Чем больше Роджер думал о трудностях превращения драгоценностей в деньги, тем сильнее его беспокоила эта проблема. Если бы в Лондоне был человек, которому он доверял и к которому мог обратиться сразу по приезде, операцию удалось бы осуществить быстро и безопасно, но у него там не было ни единого знакомого, а попытка продать ювелирные изделия в провинциальных городах казалась ему чреватой расспросами и задержкой.

Перед его мысленным взором мелькнула элегантная фигура Друпи Неда, возбудив в нем минутную надежду. Роджер чувствовал, что может полностью довериться эксцентричному молодому аристократу, который, учитывая страсть к драгоценностям, возможно, купит у него весь комплект или, по крайней мере, организует продажу и проследит, чтобы Роджера не обманули. Но вопрос в том, находится ли Нед в Лондоне.

Все говорило за то, что его там нет. В это время маркиз Эймсбери наверняка пребывает в своем поместье Норман-руд в Уилтшире, а Нед должен провести с семьей не менее двух недель, прежде чем отправиться в большое путешествие. Не исключено, что он на несколько дней заедет в Лондон перед отбытием на континент, но было невозможно определить, когда именно это произойдет; к тому же он может отплыть во Францию более прямым путем из Саутгемптона.

В любом случае вряд ли стоит рассчитывать, что Друпи Нед окажется в лондонском доме лорда Эймсбери до середины августа, а до этого времени сельский паренек с весьма небольшой суммой наличных и кучей драгоценностей рискует стать жертвой акул, обитающих в мутных водах бедных кварталов столицы.

Пока Роджер ломал себе голову над насущной проблемой, входная дверь открылась и в пивную вошел Дэн Иззард. Приветствовав Роджера веселым возгласом «Добрый день, юный сквайр!», контрабандист подошел к узкому прилавку и постучал по нему пустой кружкой. Служанка вышла из задней комнаты и улыбнулась ему.

– Мастер Трэтл здесь? – осведомился Дэн и, когда девушка кивнула, добавил: – Тогда приведи его, и я тебя отблагодарю.

Пару минут спустя в комнате появился крепкий краснолицый трактирщик и спросил, что нужно Дэну.

Контрабандист бросил через плечо настороженный взгляд на Роджера, потом склонился над прилавком и, понизив грубый голос, заговорил с трактирщиком.

Роджер был все еще поглощен своими делами и сначала не обращал на разговор особого внимания. Очевидно, Дэн, зная Роджера, не слишком интересовался, прислушивается тот или нет, и Роджер пришел к выводу, что контрабандист договаривается о доставке новой партии нелегального спиртного для трактира. Но при взгляде на широкую спину Дэна ему в голову пришла внезапная мысль.

Несколько минут двое мужчин продолжали говорить вполголоса.

– Это меня устраивает, – наконец заявил Дэн. – Значит, через четыре ночи. – И он отвернулся от трактирщика.

– Дэн! – окликнул его Роджер. – Не хотите выпить со мной?

Контрабандист задержался на пути к двери:

– Конечно, мастер Роджер. Я никогда не отказываюсь от глотка хорошей выпивки. Думаю, маленькая кружка рома пойдет мне на пользу.

Мистер Трэтл налил ему ром и исчез, чтобы возобновить послеполуденный сон. Дэн, улыбаясь, взял кружку и сел за стол Роджера.

– За вашу долгую жизнь, молодой господин, – сказал он, подняв кружку. – Вы здорово подросли после нашей прошлой встречи, и скоро нам придется называть вас «мистер Брук».

– Ваше здоровье, Дэн. – Роджер улыбнулся в ответ и отхлебнул свой напиток. У него уже был готов план, для которого требовалось лишь небольшое искажение фактов. – Мой отец раздобыл для меня мичманский патент, и я надеюсь через месяц или два отплыть в море.

– Вот это да! Вас ожидает прекрасная жизнь, мастер Роджер.

– Не сомневаюсь. Но к такой жизни нужно привыкнуть, и это меня беспокоит. Я умру от стыда, Дэн, если меня стошнит, как только мой корабль выйдет из порта.

– А почему такое должно случиться, мастер Роджер? – удивленно спросил Дэн. – Я часто видел, как вы в ветреную погоду плавали на маленькой яхте вокруг острова и казались веселым и довольным.

