– Я не вру, – мне просто не оставили выбора. Я понимаю, что недоговариваю правды про ту статую, но она к наркотикам точно отношения не имеет. Если я начну говорить, что осколки сами без магии убили весь отряд, делу это точно не поможет.

– Полиграф показывает, что ты не всю правду рассказываешь о той операции.

– А ты знаешь, что меня двенадцать лет мучают кошмары с той операции? Думаешь легко видеть, как погибают твои товарищи? От меня три женщины ушли из-за этого. Никакие таблетки не помогают. Ваш полиграф по той операции не сможет отличить, где я вспоминаю, а где от кошмара шарахаюсь.

– Ты сам выбрал такой путь.

Бахромин относился ко мне нормально. Его интересовало докопаться до сути и он копал, не скупясь на методы. Мое дальнейшее пребывание под следствием превратилось в сплошной кошмар.

Мое тело упало на пол камеры. Никто не потрудился уложить меня на кровать. Зачем? Действительно, зачем заботиться о заключенном, которого отправят на Шлак. Бахромин и его коллеги из отдела по борьбе с наркотиками бились как рыбы об лед. Вся их надежда на признание с моей стороны полетела под откос. В наше время никто не пытает заключенных, зачем? Есть прекрасные магические полиграфы еще установки способные покопаться в мозгах человека.

Помню довольную рожу следака, когда мне на голову водрузили шлем и приступили к допросу. Самого допроса я не помню, поскольку вырубился от боли. В голове словно рой белых звездочек взорвался. Думаю я кричал и бился в судорогах. Когда пришел в себя, кроме перекошенной от злости рожи следователя, почувствовал кровь во рту. Позднее разобрался, что прокушен язык, шишка на голове и синяки на руках. Не знаю, почему магические захваты не удержали тело, но других объяснений у меня не было.

На всякого роды пыточные устройства меня таскали, раз пять, пока не махнули рукой. Мой мозг не поддавался воздействию магии, как они не старались, привычный способ не работал. Вспомнили про старые методы ради меня. Я был так польщен, когда меня били, не давали пить, есть, спать. Много чего пришлось перенести за три недели следствия и в разных комбинациях. Если честно, мне уже было наплевать. Никаких вариантов, что мне поверят, никаких сделок – мне ведь нечего предложить следствию. Я знал, что отправлюсь на Шлак. Знание это радости мне не доставляло, лишь нагоняло депресняк и без того не слабый.

Кошмарные сны так и не вернулись. Магию я видел, если лучше, то незначительно. Никаких смертников на глаза больше не попадалось. Все что я мог делать – пытаться спрогнозировать будущее. Оно, к сожалению, было покрыто туманом. Базовая информация по Шлаку, известная всем, ничего более.

Шлак. Окраинный мир, открытый пару десятилетий назад. Информация о нем была быстро засекречена и удалена из всех регистров. На Шлаке нашли Млечный камень. Молочно-белые кристаллы неизвестной природы, с особыми свойствами, применявшимися в вооружении. Что в кристаллах особенного – не сообщалось. Вроде в тех же ГП-14 использовался Млечный камень, это только слухи.

Военная промышленность не мелочится, когда ей необходимо сырье. Планету выгребли почти досуха за несколько лет. Оставалась лишь небольшая территория, до которой не добрались, когда пришла беда. По непонятной причине с планеты в портал нельзя было отправить крупногабаритный груз. Отправили туда ученых, но они никакого внятного объяснения не нашли. Окно между тем продолжало сужаться, причем довольно быстро. Достигнув размера, когда человек убраться с планеты не мог, сужение замедлилось, но не остановилось. С планеты успели эвакуировать бригады добытчиков, и собирались закрыть проект. Теперь враги тоже не могут туда добраться, смысла возиться с планетой не было. Тогда кто-то умный задумался, что в отвалах переработки много мелких камушков. При всей технологии, большие установки пропускают мелкие камни. В головах военных созрел план, как эти камешки заполучить.

