Она уже совсем отчаялась найти хоть что-нибудь стоящее, когда в одной из лавок Эрссер, задумчиво рассматривавший развешанные по стенам наряды, одобрительно хмыкнул и извлек из-под груды других тряпок чудесное платье из темно-коричневой парчи, расшитое золотом и желтыми топазами. Ткань имела оттенок, поразительно сочетавшийся с цветом волос Мирры, и размер в точности соответствовал ее, так что, примерив его и взглянув в зеркало, она даже закружилась от радости. Сам торговец поразился, насколько идеально новый наряд сидит на покупательнице, во всяком случае, он пялился на платье, словно впервые его увидел. Эрссер ненавязчиво увел его за прилавок и там рассчитался за покупку (из княжеского кошелька). Найти подходящие туфли оказалось уже проще. После сделанных покупок настроение у дамы снова улучшилось, к тому же платье и туфли стоили на удивление мало, так что Эрссер легко уговорил ее потратить остаток княжеских денег на шикарный обед в большой ресторации, расположенной в центре Пельно. Время за обедом прошло необыкновенно приятно. Беседа с Эрссером оказалась на редкость познавательной. Он знал массу полезных вещей о быте и нравах во Вране, так что у любознательной гостьи сами собой отпали многие вопросы.
Они так засиделись за обедом, что чуть не опоздали к ужину у князя. Мирра вихрем взлетела к себе в комнату, уже на ходу начав расплетать волосы. В ресторации она увидела достаточно пельнских дам в дорогих нарядах и успела рассмотреть, что их прически сильно отличаются от ее незамысловатых кос. Она, конечно, не рассчитывала за короткое время, что осталось до бала, соорудить у себя на голове один из увиденных шедевров, но стоило попытаться хотя бы не выбиться из общего стиля. Мирра в рекордные сроки приняла ванну и еще раз тщательно расчесала волосы. Затем собрала их в высокий узел на затылке, выпустив несколько вьющихся прядей у висков и на шее (благо хоть шпилек у нее всегда было достаточно). Платье и туфли сидели безупречно, немного подумав, она все же решила надеть свою драконью диадему. Никаких других украшений для волос у нее не было, а без них прическа смотрелась простовато. Взглянув напоследок в зеркало и надушившись своими духами, Мирра выскользнула из комнаты. В коридоре ее уже некоторое время ждал присланный для сопровождения слуга.
Небольшое опоздание сыграло Мирре на руку, когда она вошла, большинство приглашенных уже были в зале, и все они отреагировали на появление новой гостьи. Вранский правитель, тот прямо-таки ожег ее влюбленным взглядом. Мирра послала ему свою самую соблазнительную улыбку и принялась глазами отыскивать Эйнара, чтобы присоединиться к нему. Все-таки рядом с ним она чувствовала себя в безопасности: драконий пот действовал безотказно (и возможно, она несколько переборщила с его количеством), и вокруг Мирры уже начали скапливаться мужчины.
Наконец начались танцы и новые поклонники расступились, пропуская Эбельрихта. Вдвоем они прошлись по залу сначала в одном танце, потом еще в одном, потом приличия потребовали, чтобы новый правитель уделил внимание и другим присутствующим дамам. Мирра тем временем сплясала со своим старым знакомым — капитаном вранской стражи и с казначеем (знакомство с такими людьми всегда полезно). Эйнар стоял в нише у окна со ставшей привычной мрачной гримасой на лице, Мирра же торжествовала. Ни у кого в зале не осталось сомнений, кому отдает предпочтение молодой князь. Более того, мужская часть вранской делегации, равно как и приглашенные пельнцы, были с ним в этом единодушны. Однако капля дегтя все же подпортила бочку меда: очень скоро кокетка заметила, что ее приятель Эрссер тоже приглашен на прием и пользуется повышенным вниманием местных красавиц. «Бедный» рыцарь явился на бал в новом серебряном камзоле, его белая голова возвышалась над разноцветной толпой. Танцующие с ним в паре дамы так и млели от восторга. Конечно, Мирру это никаким боком не касалось, но неприятный осадок в душе почему-то остался.
