— У меня слабое сердце, — сказала она. — И нет у меня больше сил сходить с ума от страха за твою жизнь. Мне все снится, что тебя убивают у меня на глазах. Карабинеры ведь убили моего мужа перед его собственным домом — пристрелили, как зверя. Они все стреляли и стреляли, пока его тело не превратилось в кровавое месиво. Мне снится, будто то же самое происходит с тобой. — Она притянула к своей груди его голову. — Послушай, послушай, как бьется у меня сердце.

И он услышал. Любовь и жалость захлестнули его, когда он услышал беспорядочные удары… Она плакала, а он молча гладил ее густые черные волосы.

— Ты никогда раньше не боялась, — сказал он. — Ничего ведь не изменилось.

Венера усиленно замотала головой.

— Тури, слишком ты стал беспечный. Ты наделал себе врагов, опасных врагов. Твои друзья боятся за тебя. Твоя мать бледнеет, стоит кому-нибудь постучать к ней в дверь. Рано или поздно с тобой что-нибудь случится.

— Но сам-то я ведь не изменился, — возразил Гильяно. Венера снова заплакала.

— Нет, Тури, ты изменился. Теперь ты так легко убиваешь. Я не говорю, что ты стал жестоким, ты просто потерял уважение к смерти.

Гильяно вздохнул. Он видел, как она боится за него, и, сам не понимая почему, вдруг почувствовал великую грусть.

— Что ж, в таком случае поезжай, — сказал он. — Я дам тебе с собой денег, чтобы ты могла спокойно жить во Флоренции. Когда-нибудь все это кончится. И не надо будет убивать. У меня есть свои планы. Я не вечно буду в горах. Мама станет спать спокойно по ночам, и мы снова будем все вместе.

Он увидел, что она ему не верит.

Утром, перед тем как ему уходить, они снова со всем пылом страсти предались любви — в последний раз.

Гильяно удалось сделать то, чего до сих пор не удавалось достичь ни одному политическому или государственному деятелю. Он сумел объединить все политические партии Италии во имя общей цели — уничтожения Гильяно и его отряда.

В июле 1949 года министр Трецца сообщил журналистам о создании особого пятитысячного отряда карабинеров, который будет именоваться отрядом специального назначения по борьбе с бандитизмом; имя Гильяно при этом не упоминалось. Правительство не желало афишировать, что весь сыр-бор из-за него одного, однако газеты очень скоро назвали вещи своими именами. Они одобряли христианско-демократическую партию и приветствовали такой решительный шаг с ее стороны.

Вся пресса не уставала удивляться оперативности министра Треццы, по чьей инициативе была создана особая пятитысячная армия. Вербовать в нее будут только холостяков, чтобы не оставалось вдов и семьям ничего не грозило. В отряд зачисляются десантники, парашютисты; им будут приданы бронетранспортеры, артиллерия и даже самолеты. Да разве какой-то жалкий бандит сумеет выстоять против такой силищи? Возглавит отряд полковник Уго Лука, один из прославленных героев второй мировой войны, который сражался вместе с легендарным немецким генералом Роммелем. Он блестяще владел методами ведения партизанской войны, и газеты прозвали его Итальянской Лисой Пустыни — где уж Тури Гильяно, неискушенному парню из сицилийской деревни, разгадать его стратегию и тактику.

Газеты вскользь упомянули о назначении Фредерико Веларди начальником сицилийской Службы, безопасности. Об инспекторе Веларди почти ничего не было известно, кроме того, что министр Трецца сам выбрал его в помощь полковнику Луке.

Ровно за месяц до этого состоялась решающая встреча между доном Кроче, министром Треццой и кардиналом Палермским. Кардинал рассказал о Завещании Гильяно и приложенных к нему документах.

Министр Трецца перепугался. Завещание должно быть уничтожено до того, как отряд выполнит свою задачу. Он бы с радостью отменил приказ о создании этого отряда, но слишком большой идет нажим со стороны левых партий, которые кричат, что правительство потворствует Гильяно.