Закинули пробную партию наркоманов, пообещав дозу, если они нароют камней. Они нарыли, нарыли неплохо, чем подписали приговор всем преступниками Земли. Идеальная тюрьма, приносящая пользу армии, выгодно как ни крути. Кому нужен наркоман в депрессии года на три? Логично, что никому. Вот и ссылали людей туда без права реабилитации. Большинство составляли наркоманы, но и остальных преступников не жалели. За тяжелые преступления Шлак. Легкие работы на месте находили, на первый раз. Повторный срок автоматически отбывался на Шлаке пожизненно. Планета имела другое название, но в народе ее назвали Шлак. Место, где придется копаться в шлаке и где собирается шлак общества.

Координаты Шлака хранились военными строго. Портал через три или четыре ящика отследить невозможно. Ящик это реальный металлический ящик, отправленный в космос. Висит себе такой ящик и передает каждый час или день сигнал о своем местоположении. Сигнал слабенький и зашифрованный, отследить его невозможно. Ящики используются как транзитный пункт к объекту, когда нужно скрыть путь группы. Размеры у ящиков разные. Есть даже по сотне метров со спальными кубриками, для недолгой остановки. Я часто ходил через ящики и представлял, что это такое. Экранированный магией металлический куб или параллелепипед, без окон и дверей. Вход и выход только порталом вовнутрь. Отследить где ты и куда отправляешься – невозможно.

Что творится на Шлаке, не знает никто. Во всяком случае, так говорят, но я не верю. Раз выдают браслеты с обратной связью, могут подслушивать разговоры и иметь представление о ситуации. Скорее всего, так и есть, только информация засекречена. Браслет снабжен камнеприемником, который отправляет мелкие камни порталом на орбиту. На орбите планеты висит ящик, с которого происходит обмен. Ящик над самой планетой, чтобы никто не засек луч портала. Опять же энергии на передачу потребуется мало. Никто ведь не станет в браслет емкий накопитель ставить. Браслет именной, чужим воспользоваться не получится. Снять браслет можно, но если год не отправишь хоть один камень, он самоуничтожится. Считается, что ты подался к дикарям.

Об аборигенах – они тут жили и живут. Вроде дружелюбные ребята со слаборазвитой магией. Интерфейсы потому и выжигают, чтобы с местными магами чего не замутили. Собственно, по планете информации было достаточно. Климат тропический, два солнца с разных полушарий. Наиболее комфортный климат ближе к экватору, к полюсам жарче. Континентов три. Два больших и один поменьше. Между ними океан.

Карту мира мне выдали сразу после вынесения приговора. Выдали принудительно, заставив усвоить информацию в обучающем кресле. Приговор зачитали в камере, развернув галлоэкран. Никаких тебе судей в мантии, присяжных, свидетелей. Обезличенное лицо и сухие строки приговора. Потом информация в башку. Надо сказать спасибо Бахромину. Опер хоть и не выбил из меня ничего стоящего, частично сдержал слово. На карте, залитой в мое сознание, значились пометки геологоразведки с неразработанными местами. Не уверен, что я смогу ими воспользоваться, может, кому продать секрет получится. Копать у меня нет никакого желания. Лучше промышлять охотой с аборигенами. Найду себе девушку и заживу в шалаше. Кругом тропики, замерзнуть не страшно.

За такими предположениями и размышлениями проходили дни, но меня не трогали. Подозреваю, ждали, пока соберется толпа побольше, чтобы за один раз отправить. Интерфейс мне выжигать не будут, он давно сгорел. Только мои размышления добрались до этого пункта, как за мной пришли. Я решил, что вот он этап.

Ошибочка вышла, меня вели к докторам проверять интерфейс. Написанному в медицинской карте никто доверять не собирался. Подумаешь, проверят, что интерфейса нет и вернут обратно.

Доктора мне сразу не понравились. Смотрели на меня, как на врага народа. Вернее один смотрел с неприкрытой ненавистью, второй вроде нейтрально. Закрепив на площадке за ухом коннектор, доктор принялся вглядываться в свой экран.

– Глянь, у этого диагностика не проходит, – возмутился злой доктор.