Озеро матово блестело в утреннем тумане. На его берегу виднелись развалины старинного замка — излюбленное место отдыха окрестных жителей.

Бен придержал Бейли и замер, потрясенный красотой открывшегося его глазам зрелища. Но не только мерно дышащая серо-зеленая водная гладь привлекала его, не только. Ничуть не меньше привлекала его внимание наездница на прекрасном сером жеребце.

Элизабет ехала впереди и теперь стояла уже на краю берега, поджидая их. На ней было зеленое платье для верховой езды, а на растрепавшихся волосах, закрученных в узел, кривовато сидела маленькая шляпка. Никогда еще Бену не доводилось видеть женщину, которая так уверенно управляла бы лошадью и так изящно выглядела в седле. Даже моросивший мелкий дождь не расстроил ее. Напротив, Элизабет подняла к небу лицо, словно приветствуя прозрачные, холодящие разгоряченную кожу капли.

Она снова повернула голову и смотрела, как они приближаются. Сара Энн горделиво восседала верхом на своем пони. Пепперминт оказался истинным джентльменом. Бен это понял и оценил по достоинству нрав этого симпатичного животного. Во всяком случае, Бен без колебаний согласился на то, чтобы Сара Энн поехала к озеру на своем собственном скакуне. Впрочем, путешествие было недолгим.

Конечно, Бену приходилось придерживать Бейли, чтобы не обогнать Пепперминта. Саре Энн были доверены поводья, а это значило, что Бен должен быть в постоянной готовности. Хотя он сам седлал Пепперминта и не раз проверил всю упряжь, хотя он и проделал то же самое со своей собственной упряжью, напряжение сохранялось. Уж слишком живо сидел в памяти «несчастный случай» с покойным мужем Элизабет.

Сара Энн, одетая в новое платье для верховой езды, с широким треном, в новой шляпке, важно восседала на спине Пепперминта и была на седьмом небе от счастья. Глядя на нее, и Бен не мог удержаться от улыбки — несмотря на внутреннее напряжение.

Мысли о девочке были сейчас для Бена желанными, как никогда — ведь они отвлекали его от мыслей об Элизабет. А ему очень хотелось мысленно отрешиться от нее, ибо были вещи более неотложные и тревожные, в которых нужно было разобраться.

В доме вновь появился Хью, и воцарилась прежняя напряженная атмосфера. Барбара и Хью с новой силой принялись убеждать Бена и склонять его на свою сторону. Кроме того, Барбара напропалую флиртовала с ними обоими — и с Беном, и с Хью. При этом последний вел себя странно, на удивление спокойно и безразлично наблюдая за тем, как вьется вокруг Бена птичка, которую он считал своей. Вообще, у Бена появилось неприятное ощущение, что он живет не в доме, а в бочке, наполненной динамитом. И остается лишь гадать — когда и кто подожжет бикфордов шнур.

Напряжение, в котором жил Бен, было таким сильным, что он едва не ответил отказом Элизабет, когда она предложила ему вместе с Сарой Энн поехать к озеру. Ведь он сам составлял с Элизабет такую же взрывоопасную смесь, как и Хью с Барбарой. Энергия, которая возникала вокруг каждой из пар, была настолько сильной, что в любой момент грозила разнести в клочья шаткое равновесие, царившее в Калхолме.

Но Сара Энн так упрашивала. К тому же ей обещали пикник на берегу озера.

Выбора не было, и Бен согласился.

Но сегодня ему не хотелось находиться в такой близости от Элизабет, как не хотелось и быть вовлеченным в ее планы. А теперь Бен был рад этой прогулке. Он с мальчишеским интересом рассматривал старинные развалины и с удовольствием предвкушал пикник на свежем воздухе.

— Красиво, правда?

Элизабет не утерпела и поскакала назад, к тому месту, где остановились Бен и Сара Энн. Она выглядела счастливой и оживленной, как никогда. Видимо, враждебная обстановка дома подавляла и угнетала ее.

— Красиво, — подтвердил Бен, глядя при этом не на озеро, а на Элизабет.

Но она этого, кажется, не заметила.

— Это остатки древнего замка, который, по преданиям, принадлежал одному из Гамильтонов несколько веков тому назад. Говорят, что в этих развалинах до сих пор появляются призраки.

— Говорят… А сами вы что скажете, леди Элизабет?

