С некоторой опаской она все же подошла к окну. Осторожный стук повторился. Забраться на такую высоту могли только птицы. Мирра открыла ставни и отшатнулась от неожиданности. Прямо за окном светился гигантский золотой глаз. Эти плавающие в жидком огне зеленые солнца Мирра узнала сразу.

— Г’Асдрубал! — радостно выдохнула она.

— Привет, малышка! — Дракон сместился так, что в окне стала видна вся морда. — Ходят слухи, тебе наскучило в городе. — Мирра обиженно шмыгнула носом. — Не желаешь попутешествовать в моем обществе?

Девушка усиленно закивала. Слезы высохли сами собой. Лететь невесть куда с драконом казалось самым естественным делом. Она быстро сунула в дорожную сумку несколько смен белья и пару дорожных платьев (не забыла и заветную фляжку, и ставшую привычной диадему), остальные наряды показались ей теперь совершенно ненужными. Подумав, она добавила в сумку пару магических книг и вернулась к окну.

— Я готова! — объявила она.

— Тогда давай, прыгай! — предложил дракон. — А то сейчас гарнизон опомнится и начнет обстрел. Мне-то что, а вот ему… — И дракон продемонстрировал в окне свою левую лапу, в которой сжимал слегка обалдевшую белую лошадь. Сбруя на ней показалась до боли знакомой, но она не успела додумать до конца эту мысль. — Полезай быстрее на загривок! — настойчиво повторил дракон.

Мирра влезла на подоконник и тут же вцепилась руками в оконную раму. Размеренно двигавшиеся невдалеке драконьи крылья создавали опасный сквозняк.

— Я боюсь… Упаду… — жалобно запричитала Мирра. — Давай ты меня как лошадь, только правой…

— Но, должен же я иметь хоть одну лапу свободной! — запротестовал Г’Асдрубал.

— А задние?!

Дракон немного сдвинулся вперед, и Мирра рассмотрела, что обеими задними лапами он сжимает объемистый узел. В одной из прорех проглядывал переплет толстого фолианта.

— Дворцовая библиотека… — догадалась Мирра.

— Не смог удержаться. — Дракон вернулся в исходное положение. — Ну, давай, хватит трусить! — с упреком произнес он. — В тебе же все-таки моя кровь.

Голова дракона оказалась совсем близко от оконного проема, и Мирра, решившись, шагнула за подоконник и приземлилась на широкую драконью шею. Тут же она распласталась и, визжа от страха, заскребла руками по гладкой чешуе в поисках опоры.

— Фроинос! — выдохнул дракон заклинание, и кожаная веревка крепко опоясала талию беглянки и петлей обвила дракона за шею.

— Ну, теперь поехали!

Дракон взмахнул крыльями, и башня сразу переместилась футов на десять вверх и вправо.

— У-а-а-х-ха-а-а-а-а… — закричала Мирра, ее сердце, сорвавшись, начало стремительное падение в бездну, готовое каждую секунду разорваться от страха. Однако в нижней точке этого падения страх каким-то образом превратился в восторг, и, когда золотой дракон вынырнул из крутого пике, она орала уже не от страха, а от радости.

Руфусу очень хотелось тут же, после предательства Дэйла, отменить 115-й (по порядку в Своде) закон Урфии, принятый еще отцом Анеллы и запрещавший практиковать магию на территории княжества. Но он был достаточно опытным политиком, чтобы понимать, что за Дэйлом стоят кое-какие силы, и плевать против ветра не собирался. Эти рассуждения, однако, не помешали ему немедленно после возвращения разгромленной армии в Урфию послать агентов на поиски оставшихся в стране колдунов. Генерал справедливо полагал, что, несмотря ни на какие законы, они не могли полностью перевестись всего за несколько лет. Тайные гонцы полетели и в Мелузу, и в Грат. Были отправлены даже послы в Замуррье, официально — наладить торговые отношения с кочевниками, неофициально — присмотреть на неосвоенных территориях «свежих» шаманов.

