– Ох, как же мне хочется разложить костры возле этого постоялого двора, и набросать туда сосновой смолы!.. – зло произнес молодой человек. – Последних денег на это бы не пожалел! Представляешь, что б тут творилось!..

– Замолчи!.. – испуганно зашипел хозяин чайной. – Вдруг кто услышит – представляешь, что тогда будет?! Жалею, что в свое время тебе об этом рассказал!.. Все, пошли отсюда, больше нам тут делать нечего...

Через минуту, глядя в окошко на то, как уходят бывшие родственники Ярли, Дорен произнес:

– Интересно, тот камень, о котором шла речь – это не тот изумруд в старом браслете, который так понравился Лиз? Других больших изумрудов вроде больше не было...

– Меня куда больше интересует другое... – Винсент присел на скособоченную лавку. – Во-первых, хорошо бы узнать, что имел в виду это парень, когда говорил о сосновой смоле...

– А второе?

– Зачем хозяин «Отрады странников» поселил нас в этом месте – он же понимал, что мы будем слышать многие разговоры здешних обитателей. Вполне мог отправить нас в другую комнату, поспокойней, и подальше от турегов, а вместо этого он сунул нас едва ли не под нос Фаттаху. Готов прозакладывать свою голову – здешний хозяин нас узнал, только не знаю, что ему от нас надо. Думаю, он к нам сегодня еще не раз подойдет...

– Что, уходить придется?

– Подождем, да и не затем мы сюда пришли. Наша цель – вернуть Лиз ее колье, хотя, если честно, я пока не знаю, как это сделать. Со стороны все казалось куда проще...

– Мне тоже... – вздохнул Дорен.

А уж про себя я и не говорю...

Мы с Винсентом ждали возвращения Ярли и Дорена, которые уже несколько часов назад покинули «Отраду странников». Надо сказать, что ушли они не просто так: в нашу комнату с утра пораньше заглянул хозяин постоялого двора, и посоветовал сходить в город – мол, в любой из здешних аптекарских лавочек сможете купить лекарство для вашей больной, то есть для меня. Ну, а чтоб мы поняли, что это не обычная дежурная любезность, хозяин негромко произнес «Поговорить надо, жду вас в храме. Да, и промеж собой болтайте потише – тут кое у кого слух очень хороший...», после чего ушел. Не скажу, чтоб мы все находились в великом удивлении от услышанного – к тому времени нам стало понятно, что у этого человека относительно нас имеются свои планы, только вот хотелось бы знать, какие именно. Разумеется, первым делом появилось предположение о том, не желает ли хозяин отдать нас в руки стражников, и для удобства разбивает наш небольшой отряд надвое, но, подумав немного, от этой мысли отказались. Почему? Ну, прежде всего, для этого человека было бы куда проще позвать сюда стражников – какие бы у здешних стражей порядка не были неприязненные отношения с турегами, но к преступникам везде относятся крайне недоброжелательно, так что при нашем аресте вряд ли бы возникли серьезные проблемы. Повязали б нас безо всяких сложностей, а туреги, вдобавок ко всему, еще и помогли бы служителям порядка.

Поразмышляв какое-то время над предложением хозяина постоялого двора, мы решили согласиться – риск, конечно, имеется, и немалый, но и оставлять без внимания слова этого человека тоже не стоило. Кто знает – а вдруг он нам поможет? Потому-то мы и сошлись на том, что все же стоит пойти на встречу. Надеюсь, что Ярли и Дорен не очень задержатся, потому как мне пока что из комнаты выходить нельзя – все еще изображаю больную и немощную. Правда, я не поняла, о каком храме говорил здешний хозяин, но Ярли, которая хорошо знает город, сказала, что в этом месте есть только один храм, и он находится неподалеку отсюда, так что понятно, где назначена встреча.

