Адриан усмехнулся. Люций, конечно, знал и хотел уколоть на прощанье. Неудачно. Теперь можно действовать иначе. С Люцием придется видеться не скоро; к тому времени все будет забыто, да никто ничего точного и не узнает.

— Вызвать Макрона, — сказал он.

Как все вольноотпущенники, Макрон каждое утро являлся приветствовать своего господина. Он жил в отдельном доме и занимался различными делами, дававшими ему хороший заработок. Но он никому не рассказывал о них, был скрытен, молчалив и не отказывался ни от чего. Адриан часто пользовался его услугами и давал тайные поручения, требовавшие особенной ловкости и неустрашимости.

Адриан уже заканчивал просматривание очередных счетов, когда явился Макрон. Невысокий, но очень сильный, коренастый человек, с иссиня черной, курчавой и плотной, как войлок, бородой, с крупными чертами лица и глубокими темными влажными глазами, он напоминал хитроумного Уллиса. Он кланялся подобострастно, но в глазах оставалось выражение угрюмой замкнутости и сознания своей силы.

Это всегда раздражало откупщика. Он продолжал рассматривать пергамент, как будто не обращая внимания на отпущенника. Тот стоял неподвижно и молча.

Наконец Адриан повернулся.

— У меня есть поручение для тебя. Ты сейчас же скажешь, что нужно для удачи и когда можешь выполнить. Ты знал умершего жреца Эксандра?

Отпущенник молча поклонился.

— У него есть дочь. — Адриан сдвинул подрисованные черной краской брови. Ему показалось, что история сватовства может быть известна Макрону. — Она должна быть доставлена сюда живой и здоровой. Даю тебе сроку не больше трех дней. После того, как она исчезнет, о ней никто больше не услышит. Ты должен сделать все тихо и не оставить никаких следов. Попадешься — я буду твоим первым обвинителем. Помощников найдешь сам, не из моих рабов. Что тебе нужно для исполнения дела?

Макрон смотрел все так же спокойно и уверенно.

— Только деньги. Я мог бы устроить все это с помощью одного товарища, но если нужно, чтобы дело прошло без шума, понадобится несколько людей. Лучше, если ты, господин, позволишь мне выбрать четверых из твоих рабов. Их проще наградить и удобнее наказать. Ты можешь послать их в другой город. Свободные легче проболтаются. Один из твоих рабов — Бат — раньше жил у Эксандра; он был бы особенно полезен мне.

Адриан подумал.

— Хорошо. Отбери четверых. Они будут посланы тебе за плату для обработки твоего сада.

Он пододвинул к себе тяжелую шкатулку из слоновой кости и посмотрел на врезанную в ее крышку камею из громадного опала. Афродита, откинувшись, лежала в объятиях Арея, а хромоногий Гефест, подкравшись, накидывал на них сеть, возмущенный новой изменой своей божественной супруги.

Адриан открыл ларец и, порывшись, достал запечатанный мешочек с золотыми монетами.

— Это на предварительные расходы. За девушку получишь плату, как за купленную у тебя рабыню. Кроме того будет награда. Затем ты заплатишь и рабам. Когда она будет доставлена?

— Как ты приказал, благородный господин. На третий день к вечеру, не позже полуночи.

— Хватая ее, будьте осторожней — за всякое повреждение всем плети и кандалы, а ты — главный ответчик.

— Разве ты бывал недоволен мной, господин? Не ты ли сделал меня отпущенником? Все будет, как ты приказываешь.

Адриан отпустил его. Утомленный жарою, он приказал приготовить ванну и налить в нее драгоценную эссенцию, только что полученную из Египта.

Макрон был озабочен. Предстоявшее дело оказалось более рискованным, чем он предполагал. Переговорив с Батом и отобрав еще трех рабов, он сейчас же сам занялся подготовкой. В течение двух дней надо было увидеть дочь Эксандра, проследить, куда и в какие часы она выходит. Произвести похищение прямо из дома, конечно, немыслимо: там слишком много людей. Может произойти столкновение, и история получит огласку. Ведь похищение дочери свободного гражданина — одно из самых тяжких преступлений, и за него полагается смертная казнь. На улице днем тоже ничего сделать нельзя — там всегда много народа; самое разумное — узнать, не бывает ли она где-нибудь в гостях у подруг, откуда возвращается поздно вечером. Тогда можно было бы напасть в одном из пустынных переулков, убить сопровождающую ее рабыню, спрятать труп, а девушку унести с собой.

