— Что в этом такого? По правде говоря, руководству страны надо срочно и резко улучшать демографию страны. И, как временная мера, вполне бы сошло разрешение на двоежёнство. Лет на сорок… Или хотя бы на тридцать… Ничего в этом страшного нет. На Руси в древности, так и было. Не говоря уже о других народах.

— А ты-то откуда это знаешь? — прищурилась Бельских.

Киллайд серьёзно задумался после такого вопроса. Лично он — не знал. И не мог знать. Его донор, тоже не смог бы оперировать многочисленными данными, хотя и читал гораздо больше, чем его сверстники. Ведь на большую часть информации он вообще не обращал внимания, часть подзабыл, кое-что ему вообще казалось не важным. Но вот в его оперативной и глубинной памяти имелось всё, буквально всё. И теперь умения мемохарба эти знания легко просматривали вглубь, вширь и даже вкось. Ему легко удавалось отыскать любое сказанное, услышанное или прочитанное слово. После чего сформулировать нужные слова в нужной последовательности.

«Хорошо это или плохо? Конечно, что хорошо! — размышлял Паркс, вставляя на место головку последнего шурупа и замазывая следы воздействия отвертки на шляпки всё той же, сработанной им серой мазью. — Но моя союзница постоянно от этого испытывает когнитивный диссонанс. Как и от моих действий. Это пока она в шоке и в стрессе, всё бегом да вприпрыжку. Зато когда успокоится, и станет анализировать, обязательно всё припомнит и озадачится ещё больше. Женщины, они такие… в этом мире непонятные! Надо быть попроще…»

Поэтому ответил, с барской, притворной снисходительностью:

— Настюха! Если я учусь на тройки, то это не значит, что меньше всех читаю. А у нас дома книг больше, чем у кого- либо.

— Хм… Почему-то была уверена, что ты в них и не заглядывал…

— Вот и зря! Зато теперь, я в любой ситуации могу отыскать исторический пример и поступить как надо. И что ценнее, твои пятёрки, или мои знания вместе с великолепным почерком?

На такие доводы, она лишь нервно двинула плечиком. Крыть было нечем. А приятель, напившись воды из фляги, стал укладываться на своей нижней полке, скорей распоряжаясь, чем советуясь:

— Спим до обеда. Или пока не выспимся. С предложением покушать — не приставать! С иными желаниями — тоже терпи до победного!

Улёгся набок и закрыл глаза в расслабленности и блаженстве. Анастасия наблюдала за ним с обидой, надув губы бантиком. Затем прислушалась к себе, с удивлением осознав, что в туалет как бы и не хочется. Но вот надолго ли? Поэтому взглянув на флягу, пить не стала, и тоже легла, подложив под голову мешок с вещами. И только закрыла глаза, сразу провалилась в сон.

Тогда как Киллайд не спешил засыпать. Полежал чуток, а потом встал, неслышной тенью, прильнув к двери. Вроде бы, по общему мнению, при откинутой защёлке, никто посторонний не смог бы ворваться в купе. Но ведь у проводника и на такой случай имелся специальный штырь, при помощи которого внутренняя защёлка возвращалась в паз, поднимаемая снаружи. Раз у него есть, почему бы такой вещицы не нашлось у разных пройдох, воров, и прочих негативных элементов? И вдруг к гостевавшей недавно в шестом купе шайке кто-то из их подельников договорился заглянуть во время дальнейшего пути? Ворвётся с ходу, а тут спят. Потом отстреливаться не в пример сложней.

Зато можно защёлку зафиксировать в открытом состоянии банальной проволокой. Что ушлый пассажир и сделал. И только потом, удобно уложив под рукой пистолет, позволил себе уснуть.

При всех благих намерениях проспать до обеда, сделать это так и не удалось. Уже через три часа Киллайд открыл глаза, полежал, прислушался и начал тихонько вставать. Но не потому, что его разбудили звуки и голоса в коридоре. Просто банально захотелось по нужде. А ещё страшно чесалась кожа на затылке. А ещё вновь хотелось …перекусить. И самое главное: он прекрасно и полностью выспался.

«Тоже шикарный плюс, — порадовался он. — Если предоставить этому телу регулярное и полноценное питание, мы далеко с ним пойдём. И в любом случае отыщем для себя самое прекрасное место под здешним светилом».