Вранцы (опять же, как и предполагал генерал) не организовали ответное вторжение. Тем не менее власть правящего дома в Урфии держалась на волоске. Потерпевшего поражение генерала в столице встретили отнюдь не цветами. Весьма «кстати» подвернулся и неурожай. Жители роптали чуть не в полный голос, того и гляди — станут метать камни в разноцветные окна замка. А потом до открытого восстания останется только шаг. Генерал считал, что со временем поражение забудется и беспорядки улягутся, однако становилось только хуже. Накануне, желая упрочить собственное положение, да и пошатнувшийся трон Анеллы, он объявил об их помолвке. Принцесса, которой он зачитал ее собственный указ о свадьбе, вскрикнула, но тут же зажала рот обеими руками. Руфус грубо оторвал ее руку от лица и вложил перо. Бедная девушка едва сумела вывести в конце указа свое имя. Генерал тут же ушел, желая избежать истерики. Княжеские портные уже готовили наряд для свадебной церемонии.

Войдя в комнату принцессы утром, жених опасался застать ее в слезах, но вопреки ожиданиям Анелла была хоть и подавлена, но спокойна. Молча она позволила служанкам обрядить себя в красное с золотом свадебное платье. И также молча подала пришедшему за ней генералу руку. Генерал обратил внимание на неживую бледность ее лица и вялость движений, но чувства невесты мало его интересовали. Хорошо было уже то, что она не рыдала и не пыталась бежать или сопротивляться (узурпатор даже усмехнулся), Анелла никогда не отваживалась ему возражать. В его присутствии она вела себя как кролик под взглядом удава.

Жрецы в храме плодородия подвели их к алтарю, там генерал прочел традиционную формулу и надел брачный браслет на руку невесты. Та невыразительным голосом произнесла свою часть клятвы. Жрец подтвердил перед богами истинность клятв и объявил их супругами.

Когда молодожены вышли на крыльцо храма, толпа, заполнившая площадь (три дня до свадьбы генерал проводил на площади бесплатную раздачу зерна), разродилась скудными поздравлениями. Большинство собравшихся урфийцев мрачно молчали.

«Зря перевел зерно! — раздраженно подумал генерал. — Ну ничего, завтра я им припомню этот праздник!» Руфус широко улыбнулся толпе и помахал рукой, жена, точно заводная кукла, повторила его жест.

Свадебный пир продолжался до глубокой ночи, только с началом второй стражи молодые наконец проследовали в собственные покои. Безучастная ко всему Анелла в сопровождении служанок ушла принимать ванну. Камердинер тем временем помог переодеться генералу, и тот уселся на край брачного ложа в ожидании невесты. Принцесса вернулась одна. Сквозь полупрозрачную ткань сорочки проглядывали соблазнительные юные формы. Руфус поставил на пол недопитый кубок с вином. Девушка, даже бледная и усталая, была очень хороша собой. «В браке есть свои приятные стороны! — Генерал поднялся и двинулся к принцессе. — Если эта идиотка не станет брыкаться, я постараюсь доставить и ей удовольствие», — милостиво подумал он.

Неожиданно Анелла дернула завязку на груди, и сорочка мягко опала к ее ногам. В свете двух канделябров ее тело казалось золотистым и нежным, подобно лепесткам изысканных роз. Пухлые губы были чуть приоткрыты. Картину несколько портил отсутствующий взгляд, но генерал не обратил внимания на такую мелочь. «Да никак эта дура влюблена в меня!» — удивился генерал. Анелла между тем изящно подняла руки и принялась одну за другой извлекать шпильки из прически. Чувствуя, как возгорается его плоть, генерал шагнул к девушке и, обхватив за талию, резко прижал к себе. Его опытные руки оценивающе прошлись по спине и окружностям ягодиц. Анелла вынула последнюю шпильку с украшенным жемчугом навершием, и ее волосы-мягкой волной рассыпались по плечам. Руфус приблизил к ним лицо, чтобы явственнее почувствовать дурманящий цветочный аромат, и поцеловал молодую жену в шею. Маленький кулачок принцессы опустил длинное, отточенное острие булавки точно в ямку у основания затылка. Тело генерала судорожно дернулось и стало оседать на пол. Быстро и спокойно Анелла выдернула булавку из раны и, отступив на шаг, позволила Руфусу распластаться у своих ног. Смерть генерала была мгновенной, из раны на шее на ковер вытекло всего несколько капель крови. Не обращая больше на него внимания, принцесса подошла к стене и, дернув за стенной канделябр, привела в действие пружину потайной двери. Из ниши в стене в традиционном сером плаще вышел Дэйл.