым отвращением оттолкнула Анатоля от себя и произнесла:

– Уйди... Уйди, пожалуйста. Я тебя ненавижу.

Пластмассовая вилка сломалась в пальцах Земцова. Он продолжал терзать своим взглядом посеревшее лицо Ирины. Едва разжимая зубы, процедил:

– Подписывай протокол.

И придвинул ей лист бумаги.

Белкин крепко спал в кресле, откинувшись затылком на спинку. Пустая бутылка из-под вина с засохшими бурыми пятнами валялась у его ног. Книга «Битва королей Галамапутамуса» выпала из его безвольной руки и лежала рядом с бутылкой. Никаких других вещей у Белкина не было.

Ирина читала журнал, статью про ночную крем-маску, способствующую омоложению чувствительной кожи. Она удобно расположилась на диване, сняв туфли и положив ноги на табурет. Колени прикрыла пледом, рядом с собой поставила тяжелую керамическую пепельницу. Ее ничто больше не интересовало. Она отдыхала.

У Вешнего, похоже, что-то болело или зудела кожа. Он не мог найти себе места, слонялся по гостиной, пару раз выходил во двор, но быстро возвращался. Он мучительно искал повод, чтобы заговорить с кем-либо из одноклассников, но повод всякий раз оказывался несущественным, и разговор после одной-двух фраз сходил на нет: Кирилл был слишком увлечен чисткой ружья, Ирина – чтением, Белкин – сном, а Люда, уставившись в окно, вообще ничего не слышала.

Вера вышла встречать Надежду Васильевну во двор и стояла у ворот уже больше часа. Анатоль по собственной инициативе переписывал протоколы начисто, в двух экземплярах, при этом был очень старателен и прилежен. Земцов в одиночку пил и в клочья рвал салфетки.

– Где Вера? – буркнул он, исподлобья глянув на Кирилла.

– Гуляет, – односложно ответил Кирилл, проверяя, насколько легко скользит в пазах помповый затвор.

– Жду еще полчаса, – предупредил он. – Если адвоката не будет, то я сам буду ее адвокатом.

Наполнив стаканчик вином, Земцов поднялся из-за стола и почувствовал, что одышка сегодня уж слишком дает о себе знать. Он постоял немного, опираясь одной рукой на стол, поискал глазами блуждающего, как шатун, Вешнего и, когда тот оказался рядом, схватил его за руку:

– Давай, Андрюха, за нашу с тобой успешную операцию!

– Неохота, – ответил Вешний, уводя глаза в сторону.

– Это почему тебе неохота? – недовольно зарычал Земцов.

– Неохота и все, – отрезал Вешний.

Земцов усмехнулся, поставил стаканчик и покачал головой.

– Ну-ну!

Анатоль, дождавшись, когда Земцов будет готов обратить на него внимание, придвинул к нему наполовину исписанный лист и, тыкая в него ручкой, спросил:

– Вот тут я написал какую-то аббревиатуру «С.О.Г.», а что это значит, забыл. Вы не могли бы...

– Следственно-оперативная группа, – ответил Земцов, смял лист и, не глядя, швырнул его в камин. – Выпей со мной!

– То есть... – пробормотал Анатоль, глядя, как огонь быстро пожирает плод его кропотливого труда. – Ничего, я перепишу заново...

– Выпей! – повторил Земцов и протянул Анатолю стаканчик. Немного вина выплеснулось на скатерть.

– Я бы с радостью! – улыбнулся Анатоль, показывая красивые зубы и пряча руки за спину. – Но дело в том, что я вообще не пью. Совсем. Ни капли. Никогда!