Но что делать с излишками щедрой «милостыни», никак не мог придумать. Чтобы всё унести с собой, надо ещё четверых носильщиков нанимать. Чтобы такую ораву прокормить, надо ещё двоих или троих брать, чтобы несли продукты. Плюс проводник. Плюс собака (если понадобится). А это — уже целый отряд получается, который на границе засечь проще простого. Начнётся перестрелка с пограничниками, и прости прощай управляемая экспансия «мемо» в другие тела. А куда сознание забросит после смерти данного тела? Неизвестно…

Так что лучше откусить сколько надо, прожевать и остаться сытым, чем хватануть слишком много и подавиться. Но при этом категорически не хотелось деньги раздавать кому попало или оставлять кому придётся. Конечно, некоторую часть можно аккуратно вручить под разными предлогами, да с соответствующими напутствиями хорошим людям. Тому же профессору Эрдэру помочь, например. Материальная помощь достойным учёным никогда не помешает. Тем более что сам Корней Савович чрезвычайно помог молодым людям при обустройстве в Иркутске. Ну и нескольких его коллег поддержать материально не помешает. В меру, конечно, чтобы не привлечь внимание обиженных аферистов.

Но что делать с остальными трофеями?

Раз сам придумать ничего не мог, вполне здраво обратился к подруге:

— Ягодка! А вот скажи, если бы ты могла оставить при отъезде к нашим родителям какие-то денежки, то кому бы вручила их на пожертвования, так сказать?

Они уже о многом между собой договорились и когда о чём-то говорили вслух, старались хоть немножко шифроваться. Мало ли кто может подслушать нечаянно? Или специально…

Так что Бельских прекрасно поняла, о чём речь, и долго не раздумывала:

— Ты же сам в своём вопросе и ответил! Ну?.. Задумайся над этим словом: пожертвования. А кому их обычно дают? Правильно! В церковь. А уже там священники целесообразно поделят средства между самыми малоимущими и многосемейными.

— Пф! — зафыркал он в возмущении. Потому что уже несколько раз глубоко прозондировал сознание некоторых попов. — Нашла добродетелей! Да они сами эти пожертвования потратят и не почешутся. Сплошные лгуны и обманщики. Скорей последнее у людей заберут, вместо оказания помощи. Те ещё скоты, без стыда и совести.

— Зря ты так! — заметно обиделась Бельских. — Среди них достаточно много порядочных, кристально честных, искренне верующих людей. Так что отыскать именно их, как я уверена, несложно. Особенно, если не лениться и приложить к этому определённые усилия.

Это она так намекала на конкретные умения супруга, о которых догадалась и была частично проинформирована. И хотя Александр не скрывал своего глубокого скепсиса на счёт служителей церковного культа, утверждения подруги заставили его задуматься. А она продолжала настаивать:

— Вспомни хотя бы того батюшку, который нас с тобой венчал. Добрейшей души человек! И к нам отнёсся, как к родным детям.

«Ну да, двести рублей взять при этом не побрезговал, — вспомнил мемохарб упомянутое событие. — Хотя… Что ему было делать? Отказаться? Или дать сдачу?.. Раз дают — бери. Как здесь говорят. А бьют — жалуйся в милицию и богу. Что-то в этом роде… Так что можно, в принципе, и поговорить с самыми адекватными апологетами местной религии. Вдруг среди них в самом деле окажутся люди кристально честные, с горячим сердцем и чистыми руками?.. мм?.. Или это не про них сказано?..»

Также мелькнула мысль посоветоваться ещё с кем-нибудь на тему служителей церкви. С тем же профессором Эрдэром, например. Хоть он знаменитый путешественник и заядлый атеист, но наверняка знает, чем клирики дышат и можно ли хоть кому-либо из них доверять. Потому что для такого дела долгоиграющий гипноз не годится, обязательно сознание со временем вырвется из-под контроля и навязанного образа действий, и пойдёт вразнос. Здесь нужен человек искренне желающий помочь, будучи сам при этом бессребреником.

