— Пятнадцать тысяч фунтов, — вскидывает руку Таркин.

— Пятнадцать тысяч фунтов, — слегка удивленно объявляет Каспар. — Заявка в пятнадцать тысяч…

— Не принимается! — перебиваю его я. — Таркин, ты не можешь заявить пятнадцать тысяч!

— Почему?

— Цены должны быть реалистичными. Иначе тебе запретят участвовать в аукционе.

Под моим строгим взглядом Таркин тушуется.

— Ладно… тогда тысяча.

— Нет! Можешь поставить… десять фунтов, — твердо говорю я.

— Ну хорошо. Десять фунтов. — Он вяло опускает руку.

— Пятнадцать, — раздается голос с галерки.

— Двадцать! — выкрикивает девушка с передних рядов.

— Двадцать пять, — говорит Таркин.

— Тридцать!

— Трид… — Таркин встречается со мной глазами, краснеет и умолкает.

— Тридцать фунтов. Кто-нибудь готов дать больше?… — Каспар ястребом оглядывает зал. — Раз… два… три, продано! Девушке в бархатном пиджаке. — Он записывает что-то на листке бумаги и передает босоножки Фенелле, которая отвечает за распределение проданных вещей.

— Твои первые тридцать фунтов! — шепчет Сьюзи.

— Лот номер два! Три кардигана с вышивкой из «Джигсо», не ношенные, с ценниками. Начальная ставка…

— Двадцать фунтов! — говорит девушка в розовом.

— Двадцать пять! — кричит другая.

— Тридцать от участника по телефону, — объявляет мужчина с задних рядов.

— Тридцать фунтов по телефону… Кто больше? Помните, леди и джентльмены, часть денег идет на благотворительность…

— Тридцать пять! — Девушка в розовом поворачивается к своей соседке: — Ведь каждый из них в магазине стоит больше, а они совершенно новые!

Господи, она права. Подумать только, тридцать пять фунтов за три кардигана — это же мелочь. Мелочь!

— Сорок! — выкрикиваю я прежде, чем успеваю подумать. Весь зал смотрит на меня, и я краснею. — То есть… кто хочет дать сорок?

Аукцион все идет, и просто невероятно, сколько денег я уже выручила. Моя коллекция обуви ушла как минимум за тысячу, ювелирный набор от «Динни Холл» продан за двести фунтов. А Том Вебстер предложил шестьсот за мой компьютер.

— Том, не стоило заявлять такую большую сумму, — волнуясь, говорю я, когда он подходит, чтобы подписать чек.

— За новый «Макинтош»? — удивляется Том. — Да он стоит намного больше. К тому же Люси давно твердит, что хочет иметь свой компьютер. — Он слегка улыбается. — Жду не дождусь, когда скажу ей, что купил его у тебя по дешевке.

— Лот номер семьдесят три. Я знаю, что он вызовет всеобщий интерес. Платье для коктейлей от Веры Ванг.

Каспар медленно поднимает чернильно-лиловое платье, и по залу разносится восторженное «ах!».

Если честно, я не в силах видеть, как его продадут. Слишком больно. Слишком недавно все это было. Мое шикарное платье кинозвезды. При одном взгляде на него у меня всплывает в памяти каждый миг, как на замедленной кинопленке. Танцы с Люком в Нью-Йорке, коктейли, счастье и восторг. И крах всех надежд на следующее утро.

— Простите, — тихо говорю я и встаю.

Быстро выхожу из комнаты, сбегаю по лестнице и окунаюсь в вечернюю свежесть. Прислоняюсь к стене, слушаю доносящиеся из бара голоса вперемешку со смехом и стараюсь сосредоточиться на положительных моментах происходящего.

Спустя несколько минут ко мне присоединяется Сьюзи.

— Как ты? — Она вручает мне бокал вина. На-ка, выпей.

— Спасибо, — с благодарностью говорю я и делаю большой глоток. — Все нормально. Просто… кажется, я только сейчас понимаю, на что решилась.

— Бекки… Бекки, ты можешь в любой момент передумать. Ты всегда можешь остаться. Ведь сегодня, если повезет, с долгами будет покончено. Найдешь работу, останешься жить со мной…

Искушение так велико, что борьба с ним доставляет почти физическую боль. Какой соблазн. Вернуться домой, выпить чаю и снова зажить своей старой жизнью.

Но я качаю головой:

— Нет, с прошлым покончено. Теперь я знаю, чем хочу заниматься, Сьюзи, и я это сделаю.

