— Как ваш турнир знатоков, Юрок Игоревич? Кто кого?

— Мы их, — солидно отвечал сын, промакивая губы салфеткой. — В семнадцатом раунде. На вопросе по экзистенциальному счислению.

Глаза отца увлажнились гордостью за сына. Гарик до самозабвения любил гордиться, по поводу и без.

— Спасибо, дорогой, все было очень вкусно.

— Ну ты же меня знаешь, дорогая! Была как-то вакансия шеф-повара в «Метрополе», но я отказался: семья требует внимания, заботы...

Дорогая предпочла не комментировать.

Ее ждал шутовской контракт. Обживая кресло, хозяйка дома мучилась вчерашней безалаберностью, чуждой ей больше, нежели сыну Юрочке — ассенизационный техникум «Золотарь»; договор плясал в руке, а казенные формулировки гнусно звенели бубенцами подвохов и корчили рожи вторых смыслов.

— А, Настькин контракт на дурака, — отметили из-за спины. — Когда его привезут?

— Контракт вообще-то на меня... — машинально возразила Галина Борисовна, и тут до нее дошло. — Юрка, а ты откуда знаешь?!

Осведомленность сына всегда вызывала легкую оторопь. Наверное, права была чернявая гадалка Юдифь Олоферновна, увидев в ребенке воплощение фараона Мир-не-Птаха (жизнь, здоровье, сила!) по прозвищу Голубь Войны. Изредка мать стыдилась крамольной мысли: все-таки интернат — это правильно! Общение с вундеркиндом, моющим руки без напоминаний, более частое, нежели день-два в неделю, могло оказаться непосильным испытанием для психики.

— Откуда? Настя рассказала. У нее язык до пупа... Вот так гибнет романтика.

— Она в лицей заезжала. Просить братского совета. К нам перед этим из «Шутихи» представители являлись. У главного лицо мятое, резиновое, второй — здоровый, небритый, типа браток, но вежливый. А третий словно в футляре: застегнутый, прямой, и волосы лаком покрыты. Как пластмассовые. Ролевую игру проводили, по согласованию с дирекцией.

О ролевых играх Галина Борисовна знала от дочери, ветеранши Великой Битвы Пяти-с-Третью Воинств под Балаклейским Урочищем. Битва стоила матери изрядных седин. Дом накануне сражения сделался гибридом столярно-слесарной мастерской с пошивочно-закроечным цехом. Типография «Фефелы КПК» обреченно меценатствовала, в изобилии «тиская» цветные фантики (дочь именовала их деньгами, рискуя конфликтом с Уголовным кодексом: часть 3, ст. 186), а также грамоты на право именоваться Фиг-лиэлем Крутоволосым, витязем об осьми хитах. Даже Гарик заразился Настькиным энтузиазмом, собственноручно изготовив настоящий арбалет. В конце концов, должен хоть кто-то показать родной дочери, как выглядит генуэзская цагра?! Арбалет вышел большой, красивый, с одним мелким изъяном: не стрелял. Гарик списал это на коэффициент поверхностного натяжения тетивы, повесил шедевр на стенной ковер и с тех пор полюбил вспоминать: «Когда я был Вильгельмом Теллем...»

В общем, при словах сына в памяти ожил кошмар давно минувших дней. Со всей живостью воображения представилось, как Юрий Игоревич, фараон-вундеркинд (двубортный пиджак поверх гроверной кольчуги, брюки заправлены в кирзу, галстук под цвет бармицы шлема), сосредоточенно пасет розовым фрейдистским кладенцом стадо клоунов. А заодно — и дирекцию «Шутихи».

Однако заблуждение мигом развеялось как дым.

— Они нам формы контрактов принесли. Разные: типовые, индивидуальные. Показали лицензию, Устав, регистрационный пакет. Суть игры: в прокуратуру поступило заявление на «Шутиху», и надо разобраться в законности их деятельности. Полная юридическая экспертиза. Роли по желанию: заявитель, независимый эксперт, обиженный клиент, довольный клиент, юрист фирмы... Мам, я юристом был! Дело верное: бумаги грамотные, Буратино носа не подточит! Довел дело до суда, вчинил встречный иск за клевету...