Глядя в окно, мы видели, как хозяин постоялого двора вышел за ворота, и куда-то направился. Турег в серо-зеленом головном уборе, стоящий во дворе, даже не повернул голову вслед уходящему мужчине – похоже, владелец этого заведения каждый день уходит со двора в одно и то же время, так что ничего необычного тут нет. Зато спустя четверть часа, когда к воротам направились Ярли и Дорен, турег шагнул им навстречу и что-то им сказал. До меня и Винсента, стоящих неподалеку от окна, донеся резкий, лающий голос жителя пустыни, правда, отсюда было не разобрать, какой вопрос он задает нашим спутникам. Как видно, ответ его устроил, потому как турег больше ничего спрашивать не стал, лишь проводил уходящих долгим взглядом, а затем устремил взгляд в наше окно. По счастью, мы стояли не у самого окна, а в паре шагов от него, так что турег нас не заметил. Нам только и оставалось, как дожидаться возвращения Ярли и Дорена, а еще переговариваться шепотом.

Когда вчера мы оказались в «Отраде странников», то столкнулись с весьма неприятной действительностью – оказывается, на здешнем постоялом дворе, за пределами этой комнаты, невозможно сделать хоть что-то, не привлекая к себе внимания. У турегов острый слух, и они прекрасно видят не только днем, но и ночью. Это вполне объяснимо – если большую часть жизни проводишь среди песков и подземных галерей (а в тех местах, как говорят, обитают весьма опасные твари), то слух и зрение поневоле станут острыми. Да и с дисциплиной, по словам Винсента, у этих рогатых дела обстояли так, что можно только завидовать – постоянное дежурство днем и ночью как вокруг постоялого двора, так и внутри, на этажах. Вдобавок ко всему в ночное время на дворе постоянно горели костры. Стоило нам только открыть окно (неважно, днем, или ночью) как внизу появлялся один из турегов, который молча смотрел на нас, и потому окно приходилось закрывать почти сразу же. Понятно, что первоначальный план Винсента – ночью пробраться на крышу, и через окно забраться в комнату Фаттаха – увы, этот план никуда не годился, потому как мы постоянно находились под наблюдением турегов. Да и когда Ярли с Дореном ночью на минуту вышли в коридор, то увидели, как у лестницы маячит чья-то тень, и тут не было сомнений, что это один из многочисленных караульных. Н-да, тут все присмотром, причем постоянным, и нет никакой возможности укрыться от всевидящего взгляда жителей пустыни. Более того: нам следует вести себя очень спокойно, стараясь не вызывать никаких подозрений своим поведением, потому как эти люди жестоки, при малейших признаках опасности без раздумий пускают в ход ножи, которых у каждого из турегов при себе имеется не менее десятка, да и пользуются ими рогатые просто виртуозно.

Вообще-то турегов можно понять: они из своей пустыни везут сюда столько золота, что при одной только мысли об этих туго набитых мешочках у одних замирает сердце, а у других, наоборот, оно начинает усиленно биться. Ярли говорила нам, что туреги приезжают в город как раз для того, чтоб закупить себе необходимые товары, причем в виде платежного средства они признают только золото или же (на крайний случай) серебро, презирая мелкие медные деньги. Здешнее население старается держаться подальше от турегов, потому как неизвестно, что от них можно ожидать – бывает, их выводит из себя такая мелочь, на которую никто из здешних жителей не обращает никакого внимания, а вот жители пустынь сразу же хватаются за ножи. По слухам, эти рогатые люди не ходят по лавкам, а закупаются на складах, и после того, как туреги сочтут, что приобретено все необходимое, их тяжело груженый караван вновь уходит в те далекие жаркие места, где и обитают эти странные создания. Конечно, среди здешнего населения всегда находятся любители риска, желающие наложить свою руку на золото турегов, только вот ничем хорошим эти стремления не закончились. Если верить слухам, в том случае, если пойманных воров туреги не убивают на месте, то они увозят их с собой как пленников, и никто не знает, что происходит с этими людьми дальше, во всяком случае, ни один из этих бедолаг так и не вернулся домой.

Если обобщить все происходящее, то можно сказать так – наши дела обстоят куда хуже, чем можно было предположить. Если честно, то у меня нет ни малейших предположений, как можно забрать мое сапфировое колье. Неужели придется уйти отсюда с пустыми руками? А ведь похоже на то... От осознания этого становилось горько на душе – к сожалению, нам до этой драгоценности, кажется, не добраться. Может, предложить изумруд в обмен на колье? Боюсь, такой обмен сочтут неравнозначным, и к тому же неизвестно, как туреги отнесутся к подобному предложению – изумруд могут и просто отнять, без всяких обменов и разговоров. Вернее, так наверняка и сделают...