На следующий день Эбельрихт в присутствии Мирры предложил ее «брату» место капитана вранской гвардии. Мирра с ликующим визгом бросилась Эйнару на шею, после чего отказаться от предложения стало совершенно невозможно. Тут же из Пельно они отправили Бинош письмо с просьбой сдать кому-нибудь по сходной цене дом в Мелузе и прямиком ехать во Вран.
Дорога до Врана в составе многочисленной кавалькады заняла больше времени, чем рассчитывали. В город въехали уже ночью. Эбельрихт позаботился об их с Эйнаром размещении, и им отвели целых три комнаты в Южной башне цитадели. Проснувшись утром, Мирра пришла в восторг от открывающегося из ее окна вида. Южная башня вырастала прямо из озера, на берегу которого был построен Вран. Княжескую крепость окружал симпатичный ров с водой, по берегам густо рос шиповник. Сам город, окруженный второй, более мощной стеной, доминировал над цитаделью, поскольку построен был на холме, в то время как замок — в низине. Такое расположение не было типичным, однако наличие с одной из сторон цитадели (и не самой короткой) озера компенсировало минусы обороноспособности, вызванные тем, что крепость не занимала наивысшую точку на местности.
Десять следующих дней пролетели незаметно, хлопоты по обустройству их нового дома (а Эйнар входил в курс гарнизонных дел) перемежались балами и прогулками по окрестностям. На одиннадцатый день приехала Бинош с небольшим узлом, где уместилось все их оставшееся после распродажи в Мелузе достояние. Настроение подруги трудно было назвать радостным. Бинош удалось сдать в аренду их хибару (на которую вынуждена была сменить каменный дом в центре после пожара) за весьма скромную цену, однако продать ее и совсем лишиться прибежища на черный день она не решилась. Полученную вперед плату сожрали дорожные расходы, Бинош собиралась крупно поговорить обо всех этих убытках с подругой. Однако перемена, произошедшая с Миррой, в буквальном смысле лишила ее на первых порах дара речи, а после, когда та успела изложить огорошенной наперснице свой план, Бинош уже не была склонна к критике.
Кондитершу вполне устраивала перспектива превращения маленькой ведьмы во Вранскую княжну. Ее собственные шансы на личное счастье при таком раскладе резко возрастали. К тому же Эйнар уже стал капитаном вранской гвардии, а это уж было точно получше, чем то, что сулила им в перспективе судьба, вернись они в Мелузу. Что касается придворных опасностей… Сдавать внаем комнаты в их мелузельской развалюхе всякому сброду — вот это было действительно опасно!
Так здраво размышляя о настоящих ценностях, мудрая особа извлекла и аккуратно разложила на постели оба своих эльфийских наряда: бирюзовый и палевый. В таких платьях, она была уверена, не стыдно показаться на балу даже в столице (Сан-Аркан всегда оставался для Бинош столицей, в каком бы государстве она ни находилась). Бывшая горничная обдумывала собственные планы захвата.
С приездом подруги Мирра получила так необходимую ей моральную поддержку. Дела медленно, но верно шли на лад. И вдруг на горизонте, как гром среди ясного неба, замаячила принцесса. Огромное урфийское посольство в сопровождении нескольких военных полков (для охраны принцессы в дороге, как пояснил посол) одним чудесным («Ужасным!» — по мнению Мирры) утром появилось под стенами Врана. Военный эскорт встал лагерем под городом (расквартировать в городе такую силищу военных было просто невозможно), принцесса и ее свита были с почетом приняты в княжеском замке. За невозможностью закатить скандал Эбельрихту Мирра устроила истерику Эйнару. Тот, как обычно, с мрачным спокойствием выслушал стоны и вопли по поводу разбитых надежд. Потом напомнил, что о помолвке князя было известно с самого начала, и ушел в казармы. А расстроенная соблазнительница, несостоявшаяся княгиня с кислой миной плюхнулась на кровать рядом с присутствовавшей на протяжении всей сцены Бинош.
— А я ведь даже не стала его любовницей! — пожаловалась она подруге. — Это просто наваждение какое-то, третий месяц топчемся на стадии поцелуев. Я всерьез начинаю опасаться, что у князя не все в порядке с потенцией.