— Ребекка, — окликает меня знакомый голос. Из бара выходит Дерек Смит. У него в руках деревянная миска, одна из рамок Сьюзи и огромный атлас, который я купила, поддавшись романтическому порыву и решив, что однажды мне обязательно захочется бросить мещанскую жизнь и стать заядлой путешественницей.

— Привет, — говорю я и киваю на его ношу: — А вы неплохо потрудились.

— Да, весьма неплохо. Красивая вещица, — отвечает он, любуясь миской.

— Она была в одном из номеров «Эль Декор». Очень стильная.

— Правда? Обязательно скажу об этом дочери. А вы, значит, завтра летите в Америку?

— Да, днем. После того, как навещу вашего приятеля Джона Гэвина.

Дерек Смит ухмыляется.

— Уверен, он вам очень обрадуется. — Он протягивает мне руку. — Ну, удачи вам, Бекки. Пришлите мне весточку, как устроитесь.

— Обязательно, — обещаю я. — И спасибо вам… за все.

Мы долго стоим со Сьюзи на улице. Люди постепенно расходятся, унося с собой добычу и рассказывая друг другу, сколько они за это заплатили. Вот молодой человек выходит из бара, сжимая в руках мой миниатюрный уничтожитель бумаг и несколько бочонков лавандового меда. Девушка волочет большой мешок для мусора, набитый одеждой. Кто-то купил мои открытки-приглашения с блестящими кусочками пиццы.,. Я уже начинаю замерзать, когда сверху нас зовет Таркин:

— Эй, последний лот. Хотите посмотреть, как его будут продавать?

— Пошли, — говорит Сьюзи, затушив сигарету. — Это нельзя пропустить. А что у тебя под последним номером?

— Понятия не имею, — отвечаю я, поднимаясь по лестнице. — Наверное, маска для фехтования.

Мы возвращаемся в зал, и я жалею, что не осталась на холодной улице. Каспар держит мой шарфик от «Денни и Джордж». Мой любимый шарфик от «Денни и Джордж». Струящийся серо-голубой шелковый бархат с набивным бледно-голубым рисунком и переливающимися бусинками.

Я стою, не в состоянии отвести от него глаз, к горлу подкатывает комок, и в памяти явственно всплывает день, когда я его купила. Как я жаждала его купить. Как Люк дал мне взаймы недостающие двадцать фунтов. И как я сказала Люку, что покупаю шарф для своей тетушки.

Как он смотрел на меня всякий раз, когда я надевала этот шарфик.

Перед глазами все расплывается, и я быстро-быстро моргаю, стараясь взять себя в руки.

— Бекки… не продавай его, — шепчет Сьюзи, взволнованно глядя на меня. — Оставь его себе на память.

— Лот номер сто двадцать шесть, — объявляет Каспар. — Очень красивый шарф из шелкового бархата.

— Бекки, скажи ему, что ты передумала!

— Я не передумала, — отвечаю я, не поворачивая головы. — Теперь нет смысла держаться за него.

— Кто готов купить этот изысканный аксессуар от «Денни и Джордж»?

— «Денни и Джордж»! — оживляется девушка в розовом. Возле нее огромная кипа одежды, и я просто не представляю, как она потащит все это домой. — Я коллекционирую их аксессуары! Тридцать фунтов!

— Тридцать фунтов, — повторяет Каспар.

Он оглядывает изрядно опустевшее помещение. Люди выстраиваются в очередь, чтобы забрать свои покупки или за выпивкой в бар, и очень немногие остались на своих местах, да и те в основном заняты разговорами.

— Есть еще желающие купить этот шарф?

— Да! — раздается голос от стены, и девушка в черном поднимает руку. — Мой клиент по телефону ставит тридцать пять фунтов.

— Сорок, — быстро говорит девушка в розовом.

— Пятьдесят, — отвечает девушка в черном.

— Пятьдесят? — переспрашивает девушка в розовом. — Это кто ставит? Мигги Слоэн?

— Покупатель желает остаться анонимным. Девушка в черном ловит мой взгляд, и на секунду сердце перестает биться.

— Уверена, что Мигги. Ну уж дудки. Шестьдесят фунтов!

— Шестьдесят фунтов? — спрашивает сидящий рядом с ней парень, который все это время с тревогой посматривал на кучу барахла возле нее. — За какой-то шарфик?

— Не за какой-то, а за шарфик от «Денни и Джордж», невежда! Да он в магазине не меньше двухсот стоит. Семьдесят! Ой, дурочка, не моя ведь была очередь, да?