Сидя, поглядывал на спящую, и довольно неспокойно девушку. Похоже, ей что-то нехорошее снилось. Она часто вздрагивала, сжимала кулачки, у неё срывалось дыхание, и забавно шевелились брови. Удивляться не приходилось, учитывая, что и сколько ей довелось пережить. А учитывая существующие в данной стране реалии, стоило к поведению юной девушки отнестись с уважением. Если не с восторгом. Не каждая особь мужского пола сумеет так держать себя в руках и мобилизоваться в нужные моменты.

Да и вообще Паркс заметил странные эмоции за собой. Если хотя бы чуток абстрагироваться и действовать по инерции доставшегося ему тела, то даже просто смотреть на Бельских было приятно. Какое-то умиление наваливалось, какое-то желание подступало защитить, согреть, укрыть, прижать. И хорошо, что прожжённый циник знал как избавиться от неуместных, доставшихся в наследство сомнений:

«Возраст этого тела как раз соответствует половому созреванию. Поэтому и начинаются инстинктивные поползновения к молодой самке. Так что очень хорошо иметь рядом такую подругу. Устроимся с удобствами и следует как можно скорей сбросить присущее пубертатному возрасту давление. Думаю, что с этим проблем не возникнет, девчонка вполне управляема и внушаема… Эх! Мне ещё хотя бы частичку моих гипнотических умений возродить! Ух, как я бы их всех тут построил!»

Но, чего не было, того не было. Как мемохарб к себе не прислушивался и как ни напрягался. Хотя первые проблески воздействия просматривались: крепко спящая Настя по команде шёпотом, сжимала и разжимала кулачок. Хорошо, но… как же этого мало! Пришлось смириться с пониманием: легко не будет! И вновь устремляться к единственной верной цели: залечь-устроиться в тихом сытном месте и спокойно заняться собственным самоусовершенствованием. И ещё не факт, что переформатирование доставшегося тела пойдёт быстро и с желаемой последовательностью. Мир иной, совершенно чуждый и сложностей на пути становления может оказаться неожиданного много.

Из актуальных размышлений Киллайда вырвало резко нарастающее желание посетить отхожее место. Уже с полным безразличием он потряс свою союзницу за плечо, приговаривая при этом:

— Настюха, проснись! — ну да, чего её жалеть? Ещё выспится за четверо суток пути. — Мне в туалет приспичило. Но пока меня не будет, тебе придётся подежурить с оружием. Мало ли что…

Она протёрла глаза, пригладила волосы на голове, и неожиданно потребовала:

— Мне тоже надо! Поэтому пойду первая.

Судя по тому, как она стала доставать полотенце, мыло и зубной порошок из своего сидора, она собиралась надолго, уж никак не на две минутки. Поэтому Шульга вполне законно запаниковал, а потом и голосом надавил, уже по ходу дела снимая проволоку со стопора двери:

— Сказано тебе сиди, значит — сиди! А мне в любом случае надо первому выглянуть, оценить обстановку. Да и смотаюсь я не в пример быстрей, чем ты. Готова? Всё, я пошёл! Сразу закройся. Приду, подам голос.

Вначале просто выглянул в коридор. Там опять клубы дыма из нескольких открытых купе. Да и людишки, в количестве шести человек разного пола и возраста, не то стоят, беседуют, не то прогуливаются, кости разминают. Из них — двое детей, создающих особый шум и гам. Так что Саша вышел наружу, плотно закрывая за собой дверь, и дождался щелчка стопора. Только потом пошёл в туалет, в иную сторону от каптёрки проводника.

На удивление оказалось «свободно». И сравнительно чисто. Так что сделал свои дела быстро и сразу же вернулся. Поскрёбся в дверь со словами:

— Это я! — уже выпуская подругу, посоветовал: — Иди в ту сторону, там никого.

А сам, оставшись в купе, решил проверить хотя бы часть вещей, оставшихся от прежних пассажиров. Хотя вроде, как и немного там имелось багажа, который парень при вселении забросил на одну из самых верхних полок. Один большой чемодан, три вещмешка, и два, совсем уж маленьких чемоданчика. Скорей сундучки, которыми обычно пользовались технические работники связи или железной дороги.