— В каждом шотландском замке, в каждых руинах живут призраки, — сказала Элизабет, и улыбка исчезла с ее лица. — Правда, я думаю, что большинство этих призраков живут в людской памяти. Ведь история Шотландии — это нескончаемая цепь интриг, трагедий, междоусобиц, кровавой мести… Мне кажется, что вам, американцам, это очень трудно понять.

— Почему же? И у нас были свои трагедии и междоусобицы. Просто для нас это не древняя, а совсем недавняя история.

— Так ведь и для шотландцев не существует старых ран. Они не дают им зарубцеваться и тревожат их каждый день, причем с каким-то даже наслаждением.

Бену не хотелось сейчас пускаться в исторические экскурсы. Гораздо больше героических подвигов славных шотландцев его интересовала эта женщина.

— А как насчет вашей семьи, леди Элизабет? — спросил он. — Барбара говорила, что вы родом из Хайленда.

— Да, — ответила Элизабет. — Я родом из Маккеев, а это известная фамилия. Она всегда славилась своими воинами, которые умели воевать и защищать свой клан. И не только клан.

Да, не слишком-то много она захотела поведать о своей семье. О собаках и лошадях она говорила куда охотнее.

— У вас есть сестры, братья? — продолжал расспрашивать Бен.

— Сестер нет, — ответила она. — А братья есть. Четверо.

— Так вот почему вы так здорово ездите верхом?

Элизабет озадаченно посмотрела на Бена.

— Это, видимо, братья научили вас верховой езде? — пояснил он.

— Нет.

Бен почувствовал ее нежелание говорить и решил не касаться впредь семейных отношений Элизабет. Да и то сказать, какое он имеет право влезать в них?

Сара Энн во время разговора деликатно помалкивала, сидя на своем пони. Однако терпение ее истощилось, и она спросила:

— А мы можем пойти в замок?

Элизабет посмотрела на Бена, ожидая его решения.

В ответ он неопределенно пожал плечами.

— Это безопасно?

— Гарантирую, что там нас не поджидают ни призраки, ни гоблины, — усмехнулась Элизабет. — Когда Джейми был мальчишкой, он обожал играть здесь. Пару раз он водил меня по развалинам, показывал мне тайные тропки, и однажды я едва не угодила в заброшенный колодец. Их полно здесь — так же, как и старых ям, и обвалившихся подземелий.

Она обернулась к Саре Энн.

— Так что крепче держи своего па за руку.

— Что значит «па»?

— Папа, — ответила Элизабет. — Отец. Мы, шотландцы, любим сокращать слова.

— Па… — попробовала Сара Энн новое для себя слово.

Бен поморщился. «Папа» ему нравилось гораздо больше.

— Здесь есть одно местечко, где сохранились остатки кровли, и мы могли бы там перекусить, — предложила Элизабет.

— Давно мечтал о… пикнике, — сказал Бен.

Дождь продолжал сеяться с неба, покрывая холмы прозрачной пеленой, отчего пейзаж казался нереальным, сказочным, словно иллюстрация из детской книжки. Внезапно сквозь тучи пробился одинокий луч солнца — сверкнул, позолотил все вокруг и снова скрылся. Руины замка выглядели загадочными — в них было что-то величественное и одновременно трагическое, напряженное.

Сердце Бена учащенно забилось. Он никогда не был сентиментальным и не верил в судьбу — даже перед боем во время войны он не думал о роке. Но сейчас его душу охватили незнакомые прежде и странные предчувствия. Предчувствия, удивившие его.

Он попытался стряхнуть с себя это наваждение… Ведь причиной его была Элизабет, и он знал это. Элизабет, с ее мерцающим взглядом, тихим голосом, — это она увлекла Бена своими напевными рассказами в глубину веков и бездну эмоций. А Бену вовсе не хотелось погружаться в бурю страстей.

И он не был уверен, что ему так уж хочется оставаться на этих развалинах.

— Мистер Мастерс… Бен… — Как приятно, когда она произносит его имя. О, дьявол! Острое желание шевельнулось в душе Бена, огненной болью отозвалось в паху. Широко распахнутые глаза Элизабет смотрели, казалось, прямо в его сердце. Возникало ощущение, что эта женщина видит его насквозь — со всеми его страстями и сомнениями. Он всегда смотрел на мир глазами человека спокойного и даже немного циничного. Ему и в голову не могло прийти, что настанет день, и его до глубины души тронет легкая дымка тумана над озером или трагическая история чужого народа. Или вид задумчивой женщины, которая, кроме всего прочего, может оказаться убийцей.