Иван поднял руки, которые дрожали от сдерживаемой ярости. И остановился в воротах.

— Ну вот. Правильный выбор, — оскалился этот мудак.

А затем, сунув под мышку подписанные документы, он направился в сторону своего автомобиля. Посвистывая себе под нос какую-то мелодию.

А затем он заметил какое-то чёрное пятно, выскакивающее из леса. Собака⁈

Но странная какая-то. И что это на ней за белое пятно⁈

— Ба-тя-я-я! — закричал я, увидев папу Ваню, а он побежал ко мне.

— Сынок! Как ты здесь?.. Как ты выбрался? Ох, ты ж!.. — батя поднял меня с собаки, сжал в крепких объятьях.

Да ты что, хочешь из сына блин сделать? Полегче, говорю!

— Ой, извини, Серёжка! Вон и мама… — не успел батя договорить, как маман была уже рядом.

— Родной… сыночек наш, ты живой… Ну слава всем богам! — запричитала маман, начиная рыдать от счастья. — А мы тут не знаем, что и думать!

Я покосился в сторону застывшего… Семёна. Он стоял у своей самодвижущейся коробки и ошарашенно смотрел в мою сторону.

А это что за твою мать⁈ Что вообще происходит? Семён между тем заскочил в машину и принялся её заводить. А затем она взревела и рванула с места.

Батя поймал мой озадаченный взгляд и тяжко вздохнул:

— Фабрики больше нет, Серёга… А это уехал человек, от Демидова. Я подписал дарственную.

— В общем, передали мы князю фабрику, Серёжа, — всхлипнула маман. — Всё… Но главное, ты жив.

Я же расплылся в улыбке, весело посмотрев на родителей:

— Не-а, не пеледали…

Тёмно-синяя коробка, на которой пытался уехать Семён, ещё не скрылась за поворотом. Полсотни метров до неё.

Я протянул связующую нить в поисках какой-нибудь животинки. Главное, чтоб были когти поострее, клыки или клювы.

И сразу нашёл. Парочка ворон так удачно сидела на дереве, недалеко от проезжающей машины. В общем, я не мог этим не воспользоваться.

А что — на практике уже проверено — клювы у них длинные и острые. В самый раз.

Когда зелёные нити связали меня с этими птичками, я приказал:

«ПРОБЕЙТЕ КОЛЁСА У СИНЕЙ ЖЕЛЕЗНОЙ КОРОБКИ».

Птицы сорвались с ветки и синхронно ударили клювами в переднее правое колесо. Одна из пернатых застряла своим костяным носом в резине, её провернуло несколько раз. Но, к счастью, не попала под колесо, вовремя освободилась.

Машину резко дёрнуло вправо. А затем она въехала в яму на обочине и замерла.

Семён-бедняжка пытался выехать. Задние колёса елозили по накатанному тракту, пока им тоже не уделили внимание мои крылатые помощники.

Звук свистящего воздуха, вылетающего из колёс, и отчаянные крики ублюдка, который стучал по рулю в истерике — что может быть в данный момент слаще этих звуков?

Батя уже подошёл к замершей на обочине коробке, из которой выскочил Семён, пытаясь убежать.

Но не судьба… Вороны сели на плечи жертве, плотоядно посматривая в её испуганные глаза. А пёс, который принёс меня к поместью, встал у этой сволочи на пути.

— Грррр… — угрожающе оскалился он, и помощник Демидова попятился.

Птички мне больше не нужны. Я поблагодарил их и разорвал связующие нити, наблюдая, как пернатые шустро упорхнули за деревья.

— Юлий, спокойно. Это же я, Семён, — продолжал в это время бормотать Семён, бледный словно мертвец, обращаясь к рычащему псу. — Я же тебя всегда подкармливал.

— Наверняка какой-нибудь гадостью, — процедил батя, оказавшись позади него. Мы с маман тоже подошли, но держались в стороне.

— Подождите… Я не хотел вас обидеть, — повернулся к нему Семён. — Я же только…

— Да ну что вы, разве я обиделся, — батя злобно улыбнулся и врезал ему в лоб.

Удар был такой силы, что Семён потерял равновесие, падая на спину.

— Ты что себе позволяешь!.. Я буду жаловаться… Сниму побои… — закричал этот ублюдок. Половина его лица была красной. Батя ему впечатал конкретно. Через пару часов такой фингалище вылезет!

Семён продолжал угрожать, махать руками. Пёсик, ну-ка ещё раз посодействуй.