Ну и предварительно проверить такого сподвижника всегда можно гипнозом. Выяснить обязательно: чем он дышит в плане «стукачества». А то уже имелись проверенные данные, что некоторые попы приоткрывают тайну исповеди власть имущим и их злобным церберам. И удивляться нечему, такое творилось во все времена и со всеми религиями.

Кстати, пока молодые находились в больнице, удалось познакомиться довольно хорошо с одним из священников. Он приходил иногда, как говорится, дать последнее причастие умирающим или тяжело больным, коих в эти времена хватало. Причём делал это совершенно бесплатно, руководствуясь только искренним служением своему мамону. Но именно этот клирик довольно откровенно (да ещё и под внушением) рассказал обо всём духовенстве, которое радело о пастве на данных территориях. И про стукачей поведал, и про нечистых на руку мздоимцев, ну и самых честных, независимых, наиболее авторитетных и достойных выделил. Немного последних оказалось, но были такие, были. Только и оставалось с ними встретиться, да провести собеседование.

Если всё-таки останется необходимость поделиться трофеями.

А там и время подошло для выписки из больницы. И как раз совпало оно с приездом комиссии из Москвы и резкой сменой направленности всей следственной структуры. Здесь если уж карающий меч падал на намеченные жертвы, то никакие должности этих жертв их спасти не могли. А «признательные» письма граждан Шикалова и Тамирского, не оставляли их подельникам ни единого шанса, чтобы выкрутиться от справедливого наказания.

Ещё через две недели поползли слухи один противоречивее других. Кто шептал, что нашли миллионы и повязали всех до единого из провинившихся. Кто возражал, настаивая на том, что главные фигуранты дела удачно скрылись от правосудия, прихватив с собой всё уворованное. Но если многих лиц таки судили впоследствии, приговорив к максимальным срокам, а то и к высшей мере наказания, то ни Тамирского, ни Шикалова, так больше никто не увидел. Растворились эти деятели в неизвестности. А Киллайд, который много чего знал, не собирался распространяться о судьбе нечестных на руку личностей. Зачем? И кому это поможет? Ну пошли товарищи, да и нырнули в прорубь. Да и поплыли по Ангаре в сторону великого озера Байкал. Может у них совесть вскипела, и они таким образом решили охладиться? Или вообще оказались любителями подлёдного лова?

На съёмной квартире всё оставалось чинно, тепло и спокойно. В отсутствии приболевшей молодой семьи никто даже с обыском не нагрянул, хотя справки наводили. Правда, не всем соседям так повезло: в этом же элитном доме что-то искали в шести квартирах. А одно семейство так вообще переселилось жить в тюремные камеры.

Многие продукты сохранились в «холодильнике», как и консьержка прекрасно сберегла свою активность, ловкость и не растеряла наработанные связи. Так что уже через сутки молодая пара вновь ни в чём не знала проблем, стараясь жить, работать и учиться в прежнем ритме. А питаться стали ещё лучше. Потому что денежная реформа и отмена талонов на продукты первой необходимости, как-то резко повысила ассортимент товаров во всех магазинах.

Хотя многие утверждали, что изобилию способствовало прибытие специальной комиссии из Москвы. Очень много на складах и на базах оказалось товара, якобы уже проданного по старым ценам. Вот его и выложили на прилавки после строгих ревизий и конфискаций. Аферисты его собирались продавать уже на новые деньги. Собирались… А не вышло. Но это — здесь не вышло. А как оно по всей стране?

Последний представитель цивилизации пьетри плевал на всякие слухи со сплетнями в частности, и на страну — вообще. Он заботился только о себе, и об Анастасии. А после того, как правовой беспредел в городе чуточку схлынул, стал конкретно готовиться покинуть Советский Союз. Причём старался рассматривать все варианты, выбирая самый лёгкий, с оглядкой на свою юную супругу и её интересное положение.

Конечно, для личности, у которой впереди чуть ли не бессмертное существование, мемохарб вёл себя крайне поспешно. Ведь по сути он прекрасно устроился в Иркутске. Даже если в конце весны домой вернётся хозяин квартиры, молодая пара отыщет вариант для проживания не хуже. При наличии гигантских сумм денег, да используя уже имеющиеся силы гипноза можно уговорить кого угодно. Вплоть до покупки понравившейся квартиры в личное пользование.