— Кто дело выиграл? — бурля отеческой гордостью, влез Гарик.

— Спрашиваешь! Я пиар на этом деле раскрутил: закачаешься! Газеты, телевиденье... Правда, намаялся. Одна сверка на соответствие законам и подзаконным актам — чуть глаза об монитор не сломал! КЗоТ, Минздрав предупреждает, Департамент морально-этического здоровья страны рекомендует, Акты о добровольном самоограничении граждан... Они мне, кстати, работу предложили, в перспективе. Я сказал, что подумаю. Давай, что ли, вместе Настькин договор смотреть?

— Давай! Галочка, покажи ему! — возбудился счастливый отец, забыв дождаться мнения жены. И в азарте внезапно подал верную идею: — Только ты, Юрась Игоревич, юриста фирмы из себя не корчи. Мы клиенты, у нас свои интересы...

— Обижаешь, пап! Я за Настасью кого хочешь насмерть засужу. Она — натура тонкая, всяк обидеть норовит... Значит, так: у нас контракт на три месяца. Нормально. Это средний. У них срок устанавливают психологи-тестеры: от месяца до года. Ага, шут постоянный...

— Бывает переменный? Как ток? Сегодня он шут, завтра доктор адиафорических наук?!

— В смысле, проживает у клиента в течение всего срока контракта Бывают приходящие: отдурачился рабочий день и ушел. До завтра. Случаются вообще разовые. На час, на вечер... Это так, клоуны. На день рождения заказывают, на Новый год. Кстати, мам, ты в курсе, что Настька своего дурака кормить обязана? Вот, смотри: «...обеспечивать полноценным питанием». Проследи, чтоб голодом не заморила. С нее станется. На голых чипсах живет, дуреха...

Дальше Юрочка молча шевелил губами, вглядываясь в текст, и лишь изредка бормотал что-то вроде: «не может использоваться не по назначению... для различных хозяйственных или иных работ, не имеющих отношения...»

— О, смотрите! — вскинулся он наконец. — У нас контракт «с легким рукоприкладством». То есть пинка в зад или там щелбан Настька шуту отвесить может, а больше — ни-ни! У них разные формы есть: от нуля до «побоев средней тяжести».

— А кто эту тяжесть определяет? — живо заинтересовался отец семейства.

— Специальная комиссия, в «Шутихе». С лицензией Минздрава. Еще на ролевой игре Тарас Довбунец им вопрос задал: как, мол, насчет членовредительства? Или, например, смертельного исхода?! А они смеются в ответ: по закону не положено. Хотел я насчет левых контрактов спросить, да раздумал: все равно отмолчатся...

Сын опять зашелестел бумагами, а Галина Борисовна глядела на него, думая о странном. Маленький эксперт, никогда не стрелявший из рогатки, эрудит, ни разу не гонявший по району на велике, умница, не порвавший ни одной пары брюк... Это ее сын. Сын. Родной. Завидный ребенок с большим будущим.

В перспективе — начальник юридического отдела ЧП «Шутиха».

— Глянь, мам, какой я пункт откопал роскошный! «Каждая из Сторон самостоятельно несет ответственность перед третьими лицами по обязательствам, связанным с выполнением настоящего Договора»!

Должны вам заметить, что они большие молодцы, в этой «Шутихе». Очень, очень правильный пункт! Это ведь про нас. Вернее, про вас. Потому как это вы самостоятельно несете ответственность перед нами, Третьими Лицами, а не мы — перед вами. Прав фараон Юрий Игоревич: грамотные юристы у Заоградина работают, не зря сыр с маслом кушают. Знают, что... Т-с-с-с! Не скажем мы вам, что именно они знают. Вот Юрочка, умница, как раз дальше зачитывает, там об этом черным по белому:

Теперь поняли? То-то!

— Хочу в шуты! — задумчиво произнес Гарик, возводя глаза к небу: видимо, обращался к кому-то с просьбой. — Выходные, бить нельзя, гонорар выше крыши! Галочка, ты у них спроси: работники требуются?

Юра вдруг бросил бубнить. Кинулся к тумбочке: