– Не надо, Ринк, – Каролина метнулась в сторону, но бежать было некуда – деревья загораживали ей путь к отступлению.

– Но почему тебя так волнуют глупые сплетни, Каролина? – вкрадчиво спросил Ринк, делая еще один шаг к ней. – Ведь твоя совесть чиста. И ничего плохого в нашем доме не происходит.

– Конечно! Поэтому мне и неприятны все эти идиотские разговоры.

Ринк придвинулся еще ближе.

– Мы не нарушаем никаких запретов.

– Да, Ринк!

– Обманщица! – прерывистым шепотом воскликнул Ринк и, взяв Каролину за подбородок, заставил поднять голову. – Ну, скажи! Поклянись, что между нами не проскакивает искра!

Каролина застонала и попыталась высвободиться из рук Ринка, но он не позволил.

– Скажи, что ты видишь во мне только сына Роско – твоего пасынка. И даже думать забыла о том дождливом дне. Скажи, чтобы я никогда больше не целовал тебя! Что тебе противны мои прикосновения. Ты можешь сказать мне все это, Каролина?

В ответ она медленно покачала головой, глядя на него испуганными глазами.

– Так я и думал, – заключил Ринк, властно привлекая ее к себе.

Каролина беспомощно взмахнула руками, словно птичка, пойманная в силки, и… уперлась ладонями в плечи Ринка.

– Поцелуй меня, Каролина! Ты же хочешь. Я вижу, ты этого жаждешь.

И он был прав. Покорно вздохнув, Каролина обвила руками шею Ринка и разомкнула губы. Язык Ринка принялся осторожно обследовать каждый закоулочек теплой, уютной пещеры ее рта, и это был такой возбуждающий призыв, что остатки сопротивления Каролины были сломлены в одну секунду.

Ринк неумолимо звал ее за собой каждым жестом, каждым движением. Его поцелуи становились все более долгими и призывными. Она умирала от желания. Только он, он один мог заполнить эту ноющую пустоту, которая ширилась и готова была поглотить Каролину без остатка.

Рука Ринка проникла в лиф ее платья. Пальцы сжали тонкий шелк ее комбинации, прикрывающей трепещущую грудь.

Его медленные, томные ласки действовали на Каролину завораживающе.

С губ Ринка срывались то слова восторга, то проклятия, и это странное, удивительное сочетание было для нее сладостней самой прекрасной любовной песни. Она слышала в его голосе собственное отчаяние, неутоленный голод и горечь подавленного желания. Ласки Ринка доставляли Каролине невыразимое удовольствие.

Она содрогалась всем телом, словно от разрядов электрического тока, и чувствовала, что, если это продлится еще хотя бы минуту, пути назад уже не будет.

– Нет, Ринк! Нет! – вскричала Каролина, прикрывая грудь ладонями. – Не надо! Мы не можем.

Сердце Ринка готово было вырваться наружу. Волосы разлохматились, зрачки расширились, в глазах потемнело.

– Почему? Из-за моего отца?

– Нет, нет, – жалобно прошептала она, застегивая платье, – Из-за этих сплетен. Я не хочу оправдывать ожидания обывателей. Не хочу давать им повод говорить, что я соблазнила сначала Роско, а потом и его сына.

– Да плевать мне на их мнение!

– А мне нет, – Каролина неожиданно осознала, что слезы залили ее лицо. – Ты сам сказал, что от своих корней нам никуда не деться. Твои предки – Уинстоны и Ланкастеры. И потому все твои поступки в глазах окружающих безупречны. Никто не дерзнет тебя критиковать. А я… я родилась на помойке и не могу наплевать на общественное мнение.

Ринк чертыхнулся:

– Но пойми, я не могу жить с тобой под одной крышей и делать вид, что мне безразлично твое присутствие.

– Я понимаю.

Он вдруг рассвирепел:

– Ты добивалась, чтобы я тебе в этом признался? Да? Надеюсь, теперь ты довольна?

– Я не добивалась. Я и так это знаю, – опустив голову, пробормотала Каролина и еле слышно добавила:

– Я ведь тоже хочу тебя, мне трудно быть рядом с тобой и не быть с тобой вместе.

Ей показалось, что глаза Ринка подозрительно увлажнились. А может, в них просто отразился свет луны?.. Ринк раскрыл рот, но из него не вылетело ни звука. Кулаки его судорожно сжимались и разжимались. Он весь был как натянутая струна.

Каролина вытерла слезы.

– Теперь ты понимаешь, почему я не могу быть с тобой, Ринк? Эти женщины правы. Я хочу тебя. Но никто из нас никогда не забудет, что я была женой Роско.

Он резко отвернулся, а когда наконец снова посмотрел на Каролину, лицо его было суровым и решительным.

– Что ты намерена делать, когда завещание будет оглашено?

Она уже не стыдилась своих слез.

– То, что я с самого начала считала для себя единственным выходом. Я уеду отсюда.

Ринк молча кивнул и зашагал прочь. Каролина же опустилась на качели и зарыдала, уткнувшись лицом в ладони.

И никто из них не заметил, как чья-то тень промелькнула за деревьями и исчезла.

– Стив? – Свет в комнате конюха не горел, но черно-белый телевизор работал, и экран отбрасывал на стены серебристые отблески.

– Лаура Джейн? – недоверчиво переспросил Стив.

– Тут так тихо, мне даже показалось, тебя нет. Ты что, спал?

Стив смущенно натянул простыню на обнаженную грудь. Он уже лежал в постели и, когда девушка вошла к нему в комнату, приподнялся на локте.

– Нет, я не спал. Но что ты, скажи на милость, здесь делаешь? Если твой брат тебя здесь обнаружит…

– Не обнаружит. Он только что куда-то уехал на новом грузовике. О, Стив! Они с Каролиной… Господи, я ничего не понимаю!

Лаура Джейн зарыдала и бросилась к нему на шею. Стиву ничего не оставалось, кроме как обнять ее.

– В чем дело? Что случилось? Чего ты не понимаешь?

– Не чего, а кого. Я не понимаю Ринка. Совершенно не понимаю! Тебе он не разрешал со мной целоваться, как будто это ужасно стыдно. И даже подрался с тобой, помнишь? А теперь они с Каролиной делают то же самое. Но если нам так вести себя нельзя, почему им можно? Они ведь тоже не женаты.

– Разве ты видела, как они целовались?

– Да. Возле качелей. Они меня не заметили.

Стив в волнении провел рукой по волосам. Опасаясь еще больше расстроить Лауру Джейн, он медлил с ответом. Потом осторожно произнес:

– По-моему, ты увидела что-то недозволенное.

Лаура Джейн вскинула голову.

– Ты хочешь сказать, мне не надо было смотреть? Хейни говорит, подслушивать и подглядывать плохо.

– Да, Хейни права. Воспитанные люди так себя не ведут.

Лаура Джейн смущенно теребила край простыни.

– Я знаю, что поступила нехорошо. Но понимаешь, я услышала их голоса, а когда подошла, Ринк уже целовал Каролину. Они стояли так близко друг к другу. Мне даже показалось, что это один человек.

Лаура Джейн запустила руку в густые волосы на его груди, и Стив вдруг вспомнил, что на нем нет даже майки. Лаура Джейн сидела на самом краешке кровати, касаясь бедром его ноги.

А девушка тем временем как ни в чем не бывало продолжала свой рассказ:

– Каролина сказала, что они не должны целоваться, иначе люди будут говорить о них плохо. Ринк стоял тихо-тихо. Как будто хотел ударить кого-то. Но только не Каролину! Ее он, по-моему, хотел поцеловать еще раз. – Голос Лауры Джейн дрогнул. – А Каролина сказала, что, как только завещание будет прочитано, она уедет. Но я не хочу! Не хочу, чтобы она уезжала! Я люблю ее. И Ринка люблю. И хочу, чтобы мы всегда жили вместе.

Стив погладил ее по руке. Из разрозненных элементов складывалась довольно стройная картинка. Он вспомнил, как Каролина сказала Ринку о том, что Роско когда-то разлучил их. Значит, когда-то они были близки, однако потом Ринк уехал, и Каролина вышла замуж за его отца. Но сейчас они снова встретились, и их потянуло друг к другу…

– Да… Ну и дела… – прошептал Стив, ловя губами прядку волос Лауры Джейн.

– Знаешь, о чем я мечтаю? – спросила она.

Он осторожно дотронулся до лица девушки, восхищаясь ангельской красотой ее черт, чистотой помыслов, простодушием и благородством. Ему редко доводилось встречать такие качества в людях. Честно говоря, до знакомства с Лаурой Джейн он вообще считал всех, в том числе и себя, негодяями.