Только по ночам его гнев проходил. Лежа в постели, удовлетворенный и довольный как никогда прежде, Рейн думал о своем растущем чувстве к Джоселин. На Ямайке он ошибочно полагал, что достаточно будет жениться на ней. Этим он облегчит свою совесть, обеспечит ее — и свое собственное — будущее и удовлетворит невероятное желание, которое она всегда в нем вызывала.

Но, как он и подозревал, его чувства по отношению к Джоселин были не только корыстными.

А что она? — подумал он. — Что она думает, что чувствует? Затронул ли он ее чувства настолько, насколько затронула его чувства она? На корабле ему показалось, что то, что она носит его ребенка, привяжет ее к нему. И, конечно, в какой-то мере так оно и было. Но достаточно ли этого? Он не мог не вспоминать, как она любила его, когда они жили в их городском доме. Его подарил мне человек, которого я любила… любила… любила.

Сможет ли она снова полюбить его? Сможет ли доверять ему так же полно, как прежде? Почувствует ли по отношению к нему что-то большее, чем неистовое желание, вспыхивавшее каждый раз, когда они оказывались вдвоем?

Рейну было безразлично, почему это так много значит для него. Он только понимал, что хочет, чтобы Джоселин полюбила его. Но она не сможет любить его, пока не станет ему доверять, а он понимал, что во многом она ему еще не доверяет. Даже теперь, когда он уладил дело в суде. Она приняла эту новость с облегчением и благодарностью, плакала и обнимала его, благодарила, хоть он и говорил, что лишь воздал ей должное.

Но ее доверие не было полным. А без него неполной была и ее любовь.

Первые недели в Стоунли ушли у Джоселин на знакомство со своим новым домом. Или с домом, который она будет делить с Рейном, пока они не переедут на жительство в Марден.

Дом был таким же огромным, каким она его запомнила, и ее удивляла мысль о том, что теперь она стала хозяйкой такого обширного и прекрасного имения. Она уже почти полюбила его, хотя мысль о том, что большую часть года они будут проводить в окруженном широкими просторами Мардене, имела свое очарование.

К тому же в Мардене Рейн будет дальше от города, от возможной опасности. Броуни и Такер, безусловно, попадут в число подозреваемых. Джо была уверена, что Броуни в этом не замешан, а вот Так? Даже если он виновен, он же всего лишь мальчишка, и она была уверена, что им руководило лишь неверно понятое представление о справедливости. Она не могла вынести мысли о том, что его могут повесить или на всю жизнь заключить в тюрьму.

Ко всему прочему у нее возникли проблемы с сестрой Рейна. Было очевидно, что Александра по-прежнему уверена в ее вине. Она была насторожена, неприветлива, старалась избегать Джоселин. Конечно, не в присутствии Рейна, этого не могла себе позволить и Александра. Джо хотелось как-нибудь это поправить.

Она вздохнула, поднимаясь к себе в комнату. Рейну давно уже пора было вернуться, но она не слышала, чтобы он вошел. Надеясь, что, может быть, он все же дома, Джо открыла дверь в его спальню и с удивлением увидела его стоящим перед высоким зеркалом и примеряющим новый белый галстук.

— Я не думала, что ты здесь, — объяснила Джоселин. Она заметила, что на кровати лежит вечерний костюм.

— Я решил провести вечер в городе. Вернусь поздно. Не жди меня.

Он надел парчовый жилет.

— Но куда ты собрался? Там для тебя небезопасно, особенно ночью.

В его поведении было что-то уклончивое. У Джоселин пересохло во рту.

— Не могу же я вечно сидеть дома. К тому же меня повезет Финч. А он умеет обращаться с оружием.

— Куда? Куда ты едешь?

— У Шофилда небольшая вечеринка. Я решил разведать, куда ветер дует.

— Мне это не нравится, Рейн. С тобой может что-нибудь случиться.

— Ничего со мной не случится.

— Почему, если ты готов столкнуться со скандалом, мне этого нельзя?

Он наклонился и поцеловал ее.

— Потому что сначала я хочу их утихомирить. Что-то вроде жертвенного ягненка, которого бросают львам прежде, чем войти в их логово.

Почему она ему не верит?

— Ты уверен, что мне нельзя с тобой?

