Далеко на севере, но уже видимый отсюда, синими тенями на горизонте вставал Акулий Скелет [5]. Эта горная цепь была восточной оконечностью Великой Северной гряды. Вот, оказывается, на что ориентировался их маленький караван! На Акулий Скелет! Но на второй день после присоединения к ним Аргола они стали существенно забирать влево, и вскоре ветер донес до них слабый, но узнаваемый запах моря. Впереди все выше вырастала единственная, похожая на палец, поднятый к небу, гора.

— Это — Оль-Герох, Воронье Гнездо, — пояснил Мирре Аргол. Он теперь подолгу на ходу беседовал с ней, вернее, произносил длинные монологи. Большинство из них были посвящены его великой миссии. За два дня девушка, правда, так и не сумела уяснить, в чем, собственно, она состояла. Но маг без конца повторял, что стоит на пороге новой эры, и ключом к этой самой эре должна была стать она, Мирра.

И ей очень хотелось сказать, куда именно он может засунуть свою миссию, но губы так растрескались, что шевелить ими было больно, да и не стоило ради таких пустяков напрягаться. Мысли больной теперь постоянно были обращены к желанной смерти, немного отвлекало от этого только постоянное жжение в запястьях — почему-то последние дни браслеты совсем не давали покоя. Но даже к этому жжению Мирра почти привыкла.

Аргол отвел взгляд от пленницы, в очередной раз болезненно скривившей запекшиеся губы, и с гордостью взглянул на возносившуюся перед ними черную гору почти идеальной формы. На вершине, скрытой сейчас низкими дождевыми облаками, стоял его несравненный базальтовый замок — Агад-Зер — драконий Зуб. Когда-то на скале жил большой черный дракон, и все земли от Акульего Скелета до Пелосского моря на востоке и до самого Пельно на западе платили дракону дань. Потом он, Аргол, победил дракона, и с тех пор этот замок и земли на несколько миль вокруг принадлежали ему по праву победителя, маг, конечно, не мог похвастаться, что ему платят дань жители благополучного Пельно, но крестьяне окрестных деревень свои дары складывали к подножию Оль-Героха с похвальной регулярностью. Они-то знали, что Великому и Доброму Арголу ничего не стоит отравить все колодцы и источники в округе.

Маг невольно нахмурился от внезапно пришедшей ему в голову мысли: с чего это скала, раньше называвшаяся Драконье Гнездо, стала вдруг называться Гнездом Вороньим? Уж он-то точно больше напоминал могучего Дракона, чем жалкую черную птицу.

Конно-пеший отряд въехал на серпантин, плавно поднимавшийся к вершине Оль-Героха. Следуя по довольно широкой и безопасной дороге, больше не делая остановок, к середине ночи они добрались до замка. Копыта коней зацокали по черным плитам внутреннего двора.

Мирра лежала на широком каменном столе-алтаре, установленном в центре каменного зала, под самой крышей башни Агад-Зер. Комнату вокруг озаряло ровное, розовое свечение волшебных огней, горевших на концах особых факелов, установленных в держатели по периметру зала. Конусообразную крышу башни поддерживали толстые у-образные балки, поднимавшиеся по углам восьмигранной комнаты. В центре крыши зияла круглая дыра, сквозь которую в башню попеременно заглядывали две луны и солнце. Девушка так ослабела, что все время находилась в странном полузабытьи, когда реальность видится словно через задымленное стекло. Благодаря постоянным заговорам Аргола тела своего она почти не чувствовала, только продолжали сдавливать руки и жечь магические обручи браслетов.

Маг был здесь же, колдовал над тиглем, точь-в-точь похожим на тот, что украшал его герб. В дверь осторожно постучали. Аргол, занятый составлением сложной смеси, лишь непонятно ругнулся. Но, как видно, ругательство было не простым, потому что за дверью тут же кто-то взвизгнул, словно получив оплеуху. Однако через минуту стук возобновился, и колдун, недовольно скривившись, щелкнул пальцами. Дверь распахнулась как от порыва ветра, и внутрь вдуло уже знакомого Мирре абаданна. За ним, настороженно осматриваясь, вошла Бинош с подносом в руках. На нем стояла мисочка с теплым бульоном для больной и пара мясных блюд для мага. Камеристка дерзко брякнула поднос с блюдами прямо на столик с магическими принадлежностями, где только что работал Аргол, и, прихватив с собой чашку, подсела к Мирре. Тот было хотел задержать ее, но потом махнул рукой.