— АГРРР! АУФ! АУФ! — угрожающе залаял питомец на Демидовского прихвостня, надвигаясь на него.

— А кто сказал, что ты выйдешь отсюда живым? — батя подыграл мне, да ещё и улыбнулся так… Будто он маньяк какой-то. И этот холодный взгляд…

Во даёт, даже я на секунду поверил. Ну красавец просто!

Семён сразу же начал испуганно икать. Протянул дрожащей рукой папку с подписанной дарственной.

— Вот, забирай. Только отпусти меня. Я жить хочу… Только не убивай… Семья у меня… жена, две дочки… — глаза Семёна были выпучены от ужаса.

— Ну что, отпустим его, Серёга? — повернулся батя, обращаясь ко мне. И забрал папку, доставая документ и разрывая его на мелкие кусочки.

— Теефон, — сухо ответил я, сидя на руках маман.

Про это устроойство я уже хорошо знал.

— Точно. Ты же мог снять документ на телефон. Ну-ка, давай сюда. Не успел отправить князю? — покосился на него батя, протягивая руку.

— Н-нет… Я не снимал, — ответил Семён.

— Дай сюда, говорю, — процедил батя, и тот протянул ему коробку.

Батя проверил прямоугольное средство связи. Затем одобрительно кивнул.

— Не успел, значит, — ответил он, затем передал телефон обратно Семёну.

Этого мало! Я отдал приказ псу. Животное гавкнуло и клацнуло клыками возле руки Семёна.

— Ай! Ай-яй! — этот сыкун аж подпрыгнул. А затем побежал по дороге.

Пёс захрустел телефоном, тщательно прожевал его и выплюнул несколько фрагментов.

«СПАСИБО, ДРУЖИЩЕ» — ответил я ему. — «ОТПРАВЛЯЙСЯ ДОМОЙ».

Приказал ему возвращаться той же лесной дорогой.

Когда мы вернулись в поместье, нас встретил Захарыч. Ну да, и опять с вилами. Лицо страшное сделал, будто собирается кого-то убить.

— Расслабься, никто нам не угрожает, — осадил его батя.

Слуга вздохнул и понёс вилы в строение, которое называлось сараем.

А во мне проснулся голод. Обычное дело после опустошения. Так, у меня частенько было и в родном мире.

Когда мы вернулись к столу, который уже накрыла Анна, я заметил дымящиеся на большом блюде куски мяса, и рот наполнился слюной.

Маман проследила за моим взглядом.

— Нет, Серёжа, давай пока пюре, — ответила она. — Чем же ты жевать будешь? У тебя ведь ещё зубиков нет.

Да я дёснами перефигачу их, что ты прям… Посади меня только поближе к этой вкуснятине, и её не будет уже через пару минут.

Но меня устроили на детском высоком стульчике со встроенным столиком. Поставили передо мной небольшую тарелку.

Мясное пюре.

Ну ладно, я подожду. Так и быть.

Если б это была какая-нибудь каша — начал бы возмущаться. А так ведь всё равно мясо. Главное, правильная визуализация.

Взялся за ложку, набрал пюре и засунул в рот. Закрыл глаза, представляя, что это шашлык, который мне не дали поесть те сраные крабы.

Отлично. Но вот этой порции маловато будет. Я попросил добавку, которая также быстро оказалась во мне.

— Серёжа ещё хочет, — растерянно забормотала Лариса.

— Малыш, а ты не лопнешь? — посмотрел на меня батя.

Я покачал головой. Обижаешь, папаша. Я могу ещё столько же съесть вообще без проблем.

Когда я насытился, батя воскликнул:

— Ну я ж говорил, богатырь растёт! — затем улыбнулся и внимательно взглянул на меня: — А теперь расскажи, как ты выбрался. Хотя нет… с самого начала. Как тебя украли.

И я начал рассказывать. Правда, на своём ломаном младенческом. Но меня понимали.

Маман с пышкой и Анной только и знали, что охать-ахать, когда я рассказывал, как меня затолкали в машину и накинули усыпляющую маску.

Батя лишь хмурился, сжимая кулаки. Но когда я начал рассказывать, как натравил живность на охрану и Демидовых, он одобрительно ответил:

— Вот это я понимаю!

Его глаза искрились от радости. А ещё я прочитал в них гордость за меня, за своего сына. Да и маман была горда мной, хотя ещё и тревожилась немного. А чего переживать-то? Вот он я, рядом, живой и невредимый.