— Нет, дорогая, не сегодня.

Черт возьми, о чем он умалчивает? Она было открыла рот, чтобы спросить об этом, но он просто снова поцеловал ее, развернулся и направился к двери.

Джоселин смотрела вслед мужу, и у нее внутри все сжалось. Он едет к другой женщине? Она с самого начала знала, что его привязанность может угаснуть, но все же инстинкт говорил ей, что сейчас дело в другом.

Это было как-то связано с покушением? Она знала, что он думает об этом день и ночь. Один Бог знает, что случится с виновным, когда Рейн его обнаружит.

Если только этот человек не обнаружит Рейна первым.

— Элайза! — позвала Джоселин, вдруг решив, что нужно делать, и заставив маленькую блондинку поторапливаться. — Приготовь мое голубое платье с серебром. И попроси Фарвингтона заложить еще один экипаж. Я проведу вечер вне дома.

Джоселин торопливо оделась, думая о том, какой путь ей предстоит. Лорд Шофилд жил на Беркли-стрит. Она бывала там, когда следила за Рейном в те дни, когда они с Броуни скитались по трущобам. Если экипаж Стоунли будет стоять перед входом, она войдет. Если она найдет мужа, то выяснит, какова его цель, и позаботится о его безопасности.

А если свет их не одобряет, то может катиться к черту.

В четверть двенадцатого Рейн прибыл в городской дом Шофилдов. Огни дома манили торопившихся гостей. Моросил дождь, Сезон заканчивался. Рейн поднял бобриковый воротник пальто и вошел.

— Добрый вечер, сударь, — приветствовала его леди Шофилд, чрезмерно хрупкая, но по-своему привлекательная женщина лет сорока. — Мы слышали, что вы вернулись в Лондон.

Рейн был почти уверен, что может рассчитывать на то, что Эмма и Макс примут его, что бы он ни сделал. Во всяком случае, они с ним разговаривали.

— Да. Мы с женой наконец решили остепениться.

— Так я и подумал, — сказал Макс. — Поздравляю.

Рейн не мог не заметить, как блеснули пытливые глаза Шофилда.

— Благодарю. Я уверен, что познакомившись с моей женой, вы поймете, как мне повезло.

Они продолжили учтивую беседу. Рейн извинился за Джоселин. Его взгляд искал в комнате лорда Хэркурта. Он заметил Стивена у двери на террасу.

— Извините меня, Макс, я, кажется, вижу своего друга.

Честно говоря, вся комната была полна ими… если понимать это слово достаточно широко. К тому времени, когда виконт проделал половину своего пути сквозь толпу, он понял, что о нем шепчутся.

— Говорю вам, это просто скандал, — круглолицая благородная вдова спряталась за моноклем, но не потрудилась понизить голос. — Я знала, что этот человек негодяй, но это уже переходит все границы, это абсурд.

Рейн вскинул голову.

— Говорят, он подобрал ее на улице! Грязную, оборванную девку. Может статься, у нее нехорошая болезнь!

Рейну потребовалось собрать всю свою волю, чтобы не останавливаясь двигаться вперед. Только решимость добраться до Хэркурта помешала ему обрушить весь свой гнев на этих гнусных болтливых сплетников.

И не обращая внимания на многозначительные смешки и любопытные взгляды, на обмахивающихся веерами дам, которые, казалось, готовы были упасть в обморок от одного его присутствия, Рейн шел по направлению к террасе. Последнее время Хэркурт редко появлялся в свете. Это было подозрительно. И Рейн хотел узнать, что за этим кроется.

Даже в темноте Джоселин легко разглядела змею и медведя — герб Стоунли — на дверце кареты Рейна. Она с облегчением вздохнула. Он, как и сказал, поехал к Шофилдам. Но что именно он здесь делает?

Лакей помог ей выйти из ландо. Она поплотнее завернулась в свою накидку на горностаях и направилась к серому каменному зданию, изо всех окон которого лился свет. Около входной двери она помедлила, не совсем уверенная, что поступает правильно, но полная решимости.

Слуга принял ее накидку. Джоселин неохотно отдала ее: ей не хватало безопасного уюта этих складок. Но она понимала, что без накидки проще остаться незамеченной.