— Что случилось? — сердито осведомился он у «серого». И тот тихо зашептал что-то на ухо. Колдун сначала еще больше нахмурился, потом губы его растянула злорадная улыбка. Взмахом кисти он отослал слугу. Словно в задумчивости несколько раз прошелся возле алтаря.

— Ты случайно не ждешь гостей? — неожиданно разворачиваясь к Мирре, спросил он.

Та невольно вздрогнула, из носа тут же потекла кровь, и подруга заботливо принялась утирать ее салфеткой.

— А то тут недавно появился один аптекарь, — продолжал Аргол, — да вот беда, местные неотесанные крестьяне — грубый народец, о чем-то поспорили с ним, и, какая досада… — притворщик попытался изобразить искреннее участие, — …проломили бедняге голову! Ему и трем его спутникам. Теперь несчастные покоятся в общей могиле…

Аргол еще продолжал говорить, а Бинош серой молнией, с утробным рыком уже бросилась на него. На мгновение Мирре показалось, что сейчас подруга выцарапает колдуну его злобные глазки. Но у мага была куда более быстрая реакция. Движением пальцев он умудрился остановить девушку и отшвырнул ее к стене. Пролетев несколько метров, та с размаху ударилась спиной о каменную кладку.

— Это что еще такое?! — Маг с внезапно проснувшимся подозрением сверлил глазами бедную служанку. — С каких это пор абаданнские служанки проявляют такой интерес к делам своих господ?! — Он подошел и нагнулся над распростертой у стены девушкой. Ухватившись за медальон, рывком поднял ту на ноги. — Ну-ка, скажи мне имя своего жреца! — грозно потребовал колдун. «Сестра», полузадушенная металлической цепью, лишь беспомощно хрипела. Маг подтащил служанку к дверному проему и вышвырнул из комнаты. — Разберемся с тобой позже! — пообещал он. Дверь со зловещим лязгом захлопнулась, чуть не отбив бедной ноги.

Отверстие в крыше потемнело. Мирре подумалось, что уже сгущаются сумерки, но это с востока, наколдованная магом, шла гроза.

Аргол взмахом руки наложил засов на дверь и повернулся к пленнице.

— Пора нам с тобой заняться нашими делами, — потирая руки, заявил он.

Мирра постаралась придать своему лицу презрительное выражение, но не была уверена, что это ей удалось. Она чувствовала, что милосердная смерть совсем близко, но все же продолжала бояться мага.

— Эти чудесные украшения, — без всякой связи с предыдущей фразой начал Аргол и ухватился за безвольно лежащие руки Мирры, — призваны не только пресечь у своей владелицы любые мысли о побеге. Они же не позволят тебе умереть, как бы ты об этом ни мечтала. Твое тело начнет сохнуть и разлагаться, но ты будешь продолжать жить и страдать. Заманчивая перспектива, не правда ли? — Горящие глаза колдуна приблизились к самому лицу несчастной. Руки произвели над ее телом замысловатые движения, и девушка неожиданно почувствовала боль — обычную боль в затекших мышцах от долгого, неподвижного лежания на холодном камне, но боль эта была почти невыносима. Она застонала сквозь зубы. Когда-то в детстве ей приходилось слышать легенды о живых мертвецах, странных созданиях, скитающихся ночами по кладбищам, не способных расстаться с собственным телом и вознестись в Чертог Ожидания. Мирру невольно передернуло, от чего мышцы заломило еще больше. — Вот видишь, не очень приятно! И это может продолжаться практически вечно, если только… — Голос колдуна снова стал мягким и вкрадчивым. — Если только ты не отдашь мне то, что я прошу.

Мирра выгнулась от неожиданно скрутившей ее судороги и непонимающе глянула на Аргола.

— Твой дар, глупышка! — ответил на ее немой вопрос маг. — Тебе он совершенно ни к чему, а я, я смогу воспользоваться им как должно! — Глаза безумца закатились, он не мог отказать себе в маленькой слабости — помечтать о будущем всемогуществе.