Макрон оделся в скромную, но приличную одежду, какую носят обычно зажиточные торговцы; верхом на осле подъехал к дому Эксандра и, сдав животное привратнику, попросил отвести себя к главному садовнику усадьбы. Найдя Главка, он рассказал, что занимается скупкой плодов, и спросил, не будет ли ему продан урожай.

Появление скупщика было естественным: стояла уже осень, а в это время торговцы обходили поместья и городские усадьбы, заключая контракты на еще не собранные фрукты.

Обычно урожай у Эксандра не продавался — сад был не очень велик, и плодов едва хватало до следующей осени. Но в этом году дела обстояли иначе: Главк знал, что в доме нет денег и что их неоткуда взять, пока не будут взысканы присужденные с Кезифиада суммы. Разумно, вместо того, чтобы искать займа, — продать плоды. Потом, когда деньги будут получены, фруктов можно купить сколько понадобится.

Главк повел торговца осматривать сад. Начался спор о цене. Покупщик давал слишком мало. Садовник не соглашался. Наконец тот рассердился:

— У тебя, верно, есть свой покупатель, с которым ты лучше придешь к соглашению. Может быть, тебе сразу надо было предложить награду?

Главк обиделся.

— Я не раб и не нуждаюсь в твоих подачках. Я назначил тебе настоящую цену — даже дешевле, чем следовало бы, и больше не буду торговаться. Иди и разговаривай с самим хозяином.

Ссориться с садовником невыгодно — от него многое зависит при сборе фруктов — поэтому покупщик сказал извиняющимся тоном:

— Ты напрасно сердишься, ведь мы только и наживаем на разнице между покупной и продажной ценой, а в этом году хороший урожай — дорого не продашь. С хозяином я поговорю, но, думаю, что он без тебя не будет решать дела. Ты опытный человек и, как видно, давно здесь служишь.

Главк смягчился.

— Я живу здесь больше двадцати лет. Меня привели рабом, а теперь я вольноотпущенник. Понятно, что я забочусь обо всем, как о своем собственном... Хозяина тебе придется подождать — его сейчас нет дома. Он опекун нашей госпожи. Ты, наверное, слышал, что Эксандр, сын Гераклида, умер; теперь всеми делами управляет Никиас, сын Трасея.

— Его я не знаю. Слыхал, что он раньше был архонтом, и видел его в народном собрании. А Эксандра я помню хорошо; он много сделал для моего старшего брата и всегда ласково обходился со мной, когда я прислуживал у него в храме.

Покупщик задумался, вспоминая прошедшую молодость. Садовник тоже понурил голову.

— До прихода Никиаса, — сказал наконец торговец, — мы могли бы с тобой немного выпить. Сегодня жарко, а у меня пересохло горло.

Главк отказывался, но любезность купца нравилась ему, и он, не желая его оскорблять, согласился.

На углу улицы находился маленький кабачок, занимавший переднюю половину дома вторая половина служила жильем хозяину. В пустом помещении было прохладно, и раскаленное тело приятно отдыхало, охваченное сырым, кисловато пахнувшим воздухом. Рабыня, прислуживавшая под наблюдением хозяина, раскрыла тяжелые дверцы в полу и спустилась в подвал. Оттуда потянуло холодом и терпким запахом винного погреба.

Густое темное вино полилось, смешиваясь в кратере с ледяной водой. Черпая из него, торговец налил стаканы и чокнулся с Главком. Они молча выпили и, отряхивая стекавшие по бородам капельки, стали закусывать зеленым салатом с рублеными яйцами. Из скромности Главк отказался от второй чаши.

Торговец вспоминал свое детство.

— Хорошее, веселое было время. И люди тогда были богаче и добрее... Помню, Эксандр был еще совсем молодым... Не удивительно, что девушки особенно охотно ходили молиться в тот храм, где он служил. А теперь вот умер... У него осталась только одна дочь?