– Это другое дело, – возразил Роджер. – Когда большой корабль выйдет в открытое море, меня может сразу же стошнить.

– Не такая уж это большая разница. Конечно, в бурю даже многих крепких мужчин выворачивает наизнанку, но при хорошей погоде вам нечего бояться.

Роджер вздохнул и уставился в свой стакан:

– Я должен быть уверен, что не покажу себя слабаком. Понимаете, я еще никогда не плавал дальше, чем вдоль берега до Пула или Саутгемптона, и не представляю, как чувствуешь себя, пересекая Ла-Манш.

– Говорю вам, тут нет никакой разницы, – заверил его Дэн, но теперь он смотрел на парня с сочувствием, думая, что какой-то старый морской волк, очевидно, напугал его рассказами о волнах высотой с горы и внушил ему, будто открытое море постоянно бушует.

Заронив эти мысли в голову контрабандиста, Роджер притворился, что не хочет больше говорить о своих тревогах, и спросил:

– Как ваши дела, Дэн?

– Недурно, мастер Роджер. Меня беспокоит только одно. Этот ублюдок Олли Никсон поклялся добраться до меня, и пару раз это ему едва не удалось.

Роджер знал, что Дэн имеет в виду старшего акцизного чиновника округа, чьей главной обязанностью была борьба с контрабандой, но горечь в голосе Дэна заставила его осведомиться:

– А почему мистер Никсон затаил против вас такую злобу, Дэн?

– Из-за происшествия прошлой зимой неподалеку от Пула. Младший брат Олли Никсона командовал отрядом береговой охраны. Они поймали нескольких ребят, которые, только что высадившись на берег, везли груз на лошадях по ущелью, и тут-то все и случилось.

– Я слышал об этом, – припомнил Роджер. – Один из контрабандистов ударил младшего мистера Никсона дубинкой по голове, и тот умер. Судьи всегда были снисходительны к контрабандистам, но убийцу они бы не пощадили, а это было настоящее убийство. За поимку преступника назначили большое вознаграждение.

– Да, не меньше пятидесяти гиней тому, кто выдаст сообщников и даст показания в суде. Но им так и не удалось поймать того дьявола, который это сделал.

– Значит, Олли Никсон думает, что вы замешаны в убийстве?

– В том-то и дело, мастер Роджер. Хотя Бог свидетель, я приказывал своим ребятам при первом же появлении береговой охраны бросать груз и бежать. Лучше потерять груз, чем ввязаться в драку и убить человека.

– Вы правы, Дэн. Жаль, что Никсон так хочет повесить на вас это убийство.

– Этого он никак не может сделать. Но Олли вбил себе в голову, что в ту ночь к берегу приставал мой люггер и один из моих ребят прикончил его брата. Поэтому он поклялся всеми правдами И неправдами добраться до меня.

– Вы снова отплываете, не так ли? Я был вместе с отцом в оранжерее, когда вы приходили к нам прошлой ночью и что-то говорили о новом путешествии.

– Да, мы отплываем из реки с отливом, вскоре после полуночи.

– Возьмите меня с собой, Дэн, – попросил Роджер.

Контрабандист выпучил глаза и быстро покачал головой:

– Нет, мастер Роджер. Это чистое безумие. Если капитан узнает, он никогда мне не простит.

– Ничего он не узнает, – твердо заявил Роджер и добавил изобретенную на месте выдумку: – Отец думает, что я останусь ночевать в доме полковника Тереби, а так как они с полковником не общаются, он никогда не узнает, что меня там не было.

Дэн снова покачал головой:

– Нет, так не пойдет. Нас не будет три дня, и мы сможем высадиться только на четвертую ночь.

– Вот и прекрасно! – подхватил Роджер. – Я планировал погостить у Тереби неделю. Мне ничего не стоит вечером съездить верхом в Хайклиф, принести извинения и сообщить, что не приеду к ним до субботы.

– Моим ребятам это не понравится. Они знают, что джентльмены – наши добрые друзья, но будут возражать, если кого-то из них посвятят в секреты игры.

– Пожалуйста, Дэн! – взмолился Роджер. – Такое путешествие – как раз то, что мне нужно перед поступлением во флот.

– Нет, мастер Роджер, это слишком рискованно. Если с вами что-нибудь случится, на меня обрушится половина джентри 29 со всего графства.