Для дона Кроче Завещание создавало лишь дополнительные сложности, но не изменило его решения. Смерть шести главарей мафии не оставляла выбора — он должен убить Гильяно. Но Гильяно не мог погибнуть от руки «Друзей» или от руки самого дона. Он был любимым народным героем, и даже «Друзьям» не сойдет с рук такое преступление. Убийство Гильяно навлечет на них ненависть всей Сицилии.

Однако дон Кроне понимал, что, как бы там ни было, ему придется пойти навстречу пожеланиям Трепцы. Ведь он же хочет, чтобы этот человек стал премьер-министром Италии. И он сказал министру:

— Вот как мы должны действовать. Конечно, выбора у вас нет: вам придется начать охоту на Гильяно. Но постарайтесь не приканчивать его, пока я не уничтожу Завещание, а я гарантирую, что оно будет уничтожено.

Министр мрачно кивнул. Он нажал на кнопку селектора и произнес начальственным тоном:

— Инспектора ко мне.

Через несколько минут в комнату вошел высокий мужчина с холодными голубыми глазами. Стройный, хорошо одетый, с аристократически тонким лицом.

— Это инспектор Фредерико Веларди, — сказал министр. — Я как раз собираюсь объявить о его назначении на пост начальника сицилийской Службы безопасности. Он будет находиться в постоянном контакте с командиром отряда, который я туда посылаю. — Он представил присутствующих друг другу, после чего объяснил Веларди, какая возникла проблема в связи с Завещанием и чем это грозит правительству христианских демократов.

— Дорогой инспектор, — продолжал министр. — Прошу вас рассматривать дона Кроче как моего личного представителя на Сицилии. Вы будете давать ему любую интересующую его информацию, как и мне. Вы меня понимаете?

Инспектору понадобилось некоторое время, чтобы вникнуть в суть столь необычной просьбы. Наконец до него дошло. Значит, он должен информировать дона Кроче обо всех планах армии вторжения в войне против Гильяно. Дон Кроче в свою очередь будет передавать эти сведения Гильяно, чтобы тот мог вовремя исчезнуть, и так до тех пор, пока дон не сочтет нужным покончить с ним.

— Я должен передавать все сведения дону Кроче? — спросил инспектор Веларди. — Но ведь полковник Лука не дурак, он быстро заподозрит утечку информации и, вполне возможно, не станет обсуждать при мне свои планы.

— Если у вас возникнут трудности, свяжите его со мной, — сказал министр. — Ваша главная задача — добыть Завещание, и, пока дело не сделано, Гильяно должен оставаться на свободе целым и невредимым.

Инспектор обратил на дона Кроче взгляд своих холодных голубых глаз.

— Счастлив быть вам полезным, — сказал он. — Но я должен понять одно. Если Гильяно схватят до того, как Завещание будет уничтожено, что мне тогда делать?

Дон Кроче говорил напрямик — он ведь не был государственным чиновником и мог высказываться откровенно:

— Это будет непоправимой бедой.

Газеты приветствовали назначение такого человека, как полковник Лука, командиром специального отряда по борьбе с бандитизмом. От них не ускользнула ни одна деталь его военной биографии: медали за отвагу, гениальный тактик, не терпящий провалов; человек спокойный и сдержанный…

Прежде чем что-либо предпринять, полковник изучил все материалы Тури Гильяно. Он сидел у себя в кабинете, заваленный папками с донесениями и старыми газетами, когда вошел министр Трецца. Министра интересовало, когда он со своей армией отправится на Сицилию; полковник мягко ответил, что сначала ему необходимо подобрать людей и, сколько бы времени это ни заняло, Гильяно все равно никуда не денется.

После недельного изучения донесений полковник Лука пришел к определенным выводам. Тури Гильяно — гений, и ведет он партизанскую войну по собственному методу. У него было всего человек двадцать приближенных, в том числе: второй человек в отряде — Аспану Пишотта, его личный телохранитель Канио Сильвестро и начальник разведки, одновременно осуществлявший связь с доном Кроче и мафией, — Стефан Андолини. Терранова и Пассатемпо имели собственные отряды, которые могли действовать независимо от Гильяно, кроме тех случаев, когда должны были участвовать в совместных операциях. Терранова отвечал за похищение людей, а Пассатемпо устраивал налеты на поезда и банки.